Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

суде мог бы принести неприятности Москве. Следуя своей практике не допускать публичного осуждения своих агентов в зарубежных странах, советское правительство попыталось предотвратить процесс Озолса. После вмешательства Новикова он был освобожден и выслан в Россию. Если бы его судил французский суд, то смертный приговор был бы неминуем.

Гермина Рабинович, которая приобрела международную известность в 1946 году из-за ее участия в швейцарских и канадских шпионских делах, покинула Канаду и приехала в Париж, где легко нашла работу в эмиграционном бюро. (Через два года, когда политическая обстановка изменилась и французские власти решили положить конец своему великодушию, она была вынуждена покинуть Париж и эмигрировать в Израиль.)

Кузен Гермины, Александр Абрамсон, тоже приехал во Францию. Несмотря на то что его участие в шпионской деятельности было хорошо известно, он получил поддержку профсоюзного лидера и председателя Экономического совета Леона Жуо, который взял Абрамсона на работу в свой «личный отдел». Офис Жуо, который тесно сотрудничал с французскими, американскими и британскими некоммунистическими профсоюзными организациями, был хорошим наблюдательным пунктом и источником обильной информации.

Другим «погоревшим», по французскому выражению, советским агентом была Элен Радо, жена Александра. В Женеве она была заочно приговорена к году заключения и высылке из Швейцарии, но сумела скрыться и в конце 1944 года появилась во Франции. Советское правительство продолжало платить ей за прошлую службу до конца 1945 года. Потом она нашла работу во Всемирной федерации профсоюзов.

В феврале 1950 года эта уставшая, разочарованная и тяжелобольная женщина позволила корреспонденту лондонской «Дейли телеграф» просмотреть секретный отчет, который попал на ее стол и был посвящен встрече дальневосточной группы Всемирной федерации профсоюзов. Отчет вскрывал роль этой «профсоюзной организации» как прикрытия для политической и военной кампаний. Три русских «профсоюзных делегата» – Соловьев, Яковлев и Ростовский – играли первую скрипку в этом заговоре, их распоряжения касались нарушения морского сообщения, организации саботажа, вооружения местного населения, подстрекательства к забастовкам во всей Юго-Восточной Азии и особенно в Индии и Индокитае. План предполагал всеобщую революцию на Дальнем Востоке, которая должна произойти одновременно с корейской войной.

В результате раскрытия этого документа Элен Радо потеряла место во Всемирной федерации профсоюзов и лишилась доверия своих бывших покровителей.

По сравнению с другими западными державами Франция считалась лучшим местом для размещения таких спонсированных Советским Союзом формирований, как Всемирная федерация профсоюзов, Всемирная федерация демократической молодежи и Международная демократическая федерация женщин. Все эти организации открыли свои офисы в Париже. Они развили потрясающую активность, проводили съезды, публиковали множество материалов и вели пропаганду из самого сердца западного мира. Но гораздо более важной, чем их открытая деятельность, была работа по подготовке двух военных авантюр на Дальнем Востоке. И только в январе 1951 года французское правительство изгнало три организации, которые потом перевели свои офисы на Восток. Общество Франция – СССР было другой активной организацией, которая получала средства из-за границы и выполняла самые разные задачи. Журнал «Франс д’абор» собирал секретную информацию от офицеров и гражданских лиц, равно как и из других источников.

Старая рабкоровская система почти одновременно начала возрождаться во Франции и Германии. Руководящая рука, стоявшая за этим совпадением, была очевидной. Два десятилетия назад рабочие корреспонденты появились в «Юманите», так же как и в провинциальных газетах коммунистической партии. Как и в случаях Пьера Прово и Исайи Бира двадцать лет назад, сотни местных коммунистических лидеров поощрялись к выступлениям в газетах. Из всех заметок, присланных таким образом, только малая часть была опубликована, остальные служили нуждам советской разведки. В ноябре 1951 года Этьен Фажон, фактический редактор этой газеты, утверждал, что около 650 рабочих корреспондентов в Париже и примерно 300 в других частях страны писали в его газету.

Франция столкнулась после войны с той же проблемой, что и другие западные страны. Во время военного союза с Москвой множество друзей Советского Союза и агентов, проводивших его политику, наводнили правительственные сферы. И теперь возникала трудная и неблагодарная задача избавиться от них. Каждая из западных стран старалась решить ее своим собственным путем, но ни один из них не оказался достаточно удовлетворительным. В Соединенных Штатах следственные комиссии конгресса с их долгими дискуссиями только вызывали раздражение общественного мнения. Великобритания попыталась применить свой собственный способ, но тоже потерпела неудачу. Дела Клауса Фукса, Гая Берджесса, Дональда Маклина и Бруно Понтекорво показали, насколько трудно демократическому обществу избавиться от своих врагов.

Во Франции эта задача оказалась труднее, чем где бы то ни было. Французская коммунистическая партия по численному составу была одной из самых крупных в мире, ее пресса, пропаганда и средства давления были гораздо сильнее, чем у ее родственных партий в Соединенных Штатах и Великобритании. Антагонизм к Германии, более живучий во Франции, чем в Великобритании или в Соединенных Штатах, все еще управлял чувствами людей. Советский Союз, с его агрессивностью, проникновением во все системы, шпионажем, в глазах многих простых французов представлялся всего лишь пугалом, а волна антиамериканских настроений хорошо послужила советскому делу. Некоторые из действительных или потенциальных советских агентов все еще оставались на своих постах в юстиции, полиции и службе безопасности.

Франция так и не смогла восстановить своих позиций, которые она занимала в 1927–1933 годах, потому что после войны французское влияние в международных и даже в европейских делах стало ограниченным. Технический прогресс во французской военной промышленности был несравним с тем, который имел место в Соединенных Штатах. В области атомных исследований Франция находилась позади двух англосаксонских держав. Однако военные объекты НАТО, размещенные во Франции, представляли интерес для Москвы. Кроме того, большое внимание советских агентств привлекал вновь построенный военно-морской флот и в особенности подводные лодки.

Одним из наиболее крупных шпионских дел, в котором фигурировали французские военные, был процесс над Андре Телери из министерства авиации. Профессор технической школы, расположенной близ Парижа, бывший морской офицер, Телери вступил в подпольную антифашистскую организацию во время войны, а в 1942 году – в коммунистическую партию. Он быстро продвинулся и стал помощником Шарля Тийона, члена французского политбюро. После войны Тийон, теперь министр авиации, взял Телери в свое министерство. В 1946–1947 годах Телери стал главой отдела безопасности министерства авиации. Официальной задачей этого отдела было пресечение утечки секретной информации. Через руки Телери проходила масса такой информации, и он взаимодействовал как с Советским Союзом, так и с французским коммунистическим руководством.

В 1947 году Телери получил приказание от своего шефа передать всю информацию, предназначенную для Советского Союза, югославской миссии в Париже. Он выполнил эти инструкции. Югославия все еще считалась лояльным сателлитом, и это изменение процедуры было частью плана перестройки советской