Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Таким образом, подписание Верхнеудинского и Хада-Булакского соглашения парламентской делегацией, чьи полномочия были отозваны, привело к патовой ситуации. Депутаты Временного народного собрания от крестьян и умеренных социалистов отказались признавать Верхнеудинск центральным правительством и настаивали на демократическом объединении. Депутаты-крестьяне вообще были склонны поддерживать большевиков, когда речь заходила об отношениях с Семёновым, но подвергали критике политику национализации и коммунизм. Газета «Вечер», сочувственно относившаяся к позиции крестьян и умеренных социалистов, заявляла, что подписание соглашений сразу с Верхнеудинском и Читой доказывает, что Владивосток является устойчивым политическим центром для демократического объединения[581].

Японское командование отрицательно относилось к желанию Верхнеудинска возглавить объединенную ДВР: в его распоряжении находился план создания антияпонского и даже антиамериканского «интернационалистского» буфера, который верхнеудинское отделение Дальбюро приняло по инициативе Ширямова перед его уходом из организации. В начале сентября 1920 года «Владиво-Ниппо» сообщала, что на российском Дальнем Востоке могут оформиться две республики – читинско-владивостокская и верхнеудинско-благовещенская[582].

Но прежде чем процесс объединения окончательно зашел в тупик, политическая ситуация в ДВР изменилась. В контексте военных действий Советской России против Польши и Врангеля Политбюро поддержало план Краснощёкова, предусматривавший создание формально независимого государства. «Краткие тезисы по Дальневосточной республике», утвержденные Политбюро 13 августа 1920 года, предусматривали, что республика должна представляться демократической и капиталистической, но никакого парламентаризма в ней быть не должно. Правительство ДВР должно было находиться под контролем большевиков; все внешнеполитические и наиболее важные внутриполитические решения республики следовало принимать лишь с одобрения Москвы; НРА находилась лишь в формальном подчинении правительства ДВР, фактически превращаясь в одну из советских армий. Столица ДВР должна была находиться либо в Верхнеудинске, либо в Чите[583].

В «Кратких тезисах» содержался лишь общий план будущей ДВР; все тактические вопросы передавались в ведение Дальбюро из трех человек, напрямую подотчетных ЦК РКП(б). Хотя Дальбюро должно было координировать свою политику с Сиббюро, это решение означало победу краснощёковского дальневосточного регионализма. Тактические вопросы, связанные с формированием республики, были поручены лично Краснощёкову. По возвращении в Верхнеудинск он вновь взял под контроль правительство ДВР. Шумяцкий и его сторонники были отозваны с Дальнего Востока. Краснощёков снова разрешил меньшевистские и эсеровские газеты и организовал совещательную ассамблею, совет общественных организаций, под председательством большевика Федора Николаевича Петрова, доктора. В середине сентября 1920 года Ф. Н. Петров и меньшевики Пятидесятников и Ахматов отправились в Читу для ведения переговоров с тамошней демократической оппозицией, но переговоры не состоялись[584].

Возвращение Краснощёкова не означало немедленного отказа Верхнеудинска от претензий на главную роль на Дальнем Востоке. В то же время большевики постарались заранее обеспечить своей партии большинство на ожидаемой конференции дальневосточных правительств. Координируя свои действия с партизанами, большевики сформировали Восточно-Забайкальское правительство в Нерчинске и Сахалинское правительство в Керби[585]. Во время предварительных консультаций с представителями Владивостока, Читы и Благовещенска в Верхнеудинске в конце сентября 1920 года правительство Краснощёкова предложило признать лишь правительства, обладающие всей полнотой гражданской и военной власти, то есть центральное правительство ДВР в Верхнеудинске и четыре местных правительства (во Владивостоке, в Благовещенске, Нерчинске и Керби), но не читинское, потому что ему приходится делить власть с Семёновым. После того как владивостокская делегация выразила свой протест, Краснощёков согласился признать областные правительства равными, избрать Учредительное собрание по системе «четыреххвостки», а также сформировать объединенное правительство на конференции дальневосточных правительств до созыва Учредительного собрания. Более того, Верхнеудинск согласился включить в переговоры Читинское народное собрание, председателем в котором был народный социалист Константин Симонович Шрейбер[586].

Тем временем Румянцев добился того, чтобы крестьянское большинство Временного народного собрания Дальнего Востока признало уже находившуюся в Верхнеудинске делегацию владивостокского правительства полномочной, хотя предпарламент решил доизбрать в делегацию несколько человек. Поскольку в Верхнеудинске от Владивостока находился Никифоров, это решение дало большевикам еще одно преимущество на готовящейся конференции[587]. Все это угрожало и без того слабой коалиции во Владивостоке. Спиридон Дионисьевич Меркулов и другие несоциалистические депутаты обвиняли Временное правительство Дальнего Востока в том, что оно служит лишь ширмой для большевиков. 4 октября 1920 года Несоциалистический блок решил покинуть коалиционный кабинет[588].

Как для социалистической, так и для несоциалистической оппозиции большевикам важнейшей проблемой оказалась внешняя политика. Крестьянское большинство во владивостокском предпарламенте проголосовало за то, чтобы считать Юрина представителем всего Дальнего Востока, тем самым сделав большевиков ответственными за существующие и новые неудачи во внешней политике[589]. Противоречия между традиционной внешней политикой и действиями Коминтерна свели на нет усилия ДВР к международному признанию. В сентябре 1920 года «Лос-Анджелес таймс» писала, что за попытками добиться признания Пекина стоит хорошо продуманный план распространения большевистской доктрины в Китае с целью изгнания англичан из Индии и всей Азии[590].