Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть - Питер Хизер

Ко времени смерти Карла 22 октября 741 г. его общие достижения были огромны. Из старых основных регионов Франкии Меровингов только Аквитания оставалась вне его непосредственной власти, а его влияние на герцогства-сателлиты было весьма значительно. Вот лишь один явный признак уверенности в себе, которую он ощущал в последние годы жизни, – когда в 737 г. умер избранный им номинальный глава Меровингов Теодорих IV, Карл и не подумал назначать другого. В течение последних четырех лет своей жизни Карл Мартелл правил во Франкии от своего собственного имени не как король, а как вождь и принц франков (Dux et Princeps Francorum), и кажется вполне вероятным, что начиная с 720-х гг. Меровинги, в конце концов, превратились в некий перечень служебных обязанностей, которым их снабдил Эйнхард. Однако остается один важный вопрос: почему Карлу сопутствовал такой успех?

Что действительно нуждается в объяснении, так это то, как он сумел добиться своих первых побед. Как только Карл начал побеждать, включилась прямая логика, согласно которой один успех влечет за собой другой. Это срабатывало и во Франкии, и в других местах раннесредневековой Европы, и причина этого достаточно проста. После исчезновения военных структур старой Римской империи вооруженные силы состояли в большей степени не из профессионалов, которые все свое время посвящали военному делу, а из землевладельцев, сопровождаемых вооруженными отрядами зависимых от них лиц, в которые, вероятно, – по крайней мере, если землевладелец был богатым, – входила горсточка более или менее профессиональных тяжеловооруженных кавалеристов. У этих землевладельцев была общепризнанная обязанность проходить военную службу, но охотнее они служили тому лидеру, который с большей вероятностью мог принести победу, то есть у кого уже были убедительные достижения. Это происходило не потому, что была меньшая вероятность быть убитым, а потому, что победоносный лидер должен был щедро вознаграждать за верную службу как движимым имуществом (что продемонстрировано удивительными предметами из золота в Стаффордширском кладе VII в., недавно обнаруженном в Англии, – франкские короли оказались гораздо богаче английских), так и – наиболее выдающихся сподвижников – земельными владениями того или иного рода. Обе эти формы все же меньше использовал побежденный, чем победитель, так как последний имел право конфисковать богатства и земельные владения у поверженного противника. Вот почему Карл настойчиво вел переговоры с Эвдо о возвращении Хильперика и его богатств в конце войны, именно процесс вознаграждения верных сторонников (таких, как сын Дрого Хью) нейстрийскими землями породил репутацию Молота как чрезмерно либерального при обращении с церковной собственностью.

С момента своей решающей победы в 718 г. список успехов Карла Мартелла стал мощным стимулом для присоединения к нему его новых потенциальных сторонников, так как вождь франков уже имел много того, что можно было раздать. И эта самая готовность служить ему со стороны отрядов военизированных землевладельцев (вроде Аббо и его сторонников в Провансе), в свою очередь, делала более вероятными их будущие победы и то, что в свое время они получат еще больше наград. Но чтобы попасть в этот круг успехов, нужно было завоевать ту первую победу, но именно об этом не говорят наши источники. Однако предложим парочку наблюдений, которые во многом могут быть верными. Во-первых, не было так уж удивительно, что большинство военизированных землевладельцев Австразии решили поддержать Карла Мартелла как наследника Пипина, а не его внука Теодоальда. Мы не знаем точной даты рождения Теодоальда, но он был всего лишь ребенком и, безусловно, не мог обеспечить эффективное военное руководство, необходимое в период политического кризиса, разразившегося после смерти Пипина. Карл считался взрослым двадцативосьмилетним мужчиной и гораздо более внушающим доверие кандидатом. Он также на протяжении многих лет играл какую-то публичную роль в окружении своего отца, возможно участвуя в некоторых его военных походах. У него были все шансы построить рабочие отношения по крайней мере с некоторыми из главных сподвижников своего отца, и это, по-видимому, та причина, по которой они поддержали его, а не его единокровного племянника.

Выбор этих военизированных землевладельцев также имел вторую важную сторону. Они не только избрали Карла, но и, по-видимому, служили ему единым блоком со значительной степенью коллективной лояльности. По крайней мере, в источниках нет никаких признаков того, что какие-то австразийцы видели в нейстийском лидере потенциально лучший источник наград, чем их человек. Даже в кризисные 715 и 716 гг. Карл мог рассчитывать на надежную поддержку австразийцев (хотя, конечно, было важно, что в этот момент он сумел не потерпеть ни одного крупного поражения). Это свидетельствует об относительной политической твердости, которую его отец Пипин создал среди своих основных сподвижников за годы собственной жизни, когда ему сопутствовал политический успех. По крайней мере, со времени его решающей победы над всеми желающими принять участие в битве при Тертри в 687 г., которая в истории династии Каролингов времен Карла Великого считается началом ее господства в мире франков, Пипин вызывал к себе лояльность, в большом количестве раздавая награды, полученные как в самой Франкии, так и благодаря регулярно проводимым военным кампаниям за ее пределами (важность которых мы рассмотрим в следующей главе). Вероятно, именно унаследованная от отца эта энергичная воинственная сила и провела Карла Мартелла через первые годы испытаний[203].

Единственным недостатком его правления было то, что, умерев в октябре 741 г., он оставил свои владения перед проблемой престолонаследия, которая была гораздо сложнее, чем его собственная ситуация двадцать семь лет назад. На одном уровне все было проще. Ни один нейстрийский магнат и никто другой из любого уголка Франкии не пытался использовать наследственное право как шанс для свержения династической власти Каролингов. А это реальный показатель политического успеха Карла внутри Франкии, потому что внутридинастическая распря, вскоре начавшаяся, оказалась такой тяжелой, что, если бы власть Молота не была так надежно установлена, возможно, что какие-нибудь группки аристократов из Нейстрии, Бургундии или Прованса по крайней мере попытались бы вновь утвердить свою независимость.

Однако внутри самой династии негативные последствия смерти Карла Мартелла были и впечатляющими, и влекущими серьезные последствия. Вождь и принц франков оставил после себя троих взрослых сыновей от двух законных браков: Карломан и Пипин были от его брака с Ротрудой (дочерью епископа Трирского – лучше не спрашивать…), а Грифо – от второй жены – баварской принцессы Сванахильды. Он также имел троих сыновей от наложницы Руодхайд, которая никогда не фигурировала ни в чьих политических расчетах, насколько можно судить. Если верить летописцу Фредегару (продолжатель изначального текста VII в.), Карл незадолго до своей смерти (в 740 г.) решил, что его владения должны быть поделены только между двумя сыновьями от Ротруды. Но это продолжение было написано позднее, и есть веские указания на то, что вождь франков имел в виду трехсторонний раздел с учетом Грифо.