Невидимый город - Моника Пиц

Лина прочистила горло, придав своему голосу грубость. Бобби с безжалостным осуждением смотрела на нее. Она больше не могла позволить себе ошибиться.

– Так, а вы все вели себя хорошо? – раньше всегда спрашивал Николай. Как будто хорошее поведение может помочь детям в дальнейшем.

– Ну? – спросила она у группы. – Чему новому вы научились за последний год?

Дети кричали все наперебой. Ездить на велосипеде без поддержки, завязывать шнурки, заплетать браслеты, умножать и писать. Последний комментарий был от Бобби. Лину нисколько не удивило, что ее подруга уже в детском саду опередила всех. Без грозного Данте все складывалось отлично. Дети так увлеклись тем, что хвастались перед Николаем, что у Лины не осталось времени. Вскоре она отказалась от подготовленных текстов и поспешно перешла к раздаче подарков.

Чтобы не привлекать внимания, она сунула в руки еще нескольким детям подарки, прежде чем выудить из огромного полотняного мешка огненно-красные новые санки для Йонаса. Они уже были распакованы, чтобы смогли поместиться в мешке.

– Самое главное – тормоза, – объяснила Лина наигранным мужским голосом. – Они должны работать всегда и везде. Иначе ты когда-нибудь окажешься в озере.

Йонас выглядел так, словно хотел расплакаться. Бобби проскользнула к своему другу и обвила его рукой:

– Мы поедем вместе, да?

Лина удовлетворенно кивнула. Человеческая игра в бильярд сработала лучше, чем ожидалось.

Родители склонили головы. Где же слова, которыми они хотели предостеречь детей? Где подарки, которые они передавали детям?

– Кто-то не придержался согласованного лимита в пятьдесят евро, – пожаловалась Генриетта Альберс. Она не была склонна к такой несправедливости.

Расмус пожал плечами.

– Возможно, пожертвование местного магазина игрушек, – предположил он.

Лина вскочила.

– К сожалению, другие дети ждут, – извинилась она. – Может быть, вы сможете взять на себя остальное?

Она вручила опешившему Расмусу мешок с подарками. Воспользовавшись моментом замешательства, она засунула конверт в его пиджак. Для честолюбивого журналиста Лина придумала кое-что особенное. Миссия выполнена. Путешествие во времени прошло с такой легкостью.

В мини-кухне настроение Лилиан достигало все новых и новых высот. Она считала своего личного батрака Рупрехта особенно привлекательным.

– Ты сегодня совсем другой, – вздохнула она.

Чистая паника охватила Данте. Она флиртовала с ним? Он был ошеломлен, заинтригован и напуган одновременно. Впервые в жизни кто-то принял его за человека. И это в той ситуации, когда он был замаскирован под монстра. Пунш объяснил ему, что это прекрасная возможность начать свою серию тестов «человеческое поведение». Ром изменил его приоритеты. Какое ему дело до правил? Логика и разум, по-видимому, растворялись в алкоголе.

– Иди сюда, могучий зверь, – выкрикнула Лилиан, притягивая его ближе и целуя в губы. На вкус она напоминала пунш, николаевские кексы и зубную пасту. Данте ничего не почувствовал.

Лина бегала туда-сюда по коридору. Где же Данте? Черт. Им нужно уходить. До этого момента все шло прекрасно. Каждое мгновение, проведенное за пределами их миссии в прошлом, ставило под угрозу успех их операции. Вдалеке она увидела слугу Рупрехта, входящего через входную дверь. Что он там искал? На парковке?

– Вот ты где, – воскликнула она.

Лина уже хотела броситься к нему, когда позади него появился Николай. Третий человек тащил мешок подарков через дверь. Лина застыла. Настоящая команда Санта-Николауса появилась слишком рано! Батрак Рупрехт, видимо, претерпевал человеческие нужды, он сразу бросился в мужской туалет.

Боже мой. Что теперь? Лина спряталась в углу и суетливо избавлялась от своей маскировки. Она сбросила пальто, бороду – все, что делало ее похожей на Николая.

Куда, черт возьми, подевался Данте? Ни за что на свете Лина не могла покинуть детский сад без своего друга. Осторожно прищурилась она из своего укрытия.

– А золотая книга? – спросил женский голос.

Растрогавшись до слез, Лина узнала ее манеру двигаться, то, как женщина гладила себя по волосам, красное платье, выглядывавшее из-под зимней куртки.

– Я думал, ты взяла ее из машины, – сказал Николай.

Эти голоса навсегда запечатлелись в ее памяти. Сомнений быть не могло: это ее родители.

Лина отступила назад в угол. Дрожащими руками она переключила хронометр. На этот раз она поступит правильно, доказав, что оставила свой эгоизм позади.

Лишь еще один взгляд.

Николай исчез. Рея прогуливалась по коридору, с любопытством рассматривая витрины. Поступай правильно, исчезни, не вмешивайся. Добрые намерения Лины таяли, как снег на солнце. Ее отец, наверное, вернулся к машине, потому что мать сейчас была одна. Она была всего в нескольких метрах от нее. На самом деле, она была еще красивее, чем в голограммных книгах и фильмах, которые она видела. Предупреждения Данте всплыли в ее голове. «Ты не можешь спасти своих родителей, никогда не вмешивайся напрямую, вспомни об игре в бильярд».

Потребность поговорить с матерью переполняла ее. Словно ею управляли на расстоянии, она вышла из своего укрытия в коридор. Она протянула руку, чтобы коснуться плеча Реи, когда внезапно другая рука легла на ее талию. С решительностью слуга Рупрехт вытащил Лину из опасной зоны.

– Только лишь пару минут, – попросила Лина. Батрак Рупрехт толкнул ее в упаковочную. Из-под маски на нее уставились темные глаза. Лина слишком хорошо понимала, почему Данте сердится на нее.

– Я знаю, что это неправильно, – сказала Лина.

Данте попытался любой ценой остановить ее, заблокировав своим телом дверь. Что это? Данте внезапно стал шире? Она могла понять детей: он выглядел мрачнее, чем она помнила. Инстинктивно Лина отпрянула. Что-то не так.

– Я бы так хотела поговорить с мамой, – запнувшись, пробормотала она. – Всего один раз.

Как в замедленной съемке, слуга Рупрехт снял маску. Лина взглянула в лицо Гарри Кинга.

– Кто у нас тут? – спросил он.

В коридоре царила безмятежная неразбериха. Николай встретился взглядом с растрепанным, выпившим слишком много пунша и еще больше ублаженным Лилиан Данте. Его парик сполз на бок, пальто было неправильно застегнуто. На нем был только один ботинок.

– Лина, – позвал он. – Теперь я все знаю. По-моему, это правда. Быть человеком заразно.

Он опустил руки на плечи предполагаемой Лины. Со слезами на глазах он смотрел на Николая.

– Ты выросла, – удивленно сказал он.