Архив. Ключи от всех дверей - Виктория Шваб

Оуэн убрал руку.

– Прекрасно, – произнес он. Я возблагодарила небеса, что Оуэн не успел прочесть, какое облегчение меня охватило, хотя, уверена, он мог увидеть все на моем лице. – Я должен сделать последние приготовления к сегодняшнему вечеру. Побудь с ним, но не опаздывай. Вечер начнется в семь. Шоу – в восемь.

Я кивнула и направилась в холл, неотрывно чувствуя на себе его взгляд. Уэсли, увидев, как я вхожу в двери, улыбнулся.

– Что за коробка? – спросила я.

– Тебе нужно приготовиться к Осеннему фестивалю, – сообщил он. – Я пришел помочь. – Он нажал на кнопку, и коробка открылась. Внутри оказался весьма впечатляющий набор для маки-яжа.

– Так ты моя крестная фея? – спросила я, пропуская его в квартиру и запирая за нами дверь.

Он задумался над моими словами.

– Ну да. В этом случае, думаю, так можно сказать. Но только не говори Кэшу. Иначе мой авторитет упадет ниже плинтуса.

– Где ты вообще все это раздобыл? – спросила я, разглядывая коллекцию карандашей и теней.

– Стащил у Сафии, – он поставил коробку на кухонный стол и начал в ней рыться, затем воскликнул «ага» и выудил черный контурный карандаш. – Садись, – он похлопал по столешнице.

Я вскарабкалась на стол и слегка наклонилась вперед. Мое лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Уэсли. Его волосы все еще были гладко уложены, и глаза он не успел подвести. На таком близком расстоянии я разглядела в них золотые крапинки. Меня вдруг охватила странная паника. Я не знала, что именно произойдет. Но одно я знала наверняка: мне хотелось, чтобы Уэсли держался от этого как можно дальше.

– Пропусти их, – прошептала я, когда он снял с карандаша колпачок.

– Пропустить что?

– Танцы, – сказала я. – Не ходи. Останься дома.

– С тобой? – спросил он, криво улыбнувшись. Я покачала головой, и улыбка погасла. – Я не понимаю.

– Просто… – начала я. Но что я могла сказать, не подвергая при этом его опасности? – Забудь.

Поднырнув под его рукой, я спрыгнула со стола. Мне стало дурно. Я пошла в ванную и ополоснула лицо водой, затем схватилась за тумбу и вдохнула.

– Ты в порядке? – спросил Уэсли, когда я рылась в аптечке под раковиной в поисках аспирина.

– Рука болит, – отозвалась я, осматривая пузырьки с таблетками. Мне попался незнакомый пузырек с лекарством, которое отпускают только по рецепту. Я прочла этикетку и поняла, что это за маленькие голубые капсулы. Снотворное. И не самое легкое, которое можно купить без рецепта, а сильнейший препарат, который вырубает тебя всего за несколько минут. Почти что транквилизатор. Должно быть, его-то мама мне и подсунула. Я задумчиво разглядывала пузырек. Интересно, мама тоже так смотрела на него? Стояла тут в сомнениях прежде, чем подбросить таблетку мне в воду? Внутри у меня все сжалось, и я поставила пузырек на место. Я бы пошла на многое, чтобы защитить Уэса. Но только не на это. Он бы никогда меня не простил.

– Вот, – Уэс появился в дверях с маленьким флаконом. – Я всегда держу аспирин в сумке.

Дрожащей рукой я взяла пузырек и вытряхнула две таблетки, пока Уэс разглядывал себя в зеркале. Затем достал из кармана маленький круглый контейнер, открыл крышку и начал наносить гель на волосы, ставя их пиками, как панк. Кто-то постучал в дверь.

– Войдите, – крикнула я.

– Это пицца? – донесся из ванной голос Уэса. – Я бы убил за кусок пиццы.

– Не надейся, – хмыкнула я. – Наверное, мама забыла ключ.

Но как только дверь приоткрылась, кто-то схватил меня за ворот и грубо выволок в холл. Дверь захлопнулась, и меня буквально впечатали в нее спиной. И тут же в голову хлынул поток: «…время настало не могу ждать пришла пора маленький Хранитель…» Я едва успела сообразить, что это шум Сако, как она вставила ключ в замочную скважину и повернула. Открыв дверь, она втолкнула меня в приемную Архива с такой силой, что я не удержалась на ногах и упала на пол. Я больно ударилась, даже дыхание перехватило, но тут же поднялась на ноги и увидела Агату. Она мрачно улыбалась.

– Взять ее, – велела она, и стражники схватили меня. Она подошла ближе, сунув мне в лицо лист бумаги.

– Знаете, что это, мисс Бишоп?

Текст был написан на латыни и скреплен печатью Архива – тремя вертикальными золотыми линиями.

– Это разрешение, – сказала Агата и положила листок на стол. Она начала снимать черные перчатки, одну, затем вторую, и в груди у меня все сжалось.

– Сейчас, – сказала она, откладывая их в сторону, – мы увидим, что ты скрываешь.

Когда Оуэн запер меня в комнате Возврата, вся моя жизнь начала обобщаться и упорядочиваться. Тогда я чувствовала странную вялость и онемение. Здесь же наоборот.

Казалось, будто меня вывернули наизнанку. Обрушили на меня то, что не хотелось ни видеть, ни вспоминать, ни чувствовать. Влезли в самые потаенные уголки моей памяти и все оттуда вытряхнули. Боль точно когтями разрывала мою голову в то время, как в уме беспорядочно проносились образы: Уэсли лежит в моей кровати; родители сидят на диване и смотрят на меня, будто я совсем пропащая; Кэш протягивает мне кофе; Сако подкарауливает меня в проулке; порез на руке; бандит из парка с разбитым лицом; Роланд предлагает мне лечь; Оуэн… Оуэн гонится за мной по лабиринту каменных горгулий; Оуэн убивает меня в классе; Оуэн берет в руки голубого медведя моего брата; Оуэн сидит в кресле Даллас…

Дед учил меня: если хочешь что-то скрыть, оставь на самом видном месте. «Стоит спрятать что-нибудь подальше, – говорил он, – как люди тут же принимаются это искать».

Я вспомнила об этом за секунду до того, как Агата ворвалась в мой разум. Я думала об этом, пока она раздирала мой мозг. Пока боль терзала меня, проникая сквозь кожу и устремляясь вдоль позвоночника до самых костей. Я думала об этом между пытками и после. Думала, когда лежала на холодном полу в приемной, пытаясь вспомнить, как дышать.

В какой-то момент я просто хотела, чтобы все закончилось, осознав, как на самом деле устала. Даже мелькнула мысль, что Оуэн прав и это место стоит спалить. Но я сумела собраться и прийти в себя. Сдаваться еще слишком рано. Надо выбраться отсюда. Вернуться во Внешний мир. Мне придется пройти до конца, что бы ни случилось сегодня вечером. Потому что так или иначе, а я это сделаю.

Я встала на четвереньки. Во рту появился металлический привкус, пошла носом кровь, несколько алых капель упали на пол.

– Поднимите ее, – велела Агата. Стражники подхватили меня и поставили на ноги. Она взяла меня за подбородок.

– Почему этот предатель проходит через твою жизнь красной нитью?

Оуэн. Я ответила то, что было ближе всего к правде.

– Он снится мне в ночных кошмарах.