Горечь рассвета - Лина Манило

— Но тут нет никакого моря, придурок! — снова орёт Айс. Если кто хочет знать моего мнения, то Айс таким макаром не правды дождется, а в морду получит. — Каким образом вы сюда на корабле высадились?

Ланс смотрит на Айса, как будто готов задушить. Нет, ну точно же белобрысый допросится, и Ланс его отметелит.

— Ответ «телепортировались» тебя всё еще не устраивает? — с ухмылкой отвечает Ланс и, скорее всего, именно эта ухмылка, полная презрения и иронии, останавливает Айса от дальнейших криков и истерик.

Айс ещё с минуту смотрит на нашего нового знакомого, потом сплёвывает от досады и отходит в сторону. Видно, что он не поверил ни единому слову, но все эти разборки нужно было раньше начинать, а не тогда, когда назад дороги нет. Но Айс всегда делает только по-своему. Наш бездушный мальчик считает себя самым умным, ловким и прозорливым, а мне надоело доказывать обратное — сколько можно бороться с ветряными мельницами?

— Может, хватит устраивать цирк? — орет Ингрид, вскакивая на ноги. — Вы даже не можете представить, как гадко выглядите со стороны! Не надоело скандалить? Даже у меня уже нервы не выдерживают! Это невозможно, просто невозможно, как вы не понимаете? Мы попали в полную задницу, а вы вместо того, чтобы думать, как дальше быть, снова грызетесь. Айс, уймись и отцепись от Ланса — поздно уже решать, как они к нам попали — это уже нафиг не нужно!

Я так поражен речью Ингрид, она будто мысли мои прочла, что не придумываю ничего лучше и начинаю аплодировать.

— А ты чего хлопаешь, кучерявый? Совсем обалдел? — бурчит смущённо Ингрид, но я вижу, что она довольна моей выходкой.

Открываю рот, чтобы что-то ответить, но тут яркая вспышка озаряет подвал. Твою мать, от этих световых шоу мы скоро инвалидами станем. Оглушительный треск и грохот мощной волной сбивает с ног, и я снова падают на пол.

— Что это, вашу дивизию? — кричит Джонни.

Это последнее, что я слышу, прежде чем отключиться.

Опять эти вспышки, шумовые эффекты и прочая порядком осточертевшая лабуда. Сколько можно издеваться? Неужели это никогда не закончится?

Не знаю, сколько мы провалялись в отключке, но очнувшись, понимаю, что всё моё тело болит, будто танком придавленное. Снова что ли на мне этот бугай Роланд развалился? Нет, на этот раз Ланс — тоже не самый хрупкий вариант из возможных. Ну, что я такая невезучая? Почему именно на меня постоянно кто-то падает?

— Эй, слезь с меня! Больно же, — хриплю из последних сил, и Ланс перекатывается в сторону. Слава Провидению, услышал.

Пытаюсь пошевелиться и, превозмогая боль, всё-таки удаётся подняться. Вокруг пол завален обломками стен, усыпан бетонной крошкой, а трубы вывернуло из стены. Снова эта разруха кругом — как же надоело! Если бы я умела, то расплакалась бы, честное слово.

Чувствую, как мелкое бетонное крошево наполняет гортань, забивается в ноздри, мешая дышать. Пытаюсь осмотреться, но сквозь бетонную пыль, мутно-серой пеленой повисшую в воздухе, ничего не видно. Я не понимаю, все ли выжили или хотя бы уцелели? Мы словно попали в параллельную реальность, где изо дня в день вынуждены переживать какие-то катастрофы.

— Эй, есть, кто живой? — кричу изо всех сил. — Отзовитесь!

— Я, во всяком случае, ещё не умер, — слышу голос Айса рядом. Ну, хоть он жив и то ладно.

— И я, вроде бы тоже, — хрипит Джонни.

— Марта, Роланд, Ланс! — кричит Джонни. — Где вы?

— Ланс точно выжил, на меня упал и чуть не раздавил.

— Тут мы, — Роланд совсем рядом — слышу его низкий хриплый голос почти над самым ухом. — Изабель не появилась?

В ответ тишина — тяжёлая, гнетущая. Мне не хочется в это верить, но, наверное, она пропала бесследно. Жаль, потому что девчонка мне понравилась — я всегда рада адекватным людям. В последнее время мне их очень не хватает.

Белёсая пыль постепенно оседает, и я уже могу рассмотреть лица своих товарищей. Мы все потрепаны, измождены, как будто уже умерли, но только ещё не осознали этого. Призраки, а не люди.

Вдруг замечаю, как воздух начинает вибрировать, будто сейчас жаркий летний полдень, когда зной настолько осязаемый, что можно потрогать руками. Пытаюсь вглядеться в это марево, хоть глаза и щиплет немилосердно. Барнаби, о котором, кажется, все забыли, заливается хриплым лаем и отважно бросается на это зыбкое облако, постепенно приобретающее очертания нашей потерянной подруги. Вот, если бы у меня остались ещё силы, заорала бы с перепугу.

— Изабель, — облегчённо выдыхает Ланс и бежит туда, где ещё несколько секунд назад ничего не было — только вибрирующая пустота. — Ты вернулась!

Вообще не понимаю, что это за оптические эффекты такие. Где она была? Откуда появилась? Что это вообще за концерт без заявок?

Подбегает к уже ставшей вполне реальной девушке, поднимает её на руки и принимается кружить, словно они молодожёны, а это их самый счастливый день в жизни. Она утыкается в его грудь носом и начинает горько рыдать. Не знаю, где она была, но её состояние как нельзя лучше доказывает, что по ту сторону реальности ей совсем не понравилось.

— Ох, опять эти телячьи нежности, — с досадой говорит Айс и отворачивается. Не понимаю, что его гложет, но его моральное состояние не вызывает восторга.

Роланд хмурит брови, глядя на недовольного Айса.

— Слушай, хватит придираться к людям. Он без неё скучал и вот нашел. Мне лично всё равно, каким образом они выражают свои чувства.

Марта медленно, чуть прихрамывая, подходит к влюблённым.

— Изабель, где ты была? — спрашивает она, когда Ланс всё-таки ставит плачущую Изабель на пол. — Мы испугались за тебя, думали, что ты окончательно потерялась.

Марта, с венцом тугих кос на голове, будто это корона, участливо улыбается. Изабель испуганно вздрагивает и обнимает себя за плечи.

— Я не знаю, как вам всё рассказать, простите, — шепчет Изабель и снова рыдает. Что-то я раньше не замечала, что она такая трепетная особа. — Но меня просили кое-что вам передать.

Повисает напряжённая тишина — мы не можем понять, кто мог нам что-то передать. С кем она встречалась? Ветерок подозрения щекочет моё сердце.

— Тот, кого вы ищете, — так же шёпотом отвечает девушка. — Тот, от кого вы прячетесь.

— Эта сволочь, наш Генерал? — вскрикивает Айс, и я замечаю, как побледнело его прекрасное лицо. — Ты с ним виделась?

Изабель недолго молчит, глядя на каждого из нас по очереди.

— Извините меня, я не хотела, — говорит тихим голосом и закрывает глаза. Мне совершенно не нравится её новая привычка постоянно извиняться, как будто она хлеб у инвалидов украла. — Вам просили передать, что конец уже близок.

Что, мать его, происходит? Да гребись оно всё лодкой, я не могу уже больше! Это какая-то изломанная, изуродованная реальность, в которой я просто отказываюсь находиться.