Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - Ричард Шеперд

То, что я был начальником, в какой-то мере давало мне свободу выбирать дела, которыми я занимался. Одной очень тяжелой областью, от которой я был готов отказаться, была та самая область, к которой относилось мое последнее дело в Гае, – младенческие смерти. Но я понимал, что это было несправедливо. Потому что теперь все менялось в патологии детской смерти, и это отражало меняющееся отношение общества к детям. До меня дошло, что теперь я наверняка назвал бы другую причину смерти младенца той пьющей матери.

С начала 1990-х годов количество смертей из-за СВДС – или, скорее, количество диагностированных в качестве причин смерти СВДС – значительно сократилось, и эта тенденция продолжилась (самая последняя статистика говорит о том, что теперь на СВДС приходится лишь 0,27 из 1000 рожденных младенцев).

Это улучшение главным образом было связано с международной кампанией (которая в Великобритании называлась «Обратно ко сну»), убеждавшей родителей перестать укладывать своих детей лицом вниз в кровати, поскольку это было признано основным фактором риска в СВДС. Другие известные факторы включали в себя курение взрослых в доме, сон взрослых вместе с ребенком на кровати или на диване (так можно случайно «навалиться» на ребенка), злоупотребление родителями алкоголем или наркотиками, чрезмерное количество постельного белья, а также слишком высокая комнатная температура. Благодаря всем этим знаниям, а также образовательной программе для родителей показатели падали.

Показатели также падали благодаря изменению восприятия СВДС и, как следствие, пересмотру основных принципов его диагностики. Теперь его даже называли диагностическим мусоросборником, и руководящие указания для судмедэкспертов ужесточились. Идея была в том, чтобы перед тем, как диагностировать СВДС, тщательно изучить предысторию – как историю болезни ребенка, так и историю событий его опекуна, – а затем место, где ребенок умер, и только потом какие-либо отклонения у погибшего ребенка. Для СВДС не существует каких-либо характерных отклонений. Задача в том, чтобы подтвердить отсутствие всех остальных возможных причин смерти.

И почему же руководящие нормы ужесточились, а люди начали называть СВДС диагностическим мусоросборником? Просто потому, что многие судмедэксперты не придерживались составленных для них критериев и попросту выставляли этот диагноз для любого случая смерти, который они не могли объяснить, – причем зачастую эти случаи смерти были недостаточно тщательно изучены как полицией, так и самим судмедэкспертом. СВДС стал настолько универсальным диагнозом, что теперь появились неприятные подозрения. Могли ли некоторые из случаев СВДС быть на самом деле связаны с недобросовестными действиями родителей, а не судьбы?

Эти неприятные подозрения были положены в основу работы пионера в области защиты детей, профессора Дэвида Саутолла и его коллег. В свете предоставленных ими доказательств сложно было отрицать факты. Профессор участвовал в исследованиях, которые не просто выявили синдром Мюнхгаузена от третьего лица – родители с этим психическим расстройством специально вызывают болезни у своих детей, чтобы заполучить внимание и поддержку, – но и предъявили неоспоримые доказательства с помощью скрытого видеонаблюдения, что некоторые родители определенно пытаются причинить вред или даже убить своих детей по неясным причинам.

В рамках самого известного расследования 39 детей, переживших череду повторяющихся угрожающих жизни происшествий, как правило, вне больницы, однако порой и в больничной палате, были помещены в специальное отделение, где за ними втайне велось скрытое видеонаблюдение. Видеосъемка показала случаи не просто эмоциональных издевательств, но также отравлений и удушений. В этой небольшой группе было зафиксировано более 30 попыток удушения.

Благодаря этой скрытой съемке вмешательство профессионалов спасло и защитило детей. Вместе с тем у этих детей были братья и сестры – в общей сложности 41 ребенок, – из которых 12 погибли внезапно и без видимой причины. Когда родителей вывели на чистую воду, четверо из них признались в убийстве восьмерых из этих детей. Когда дела о смертях этих детей были пересмотрены, оказалось, что в 11 случаях из 12 судмедэксперт, проводивший вскрытие, в качестве причины смерти указал СВДС. В 12-м случае в качестве причины смерти был указан гастроэнтерит, однако дальнейшее расследование показало, что ребенок был на самом деле отравлен. Позже стало известно, что еще 15 братьев и сестер этих детей страдали от постоянных издевательств со стороны родителей.

Естественно, эта обнародованная информация повергла людей в шок, и многие отказывались в это верить. Мне кажется, благодаря работе Дэвида Саутолла мы начали выходить из эпохи наивности. Многие люди, однако, предпочитали подобную наивность. Было сложно смириться с тем, что существуют дети, нуждающиеся в защите от взрослых, которые должны их защищать.

Подозрения стали практически рядовой реакцией на случаи необъяснимой смерти младенцев, и, должно быть, казались крайне несправедливыми тем, кто не был ни в чем виновен. Настолько несправедливыми, что Дэвид Саутолл столкнулся с едкой и злобной критикой. Больше всего критиковали аморальность проведения скрытой видеосъемки родителей. Боюсь, однако, что без нее ему бы никто в жизни не поверил, настолько невероятными полученные им результаты казались в то время.

Родители (равно как и многие полицейские, и даже соцработники), раньше воспринимавшие любое беспокойство со стороны по поводу детей как вторжение в свою частную жизнь, теперь были вынуждены принять изменения. Взрослые люди, столкнувшиеся со всевозможными видами насилия со стороны родителей, теперь стали публично рассказывать о своем детстве, и на семейные секреты начал проливаться свет – во времена, когда частная жизнь людей ставилась на первое место, такое было попросту немыслимо. Этот свет исходил от специалистов по работе с детьми – патронажных сестер, врачей, персонала детских садов и яслей, – которых теперь призывали сообщать о любых своих подозрениях в насилии над детьми.

В то время как защита детей стала предметом национальных споров, обсуждение синдрома внезапной детской смерти, оставив позади все теоретические аспекты, сосредоточилось на деталях одного конкретного дела. Я говорю о суде над Салли Кларк.

Когда-то СВДС безжалостно косил детей по всему специальному спектру, однако, когда средний класс узнал про факторы риска и стал всячески их минимизировать, СВДС стал все чаще затрагивать главным образом бедные слои населения. Так было до 1996 года, когда Салли Кларк – обеспеченный солиситор из среднего класса, дочка полицейского, чье образование и воспитание были ничем не хуже многих уважаемых, работающих в профессиональной сфере матерей, – потеряла своего первого ребенка из-за СВДС. А потом, в 1997-м, еще одного.

Первому ребенку, мальчику, было 11 недель. Муж Салли Кларк, Стивен, также адвокат, был на корпоративной вечеринке, когда его жена обнаружила ребенка без сознания. Она вызвала «скорую», однако по какой-то причине не смогла открыть дверь, когда та приехала. У обнаруженного работниками «скорой» младенца не было пульса, и он был синюшный – то есть его губы и пальцы посинели – уже какое-то время. Официально же смерть констатировали лишь после часа безуспешных попыток реанимировать младенца.