Воин. Голос булата - Дмитрий Янковский

Дверь вздрогнула под бесцеремонными ударами.

– Кто тут ломится как медведь? – зло спросил Микулка.

– Князь велел вам к нему прибыть. Обоим, значить.

– Ступай, скажи что идем.

Он нехотя приладил меч на пояс, хотя после истории с Титом зарекся носить его в непривычном месте, Дива одела запасенное со вчерашнего дня платье и они, скрипнув засовом, вышли в только что выметенный коридор.

Владимир ждал их в пиршеском зале, белая скатерть на дубовом столе сменилась красной, а по обе руки от князя сидели только бояре и самые знатные воины.

– Гой еси, молодой витязь! – не вставая склонил голову он.

– Исполать тебе, княже! – учтиво поклонился от пояса паренек.

– Добро ли почивалось?

Не смотря на то, что в глазах Владимира мелькнул хитрый прищур, Микулка соврал, даже не поморщился.

– Добро! А как же иначе, коль после доброй вечери в ладную постель?

Никто за столом не сдержал улыбки, глаз не сводя с черноокой красавицы – с такой бы еще почивалось не добре!

– Готовы ли свадьбу справить? А то мой волхв с самого утра хлопочет у идола Лели, он свое дело ладно знает. Начался день не с добра, пусть хоть по доброму пройдет.

– Готовы! – в один голос воскликнули жених с невестой.

Собравшиеся одобрительно загудели.

– Значит так тому и быть! Созывайте народ, на полдень назначаю свадьбу! И чтоб все было по чину и Покону. Этот витязь для меня не мало сделал! Так гоже ли мне его в чем-то обделить? Всем объявите, что три дня будет пир, все пусть приходят, еды питья не жалейте. Коль не хватит столов во дворе, срубите прямо на улицах, а ежели кто по хромоте али убогости прийти не сможет, пусть челядь развезет по домам готовую птицу и доброе пиво! Пускай во всем Киеве будет праздник.

– Гоже говоришь, княже! – еле слышно молвил нежданно шагнувший из тени Белоян. – Пусть народ видит, что новый князь лучше старого. Если князь заботится о народе своем, то и народ в долгу не останется…

– Садитесь, – с улыбкой обратился Владимир к молодым, – отведайте завтрака, да только сильно не наедайтесь, место оставьте. Обед куда лучше будет!

Дива села за стол, гордо подняв голову, а Микулка даже как будто шире в плечах сделался. Его перестали раздражать откровенно завистливые взгляды, было в них какое-то уважение к настоящей красе и к нему, коль сумел такую девку за себя взять.

В самый разгар завтрака в зал вбежал гридень.

– Княже, – спешно поклонился он. – Дозволь слово молвить!

– Говори! Что там опять стряслось? – Владимир напрягся лицом, ожидая уже чего угодно.

– Витязь незнакомый просится, кажет, что с какой-то вестью. Грозен на вид, зол, что не пустили сразу, грозится стражу у ворот побить, коль и дале не пустим.

– Кто такой, как назвался?

– Говорит, что кличут его Витим Большая Чаша. Но на такую морду не чаша, чай котел потребен! Али ведро.

Владимир от души рассмеялся, словно камень с души сбросил.

– Пустите его! А то он и впрямь стражу побьет. Еще и ворота развалит.

Гридень скрылся из глаз, словно его буйным ветром сдуло, а вскоре зал содрогнулся от грузных шагов и Микулка с тревогой узнал ночного воеводу с мечом за спиной. Ему, значит, так ходить можно, а на других волком смотрят.

– Здраве будьте! – ни к кому не обращаясь буркнул Витим и без приглашения уселся подле князя, буквально спихнув одного из бояр на пол.

Тот зло зыркнул глазами, но голосить не стал, разглядел в рукавах рубахи кулачищи с кузнечный молот.

– С чем пожаловал? – уже серьезно спросил князь.

– Мне бы с тобой лично побаять, не для боярских ушей это дело и не для языков ихних жен. Всего Киева касается. Еще пусть останется этот, пришлый. – Витим не глядя кивнул на Микулку. – Ему тоже послушать будет впрок.

– Ты бы сказал, да откушал с нами. Чего зазря людей из-за стола подымать?

– Недосуг. – отрезал ночной воевода. – Ты, знаю, государственное дело все же выше собственной утробы ставишь, а молодой витязь еще успеет отожраться. Давай отойдем в твою светлицу, там и погутарим. Эти, – он презрительно махнул на собравшихся, – пусть отъедаются.

Владимир, к удивлению Микулки, перечить не стал, да и бояре роптать не осмеливались. Он поднялся, знаком велел пареньку не отставать и вскоре они втроем уже скрипели боковой лесенкой, поднимаясь на второй поверх.

В княжей светлице беспорядок был жуткий, всюду раскиданы карты, исчерченые дощечки и куски бересты, буквально ступить некуда. Владимир, смахнув все на пол, по хозяйски уселся на столешницу, а гостям указал на громоздкую лавку.

– Княже, – уже гораздо спокойней начал Витим. – Я про ночное злодейство кое что проведал. И ниточка отсель далеко потянуться может.

– Злодея словили? – изумленно поднял брови князь.

– Еще покуда нет. Но это не просто злодей. Это ворог. Не только твой личный. Можно сказать, всей Руси ворог. Из-за тебя одного я бы не трепыхался, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Вот уж чего у тебя в избытке, так это откровенности… – поморщился хозяин.

– Каков есть. Ладно. Все что я нынче скажу, это токма мои домыслы, но ты знаешь какое у меня чутье. Вот, чую я… Чую недоброе. За день до того, как Микулка в Киев явился, пришел сюда еще один витязь. Уплатил подать, мы с другами ждали, что он в дружину наниматься пойдет. Нет, не явился. Ничего о нем с того дня слышно не было. Хотя мы на базаре всех девок пере… перепросили, в корчме стока олу выпили, что корчмарь теперь месяц может о посетителях не думать. А этой ночью на сего отрока напали тати…

– И что? Мало ли татей в Киеве? Говори ясней!

– Татей было трое. Чуть не прибили дубьем витязя твоего. Ну… Мы подсобили мальцу маленько. Но Ратибор казал, что с татями была девка.

– Точно! – не умолчал Микулка. – Была! Я потому и пошел в проулок, что услыхал будто девку душат.

– Утром, – словно не замечая того, что его перебили, продолжил Витим, – На базар прибежала старуха. Вся в слезах, вопит что Святку, дочку ее убили. Мы, знамо дело, туда.

Дочка старухина оказалась жива. Прям у дверей лежит, еле дышит, а меж грудей такая дыра, что ладонь пролезет. Кровищи вытекло… много. Какая-то тварь мечом ткнула деваху. Она все губами шевелит, что-то сказать силится, а духу в груди нет. Хорошо, что Ратибор наш по губам чтец, пересказал нам ее слова.

– И что? – нахмурился Владимир.

– Сказала, что ее с тремя мужиками нанял один… витязь. Дал денег по две гривни на каждого. За такие и я кого хошь зашибу, а то голытьба. Наказал им у черного крыльца княжьего терема дождаться отрока. Сказал, что будет он в сапогах и с мечом за спиной. Знатная примета, двух таких в Киеве точно не сыщется. Дождаться и пришибить до смерти, а меч ему снести.