Воин. Голос булата - Дмитрий Янковский

– Среди бела дня… Как сурок дрыхнешь?! – рявкнул он так, что в стойлах шарахнулись кони.

Но дозорный только качнул головой, поудобней устраиваясь. Совершенно взбешенный князь ухватил его за край щита и со склоненной головы слетел шолом, открыв всем остекленевший взгляд мертвеца. Изо рта гридня широкой струйкой стекала быстро темнеющая кровь, а упавший от рывка щит открыл бронзовое навершие вбитого в кольчугу кинжала. Булатное острие, пошив тело, прикололо его к бревенчатой стене.

Владимир несколько опешил от неожиданности, хотя мертвяков на своем веку повидал вдосталь, и Микулка чуть с ног его не сшиб, влетая в конюшню. Он уже знал, что увидит… Лужу крови, остекленелые глаза, оскаленные конские зубы…

Глаза никак не хотели привыкать к сумраку, а тут еще жгучая слеза мешала смотреть, но паренек брел вдоль стены, шурша ногами по крепко пахнувшему сену, брел, брел, уже ничего не замечая вокруг. Он шел и не хотел добраться до цели, хотел свалиться замертво и так помереть. Тут же ему вспомнилось, что все это уже было когда печенеги напали на село в десяток землянок. Тогда он в голос рыдал по единственному родному человеку во всем свете, по мамке, вспоминал ее ласковый голос, нашептывающий колыбельную песню, клял себя за то, что обижал непослушанием… Тогда ему тоже хотелось помереть прямо там где зарыл собаку Дружку. А теперь… Он поямал себя на том, что стоит с зажмуренными глазами и понял, что ноги все же донесли его до крайнего стойла. Он нехотя открыл глаза и увидал что… оно пусто.

Слезы мигом высохли, а ноющая боль в груди сменилась отчаянной яростью.

– И коня сперли, Ящер их забери! – в сердцах шарахнул он ногой по сырым бревнам, забыв о добавившейся силе.

Перегородка с треском разлетелась щепами, напугав привязанных лошадей.

– Эй… Погоди буянить. – хмуро буркнул позади Владимир. – Терем весь разнесешь. Обвел нас твой ворог, ох обвел! На кол такого посадить – все равно что помиловать.

Они вышли во двор, продираясь через непонимающие взгляды взбудораженных гостей, но перед теремом Микулка остановился.

– Я пойду искать невесту! – твердо молвил он. – Прямо сейчас! Спрошу у стражей на воротах куда эта вражина двинулась и пойду по следу. Моего коня они, небось, припомнят! Зарян учил меня следы разбирать, я умею. А когда догоню… по капле выпущу кровь, клянусь Богами!

– Не кажи "гоп", пока не перепрыгнешь! Чую я, что этот ворог не прост, ох не прост! Свернет тебе шею, даже не поморщится. А невесту и коня забрал только для того, чтоб ты из города вышел, из под моей защиты.

– Не нужна мне никакая защита! Ежели он сдюжит, значит так тому и быть, а сидеть тут я не намерен.

– Эх… – грустно усмехнулся князь. – Не всяк тот храбрец, кто без разбору во все битвы кидается. И в бою голова нужна не токма чтоб щолом на ней красовался. Погоди… Понимаешь, это не только твой враг! И его нужно ПОБЕДИТЬ. Не тягаться с ним в силе и хитрости, а уничтожить, чтоб и следа не осталось! Ежели сейчас один пойдешь, дашь ему возможность не только тебя перемочь, о своей голове ты нынче не думаешь, но и уйти от меня. Я же этого допустить не хочу. Понял? Ничего не изменится, если я тебе попробую вспомошников сыскать, много времени не займу. Эй, Рудь! Пошли кого из своих молодцов Витима Большую Чашу сыскать! Кажи не просто так кличу, по ТОМУ делу, о котором он ведает. И мигом!

Микулка бессильно опустил плечи, понимая, что Владимир прав.

– Пойдем в мою светлицу, покажу тебе карты всего, что окрест. Станет яснее, куда ворог мог двинуться. – в голосе князя послышалась даже какая-то мягкость.

Они поднялись по лестнице и оба шарахнулись с перепугу, когда из-за угла на них неслышно шагнул Белоян.

– Тьфу ты… – передернул плечами Владимир. – Когда-нибудь сам зарублю тебя спьяну, ежели с рогатиной кто не опередит.

– Шутиш-ш-шь… – злобно оскалился волхв. – Не до шуток нунечку!

– Что еще?!

– Камень… Камень пропал! Я до зорьки зарыл его у капища, велел волхвам убираться, чтоб не глазели сами и стерегли от чужого глаза. Никто не видал! Я бы почуял… Как услышал про Диву, сразу туда, проверить на всякий случай. Только дырка в земле. Камня нет.

Владимир заметно побледнел.

– И что? – непослушными губами спросил он, уже догадываясь об ответе.

– Что? Одни Боги ведают! В этом Камне сила подчинять себе людей. Как это делается, я не знаю. Но… Но я слыхивал, что в стародавние времена, когда Большой Лед только переполз через Рипейские горы, Камнем владел один… властитель. Говорят даже, что он был первым его владельцем, то ли создал его из своей воли, то ли нашел упавшим с неба. Он тогда правил всем Лукоморьем, даже нежить тамошняя служила ему. Так что если не сыскать вора, то княжение твое сильно долгим не будет.

– Сыщем… Сыщем! – прошипел сквозь зубы Владимир. – Всех витязей подыму, Илью с соратниками с заставы вызову, они всю Русь перевернут, но найдут супостата.

– Не горррячись! – рыкнул волхв. – У тебя руки-ноги начали вперед головы работать. А это для князя негоже, чай не гридень. Тут силой мало поможешь, надобно нечто… более гибкое. Ратую, что за Витимом послал, эта ночная дружина сейчас важней половины твоего войска будет, хоть они тебе и не служат. Обождем…

– Не могу я ждать! – не выдержал Микулка. – Вам тут княжество спасать, а мне невесту! Мою собственную! Я пойду…

– Пешком? – оскалился Белоян. – Это ты гоже придумал. Не лезь поперек, заради Богов! Тут дело государственное, а ты о девке мыслишь.

– Кому девка, а кому почти жена! Хватит. Не серчайте на меня, но я пойду. Витим и без меня свое дело сделает, ежели захочет, а коль загину, так от того никому вреда не будет. Не могу я спокойно сидеть! Не могу! Пока вы тут свои думы думаете, ее все дальше увозят. Вот и весь мой сказ.

Он обернулся и загрохотал сапогами по лестнице. Владимир тяжко вздохнул, но останавливать витязя не стал.

– Всем плевать на Русь… – с грустью сказал он. – Даже самым лучшим. Своя рубашка, она завсегда ближе к телу. Один я…

– На то ты и князь. – как ножом отрезал волхв. – Себя с Русью не путай. Русь – это люди, такие как Микула, как невеста его, как многие и многие. Если у каждого в отдельности счастья не будет, то ты хоть из сапогов выскочи, а Русь счастливой не станет. Если же каждый из них сможет сам свое счастье защитить, добро умножить, постоять за честь рода, то никакая рать с таким народом не совладает. Правда и князь тоже. Но не княжье дело против своих же людей идти, от этого никому пользы не будет. Остынь. Если кто тебе лично непочтение выказал, это не значит, что он и на Русь наплюет.

Владимир стиснул кулаки так, что побелели костяшки, сверкнул глазами, но смолчал. В словах волхва была какая-то странная правда… Князь должен быть не властелином народа, и не слугой. Скорее помошником.

– Дурацкое слово – народ! – накоец выдохнул он. – Безликое.