Боги войны - Дмитрий Агалаков

А людей бы полегло – тьма. Ушли воеводы ни с чем.

Богдан Барбоша решил переждать плохие времена немного южнее – на Тереке. С собой он взял Роксану да самых близких казаков человек пятьдесят, которые жизнь за своего атамана отдали бы, не задумываясь, и кому тоже неминуемо грозила виселица. К тому времени на Кавказе уже обживались казаки, как-то научившись ладить с горцами. К счастью для казачества, горцы всё время враждовали друг с другом.

Великий разбойный атаман уходил с Яика с большой казной и табуном лошадей. Сидя в седле белого татарского жеребца, тогда Роксана сказала своему атаману:

– Я тут счастлива была! А теперь скажу: не вернусь я сюда более.

– Ещё как вернёшься! – успокоил её и себя Барбоша.

– Никогда не вернусь, – замотала она головой, и вдруг отчаяние, никогда прежде не овладевавшее этой женщиной, испытавшей на своём недолгом веку так много, стрелой пролетело в её больших карих глазах. – Ты ведь знаешь, я просто так не скажу!

Поверил бы ей Барбоша – не ушёл бы с Яика!..

…Случилось это спустя пару лет уже на Кавказе. Казаки селились небольшими станицами по рекам Тереку и Куме, Ассе и Сунже, Куре и Малке. Так зарождалось терское казачество. Всю жизнь проведшие в степи, в Диком поле, бок о бок с татарами, казаки знали лошадей лучше всех остальных, умели приручать их, как малых детей, и угонять, если надо. Красть, как строптивых невест! Лучше только цыгане умели! Казаки продавали украденных или добытых другим путём лошадей горцам. В небольшой станице на берегу Терека, под синими горами невиданной красоты, на зелёной равнине Барбоша и поселился со своими казаками. Рядом шумел и волновался бурный Терек. Сюда и приехал горский князёк с бешеными чёрными глазами, с кривым турецким мечом у пояса и длинным в серебряных ножнах кинжалом. Его сопровождали лучники-кунаки. По золотому месяцу на цепочке поверх камзола Барбоша понял: издалека его гость, с мусульманской стороны! Князёк долго разглядывал казацких лошадей. Молча разглядывал! Тщательно выбирал! А когда увидел Роксану, случайно отбросившую покрывало с лица, так его глаза точно разом ослепли.

Ничего уже больше не видел князёк – только её!

– Не нравится он мне, – сказала Роксана своему атаману. – Прогони его!

– Прогоню – врага наживу! – резонно ответил Богдан.

– Ты его уже нажил, – печально улыбнулась женщина.

Князь купил всех лошадей! И уехал все так же, молчком…

Один из казаков в тот же день сказал атаману:

– Говорить даже срамно, Богдан. Князёк-то вроде как через своих кунаков спрашивал у наших, не раба ли твоя эта дивчина? – казак даже поморщился. – Роксана в смысле. Много баранов за неё предлагал. Ему сказали: жена она тебе. После этого он всех лошадей и купил. Не хотел я тебе говорить о том: взбесился бы ты!..

– И правильно, – мрачно усмехнулся Барбоша. – Предложи он мне, я бы его, как барана, и зарезал. Роксане не говори о том – опечалится…

И сам он ей о том не сказал.

В летние дни большинство казаков Барбоши уходили на охоту в северные предгорья Кавказа. Далеко уходили! Ловить иноземные караваны. Ночью Барбоша проснулся от крика: кто-то захлебнулся, точно стрела в грудь ударила! Атаман схватил саблю и нож, горячо шепнул Роксане:

– Тихо сиди! Сейчас вернусь! – И выбежал из шатра.

У второго шатра лежали двое его казаков: в каждом торчало по нескольку стрел.

– Спрячься, атаман! – закричал его есаул. – Их тьма!

А чёрные тени уже крались по лагерю! Два выстрела из пищалей свалили две тени. Другие затрепетали! Но горцев и впрямь было много! Позади зазвенели сабли. Богдан решал, броситься ему в пекло или вернуться в шатёр и убить любого, кто войдёт, но так и не успел ничего решить. В него ударила стрела – и заставила отступить, затем – вторая, и он сделал ещё один шаг назад. И только потом повалился на землю.

– Богдан! Богдан! – через пелену слышал он отчаянные крики Роксаны. – Богданушка, увозят меня! – ее голос срывался на хрип, точно кричала она с петлёй на шее. – Навсегда же увозят! Пропаду я, Богдан!..

А потом пеленой заволокло его разум, и только сердце болело так, точно пронзили его раскалённым ножом и оставили этот нож внутри. Умереть лучше было бы, чем терпеть такую боль! Но он никак не умирал…

Его выходили. Вытащили с того света. Друзья-товарищи, кто жив остался. И едва он вспомнил, как всё было, боль ударила его снова.

– Что Роксана?! – хрипло спросил он.

– Нет её больше, атаман, – ответил один из казаков. – Украли её. Злым ветром унесло зазнобу твою…

Богдан Барбоша закрыл глаза, заскрипел от бессилья зубами. И боль, вновь пронзившая его сердце, уже больше не уходила из него…

…Он поднимется, сядет в седло. Соберёт вокруг себя товарищей. Они поймут его и последуют за ним. Он будет долго икать Роксану, но только для того, чтобы никогда не найти её. Говорят, если Господь хочет наказать человека с особой силой, он отнимает у него самое дорогое и заставляет жить долго! Синие хребты страны гор, растянувшихся на великие пространства от Каспия до Чёрного моря, навсегда разлучат их.

На Яик атаман Богдан Барбоша уже не вернётся.

Где погибнет легендарный разбойник, четвёртый великий атаман Самарской казачьей вольницы, никто не знает. Будут ходить слухи, что похожего атамана-бородача с Волги спустя годы казнят в Москве, но был ли то Богдан по прозвищу Барбоша, кто ответит?

А кто скажет, что стало с телом атамана Ермака? По слухам, его изловили в Вагае татары и долго измывались над ним – сделали мишенью для стрельбы из луков! Но было ли это правдой или того лишь горячо хотелось мстительным сибирским татарам? А в каком овраге схоронили люди Карачи тело атамана Ивана Кольцо и его товарищей, убитых на том же Вагае? Матвея Мещеряка воевода князь Засекин приказал три дня не вынимать из петли, чтобы каждый вольнодумец видел: вот что будет с тем, кто замыслит худое против русского царя и его государства. А потом, как висельника, похоронили знатного атамана где-то за крепостью. Без креста! И кто скажет, куда держал свой последний путь и где оборвалась жизнь Богдана Барбоши…

Одни только ветры Русской земли, обильно политой кровью, и знают о том…

Был ещё один вольный человек той эпохи! Может быть, самый честолюбивый и болезненно гордый! Так и не примирившийся с Москвой, а ведь она его звала-зазывала! И обещала если не золотые горы, то серебряные – точно. Это хан Кучум! Чингизид! Тот, кому, по его разумению, и должен принадлежать этот мир! Он надолго пережил своего заклятого врага – Ермака Тимофеевича, отнявшего у него царство и, что ещё хуже, позволившего всем увидеть великого хана униженным и бессильным. Но едва ушли казаки, как предатель Карача перешёл на сторону Сеид-хана.

Тот засел в Кашлыке: ему так хотелось побыть хоть немного ханом Сибири! Но этому воителю, как и предателю Караче, мало что досталось!