Страсть Черного Палача - Сильвия Лайм

Руки мастера пыток сами собой сжались в кулаки.

– Спасал маленькую птичку, да, Грег? – с жестокой улыбкой спросила она, а потом добавила: – Когда-то я тоже была такой птичкой.

И улыбка исчезла с ее лица.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – полоснул мужчина сталью голоса.

И если бы Хеления внимательнее посмотрела в его глаза, она бы поостереглась говорить дальше. Но мэссина была слишком увлечена своим триумфом.

– Все ты понимаешь, – ответила она. – Лилиана Мальтер. Это же ее ты ринулся вызволять из лап гадкого принца?

Палач прищурился.

– То есть тебе известно, что творил Дианар?

Хеления резко повернула к нему свою головку. Дернулись, звякнув, алмазные сережки. Но она ничего не ответила. Лишь улыбка ее стала еще шире, да дерзкий взгляд, с которым она смотрела на него, стал еще более вызывающим.

– И все равно делаешь маньяком меня… – протянул Черный палач. – Жестоко, Хеления. Даже для тебя. А не боишься, что я докажу твою ложь?

– Не боюсь, Грегор, – усмехнулась она. – Это невозможно. Сегодня перед рассветом я спасла жизнь нашего императора. На него было совершено покушение. И, если бы не я, государь был бы уже мертв.

Мастер пыток вспомнил слова Лилианы о готовящемся заговоре и легко сложил два плюс два.

– Ты была заодно с Дианаром…

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – передразнила Хеления. И улыбка ее показалась мужчине похожей на оскал.

Сейчас он уже не мог понять, чем эта женщина могла привлечь его внимание. Впрочем, много лет назад, он знал совсем другую Хелению. А это чудовище было ему незнакомо.

– Ты планировала управлять империей, влияя на сумасшедшего императора… – продолжал отрешенно размышлять Грегор. – Хитро.

– Спасибо, что оценил, – усмехнулась женщина. – Из уст бывшего мятежника это услышать особенно приятно.

– Я уже давно верен империи и Линарию Второму.

– Да-да, я, безусловно, тоже, – махнула рукой она, подавив улыбку. – Но мы отклонились от темы.

Она вдруг резко повернулась к мужчине и приблизилась почти вплотную. Грегор не двинулся с места, когда между ним и главой ордена осталось расстояние не шире ладони.

Хеления не поднимала рук, не касалась его. Но Черный палач почти физически ощущал ее внимание. Ее давление. Льдисто-голубой и жгуче-черный взгляды схлестнулись, накаляя воздух вокруг. Распространяя яд ненависти с осколками женской страсти.

– Я даю тебе последний шанс выжить, – спокойно сказала она. – Я ведь не так многого прошу, Грегор. Просто будь снова со мной. Если твои чувства охладели, позволь мне проникнуть в твою душу. Мой поток смоет все твои сомнения.

В голосе больше не было жестокости и злобы. Только бесчувственный расчет. Даже в собственном желании мэссина оставалась холодной, как змеиная кровь.

– Тебе не нужно любить меня, Грегор, – протянула она, приподняв ладонь к щеке мужчины. Но не решаясь дотронуться. В последний момент рука так и замерла напротив его лица. – И со мной ты не рискуешь потерять магию.

Мужчина молчал, не сводя с Хелении пугающе-темного взгляда.

И вдруг она резко опустила ладонь и нахмурилась.

– Если ты конечно уже не влюбился в свою птичку и не лишился своих сил. Неужели эта Мальтер настолько хороша?..

Но Грегор продолжал молчать. Даже тогда, когда мэссина со злостью скривилась, отступая на несколько шагов назад. Пятясь спиной к двери, словно увидела болотную гадюку. Не понимая, что единственная гадюка здесь – она сама.

– Что ж, это твой ответ? – язвительно спросила она, снова задрав подбородок.

– Уходи, Хеления, пока не стало хуже, – бесцветным голосом произнес мужчина, и мэссина неосознанно вздрогнула.

– Так тому и быть, – кивнула она. – Я тебя уничтожу. И ты сам мне в этом поможешь. Прощай. Старый друг.

С этими словами она развернулась и направилась к выходу. Взметнулась в воздух вуаль на ее голове, и через мгновение тонкий силуэт женщины скрылся в дверях.

Грегор глубоко вздохнул и разжал кулаки. Затем он спустился в холл первого этажа, на ходу скидывая плащ и камзол. Там, держа свежий костюм на вытянутых руках, уже стоял Карвиш. Черный палач быстро переоделся и уже сделал быстрый шаг к выходу, как вдруг замер. Медленно развернулся к дворецкому и вперил в него тяжелый взгляд.

– Вы что-то хотели, господин? – с готовностью спросил слуга.

– Да, Берт, – медленно протянул мастер пыток и, поправляя воротник, подошел к молодому мужчине. Остановился прямо напротив него и, стиснув зубы, проговорил: – Я бы хотел попросить тебя…

– Все, что угодно, господин.

Грегор поднял взгляд на слугу и понял: тот действительно не лукавил. Преданный дворецкий был готов на все.

Мастер пыток слегка поморщился, словно собирался сделать что-то крайне неприятное для него самого. Хотя на самом деле все было наоборот.

– Это… может быть больно, – нахмурившись, добавил Палач.

Карвиш кивнул, словно иного и не предполагал. От этого Грегору стало еще больше не по себе. Но он все же положил ладонь на лоб мужчины, не сводя с него наливающихся мраком глаз.

Ничего не произошло. Дворецкий так и стоял неподвижно напротив него, словно в ожидании.

– Спасибо, Берт, – опустил руку Грегор, мрачно усмехнувшись одной половиной рта. – Ты можешь быть свободен.

Слуга низко поклонился, ничего не сказав.

Черный палач развернулся, взметнув полы плаща, и вышел на улицу. В этот момент он окончательно осознал то, что знал уже давно.

Есть разница между удовлетворением похоти и страстью к любимой женщине. Страстью, иногда переходящей в одержимость. Когда ты хочешь каждую минуту касаться ее, вдыхать запах, зарываясь носом в волосы, закрывая глаза и погружая пальцы в мягкие пряди. Когда до рычания сквозь плотно сжатые зубы жаждешь срывать поцелуи с приоткрытых губ, ловить влажный язык, в надежде услышать стон из маленького манящего рта. Просто потому что этот горячий, сладкий рот отныне и навсегда – твое безумие. Твоя последняя идея фикс.

Теперь Грегор чувствовал эту разницу кожей. Каждым нервом, болезненно рвущимся без Лилианы Мальтер. Он чувствовал это самой магией…

…которой больше не было.

Я открыла глаза от слепящего света, льющегося отовсюду. Было тепло и мягко, даже почти уютно. Но что-то в самой глубине души, на дне спящего сердца твердило: “Вставай, или будет поздно”.

Оторвала голову от подушки и с изумлением обнаружила себя в просторном, пустом помещении. Несколько застеленных кроватей стояло вдоль стен, но я была здесь совершенно одна. Рядом с постелью обнаружилась тумбочка с какими-то лекарствами. Во всю стену напротив висел герб империи с именем повелителя.