Эхо теней и другие мистические истории - Герр Фарамант

Тени не только собрались у окон — но и стягивались на улице. От здания вокзала, от старых магазинов, и с остановки — тёмные однотипные фигуры, что днём пытаются изображать людей — сейчас они направлялись единой волей.

Лиза нарушила законы города. Не только она отторгла приставленного к ней палача — но и стремится спасти иную живую жертву.

… И плевать. Уже — наплевать.

***

Длинная аллея — и спокойствие, чуть ни предпраздничный, тёплый уют. Меж крыш высоток переброшены мерцающие гирлянды, а с неба даже парили снежинки.

Дальше по улице трое слабо-различимых теней.

А не всё ли равно?

Она и так потеряла огромное количество времени. Промедление непозволительно.

… И ей вон туда, в подворотню. Конечно же, она узнавала эту аллею. Узкий Проспект! Это совсем, совсем рядом. Недалеко от Гранитной, с двориком-колодцем и детской площадкой. И той самой высоткой.

… Но Лизу перехватили.

Она уже было занесла руку — и вдруг отпрянула.

— Ш-ш-ш, выдыхай, — остановившая её процедила сквозь зубы, кивнув на людей позади. — Где это тебя так? И почему ты вообще здесь?

Взгляд Лизы прояснился. Она даже узнавала девушку перед ней. Грубая, чуть синюшная кожа. Часть лица скрыта прядями. Босая, в чёрной ночнушке.

— Да я это, я, — отмахнулась Тина. — Ты чего не на маяке?

— Пусти, — та отступила, — мне бежать нужно.

— На маяк дуй, — та шикнула тоном, который не терпел возражения. — Я туда парня направила, думала, ты поможешь. А ты тут. Сдохнет нафиг.

Лиза шумно втянула воздух, закусила губу. Сцепила руки.

— Сама выкручивайся. У меня тоже всё максимально хреново. Успею — ладно, не успею — не моё дело. Пусти, ну.

Тина аж выдохнула, отпрянула. Смерила подругу внимательным изучающим взглядом. Бегло оглядела и шрамы, и кровоподтёки. И… скорее, отсутствующие одежды.

— Принято, — быстрый кивок. — Что смогу — сделаю. Ты?..

— Не лезь.

Тина вскинула руки и отступила.

***

Толком не попрощались, и Лиза уже в подворотне.

Сокрушаться, что ей по сути навязали ещё одну жертву — ну, сейчас ей было как-то не до того. Она, увы, не могла всё настолько предусмотреть — и уж тем более не умела являться в нескольких местах одновременно.

Да, к ней направили человека, которому, возможно, сейчас тоже очень нужна помощь — но — не её проблемы.

К тому же, она даже не представляла, что будет делать, когда вернётся к Кристине.

Что будет происходить с ними там.

А что, если она смогла вырваться из того дома? Что, если сейчас она где-то вот в этих одиноких улочках, пряталась от собак, от теней, от когтистых тварей?

Что, если её уже нет — и Лиза уже опоздала?

В горле тяжёлый комок. И такая усталость в израненном теле. Ведь всё действительно может быть уже лишено смысла — и ей не стоило даже пытаться. И важный, родной человек уже мёртв и сожран. И ей стоит как можно скорее вернуться на свой маяк, в надежде что какой-то левый парень пока что не пострадал.

Но нет. Нельзя.

Было запнувшись, не в силах бежать, Лиза перешла на очень быстрый и твёрдый шаг.

По крайней мере, она должна найти дом, из которого её вырвало. Вернуться туда.

Не должна.

Обязана.

***

Я уже потеряла достаточно — не только времени, но и всего, вообще, а мысли опять бешено стучат клавишами печатной машинки.

Я уже сделала выбор в пользу тебя.

Да, нас с тобой обманули. Да, нас с тобой разлучили. Этим тварям почти удалось схватить, уничтожить меня.

Но я не сдалась, Кристина. Не позволила себе сдаться — и всё только ради тебя.

Только за тем, чтобы ты жила.

Кем я буду, если отступлю сейчас, когда даже чувствую, что ты так близко!

Это уже не про клятву. И даже не про мой долг. Нет. Это, родная, про нас с тобой. Они или мы. Кошмар или жизнь.

Можно извратить любое желание. Можно преломить абсолютно-любую страсть. Люди слабые, люди отходчивые, люди переменчивые. Околице так легко управлять ими, направлять их, как ей угодно.

И, даже если то, что творится сейчас — это спланировано, это всё, как должно быть — мне наплевать.

Прочь с дороги, бесполезные тени! Мне нет никакого дела до вас.

Долго же вы меня сдерживали! И так тщетно силились запугать.

Тёмный подъезд, так мало пролётов.

Нужный этаж.

Конечно же, дверь в квартиру — она просто выбита, и никакой квартиры здесь нет.

Длинный коридор в бесконечность, чего я ещё ожидала.

Нет, лапы-щупальца, ваши когти меня больше не ранят! Вы уже ничего, ничего не сможете сделать.

Я сильнее бесполезных, тупых химер. Вам известен лишь только голод.

Вы не достойны! Не достойны сломить меня!

Я знаю, где ты, Кристина. Я уже, я уже здесь.

И не пытайтесь меня хватать — только с корнями же рвётесь, падаете — только уголь, труха. Этим вы меня уже возьмёте. Этого уже недостаточно.

Вязкая тьма и такой твёрдый холодный воздух — и что?! Вот, с силой давлю плечом, и барьеры сыплются оземь.

Дверь! Открытая дверь в белый свет.

Нет — ты не посмеешь захлопнуться. Ты не удержишь меня опять.

— Я всё равно не отдам тебя им! — снесла её одним сильным ударом, ввалившись в гостиную. — Я тебя, — вскинула руку к оторопевшей, прижавшейся к шкафу подруге, — не отдам!

Виток Седьмой. Город скорби

Кристина

Дверь в зал просто вышибло.

Кристине понадобилось всего два мгновения.

Первое, чтобы определить: да, ворвавшаяся в квартиру Зары — Лиза. Причём, настоящая. Самая настоящая, какая только возможно. Тут не могло быть сомнений: и выглядела точь-в-точь такой же, когда их разделили — и неподдельная ярость и боль её ярких глаз.

Второе мгновение — чтобы Кристина метнулась наперерез Лизе в тот момент, когда её подруга кинулась на её бывшую женщину.

Зара от них отпрянула.

Обе подруги сцепились.

Во взгляде израненной — злоба, дикость. Во взгляде смятённой — просьба, мольба.

Занеся ладонь над собой, женщина силилась сдержать вскинутый кулак девушки. Навалилась ей на плечо.

— Отойди, — процедила Лиза, давя на Кристину.

— Пусти, — выдохнула та. — Пожалуйста.

Сжатый кулак озверевшей очень давил на ладонь.

— Мне больно, — растерянная закусила губу.

— Мешаешь, — с