Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель

Мужчина не отвечает. С трудом поднимает руку.

А я замираю. Не могу смотреть на то, как человек, который за это время стало для меня самым близким и надёжным, сейчас живёт последние секунды жизни.

Нет, я не дам ему умереть!

Пытаюсь судорожно понять, что делать дальше.

А Алиев… Слегка касается своими пальцами моего запястья. Несмело сжимает их. А я поднимаю взгляд с его груди на лицо.

Глаза в глаза.

И чуть не рушусь, когда вижу в них то, что никогда не видела в глазах Артура. Они ему не к лицу.

Боль.

Раскаяние.

И..

Вину.

– Бе.. – хрипит снова, но я не слышу. Уши закладывает от дождя. – ..ги.

– Да что ты такое говоришь?! – мне хочется ударить его кулаком. Понимаю, что не время, но он напрашивается! – Ты ведь знаешь…

Я не успеваю договорить. Вижу боковым зрением мелькнувшую тень.

Поднимаю резко взгляд и чуть не впадаю в истерику. Лучше бы это была обычная тень. А не Райский, который идёт со стороны больницы в нашу сторону. А за ним… Ещё человека три-четыре…

Страх парализует тело.

Я понимаю, что мне нужно бежать, но я не могу его оставить! Но Райский всё ближе!

– Найди, – и снова мой взгляд утыкается в бледное лицо Артура. Оно становится почти белым. – Арса и…

Я узнаю знакомое имя. Тот псих. Но мне сейчас ни к чему о нём думать. Потому что вместе с Артуром… Сейчас умираю и я.

Не могу шевельнуться. Встать и сделать хоть шаг. Я продолжаю сидеть в луже крови вперемешку с грязной дождевой водой и давить на рану.

И когда Райский оказывается совсем рядом, делаю один мощный всхлип.

Грудь раздирает на части. Глаза щиплет от слёз. А душу рвёт. Разрывает на куски. Тело ломит, пальцы дрожат, а мозг отказывается работать.

Под холодными, запятнанными кровью ладонями, становится тихо.

Его сердце останавливается.

А моё… Вместе с ним.

– Почему? – жалобно скулю, не в силах встать и бежать. Поднимаю ладонь с его груди и опускаю на бледное лицо. Глажу его руками и оставляю разводы на щеке. А ему ведь уже всё равно. – Ты ведь дал нам время!

Он прекрасно меня слышит. Подходит к нам, останавливается в метре от меня.

Поднимаю взгляд на Райского и не могу сдержать своих чувствах. Меня снова обжигает изнутри. Как магма ползёт по внутренностям. Горят адским огнём.

– Мне надоело ждать, – отзывается спокойно, без каких-либо эмоций. Смотрит на безжизненное тело Артура. – Вам было дано достаточно времени, чтобы подружиться и насладиться компанией друг друга.

Так вот зачем он всё это устроил… Не за меня волновался. А за то… Чтобы потом больнее было. Расставаться.

– Спаси его, – всхлипываю, сжимаю пальцами промокшую от воды майку. Говорю, а сама понимаю – поздно.

И от этого накрывает ещё сильнее.

Я ничего не могу сделать.

Только смотреть вперёд и ронять эти слёзы.

Я ведь говорила ему остаться дома! Почему он поехал?!

Из-за спора!?

Так теперь мы оба проигравшие!

Потому что Артур… Не услышит больше результат.

Если он будет.

Потому что… Лучше я уж наложу на себя руки, чем буду жить в доме этого психа. Лучше так. Даже если мой малыш и родится… Его будет ждать только боль.

А я точно ему этого не желаю.

Но разве меня кто-то спрашивает?

Всё делают без меня. Подходят ко мне, хватают под руки. И когда это делают чужие ладони…

Словно просыпаюсь.

Отбиваюсь, размахивая руками. Попадаю одному уроду в глаз. А другому наступаю на ногу.

Но если бы этого было достаточно…

Нет.

Потому что меня опять хватают. Заламывают руки, ставят на колени.

Я вскрикиваю, но не от того, что меня сейчас хватают и несут на верную смерть.

А от резкого, пронзающего чувства внизу живота…

Меня лихорадит пятые сутки подряд. Не могу встать, не пошевелиться, и не есть. Казалось, жизнь рухнула в одночасье. Когда там, на парковке перед больницей в ливень Райский убил Артура и забрал меня с собой. И лучше бы умерла там…

Но мне подарили жизнь.

В отличие…

От Артура.

И пусть меня убили прямо там. Вместе с моим ребёнком.

Но мы выжили. Оба. И я не знаю, что и сказать.

Я не хочу будущего в роли шлюхи.

Не хочу, чтобы слюнявый рот касался моей груди.

Не хочу, чтобы моего ребёнка убили или отдали в детский дом. Поэтому… Тогда, когда на стоянке, у меня резануло живот и потекла кровь между ног… Надеялась, что для нас всё закончится.

Но нет.

Всё только продолжается.

Я сижу в крыле для «девочек» Райского. И пока некоторые живут и процветают, радуясь жизни, наплевав на меня и назвав безмозглой дурой, одна всё же не осталась равнодушной.

Именно она сейчас сидит рядом, хоть и молчит. Присматривает, чтобы со мной что-нибудь не случилось. Не знаю, по доброй ли воли, или по приказу.

– Ну, Майя, поешь, – уговаривает, а я не хочу. Сижу на тёплом подоконнике и смотрю в окно. А за ним дождь. Как тогда. Когда огромная лужа крови смешивалась с грязной водой. – Ты делаешь хуже только себе. Чего ты добиваешься?

Лиза здесь самый добрый человек. Но мне не нужна её доброта. Не нужна эта еда. Ничего. Я просто хочу вернуться в тот дом. К бандитам.

Никогда не думала, что скажу это.

Но я хочу к Артуру.

Так сильно, что готова разбить это стекло и идти вся в крови до его дома.

Лишь бы быть там, а не здесь. Ощущать себя под защитой, быть в тепле. Рядом с ним.

Но…

Слёзы наворачиваются на глаза. Сердце давно не бьётся. Потому что его больше нет.

Надежды на спасение тоже.

– Милая, ну, хватит тебе, – Лиза гладит меня по плечу. А мне хочется отпрянуть от неё. Сказать, чтобы убрала эти руки. Ей здесь хорошо. Она живёт, дышит. А я задыхаюсь. – Позаботься хотя бы о своём мальчике.

Я поглаживаю живот ладонью и опять хочу впасть в истерику.

Потому что Артур никогда не узнает, что выиграл спор.

Не обрадуется, что у него будет сын. Которого у меня отнимут тогда, когда он родится.

– Лучше уж я сдохну с голоду, – цежу сквозь зубы.