Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

– Но вы же только пришли, – сказал Генри. – Я хотел спросить вас… – И он пустился в рассуждения о моем опыте общения с системой здравоохранения, интересуясь, что мне понравилось, а что хотелось бы изменить.

Я слушала, но все мои чувства сосредоточились на пальцах Троя, рисующих круги по моей ладони. Сам он смотрел в свой бокал, время от времени кивая Элле, которая изо всех сил пыталась вовлечь его в беседу.

– Далеко ты забрался от Суини, а? – Какой-то человек хлопнул Троя по плечу.

Я застыла.

Трой сжал мою руку, успокаивая меня.

Его приятель, которого мы встретили в тот украденный выходной, сел напротив меня.

– Здравствуйте, мы, кажется, незнакомы. Дэвид, – представился он.

– Шейда, – ответила я.

Прошло четыре месяца, и мое лицо заметно осунулось после операции и химиотерапии. Он почти наверняка не мог узнать меня.

– Кажется, мы знакомы. Мы не встречались раньше? – спросил он.

– Трой! Рад тебя видеть! – При звуке голоса Хафиза я вырвала свою руку у Троя.

– Простите, что вмешался. – Хафиз оглядел сидящих за столом. – Но я хотел бы забрать свою жену.

– Конечно, – рассмеялся Генри. – Я совсем ее заболтал.

– Было очень приятно познакомиться, Шейда, – сказала Грейс.

Я попрощалась со всеми, пока Хафиз болтал с Троем. Если бы я могла поместить между ними семь океанов, я бы сделала это, но я терпеливо ждала, стоя под изучающим взглядом Дэвида, пока Хафиз наконец не отвел меня к нашему столу.

– Сейчас начнется обратный отсчет! – указала Марджана на часы.

Играла музыка, по залу кружились пары. Я сделала глубокий вдох, желая, чтобы Трой не приходил сюда, чтобы мое удовольствие не было отравлено необходимостью носить эту проклятую маску. Встреча с Дэвидом напомнила мне, какая я обманщица и притворщица.

– Какая пара, – заметил Хафиз.

– Кто?

Он указал головой на танцующих.

Я увидела Троя с Габриэллой, и меня пронзила острая ревность. Мысль о том, что они будут вместе считать секунды до Нового года, показалась невыносимой.

– Давайте, чего вы ждете? – Джейн с Мэттом потянули нас со стульев.

– Я сейчас, – сказала я. – Хафиз, иди пока с Марджаной и Сьюзен. Я вас догоню.

– Точно? – спросил он. – Тебе ничего не нужно?

– Нет. Я на секунду отойду в дамскую комнату.

Я прошла по залу, стараясь не показать виду, что меня волнует, как Габриэлла обхватила Троя руками за шею, как она улыбается ему своими безупречными губами, как откидывает свои прекрасные волосы. Ее прекрасная грудь провоцирующе прижималась к нему.

В туалете были темные стены и приглушенный свет. Я сделала глубокий выдох, радуясь, что все кабинки пусты. Все собрались считать минуты до полуночи.

У меня вырвался полузадушенный всхлип.

Соберись. С накрашенными глазами плакать нельзя.

Я взглянула в зеркало и показалась себе выцветшей и поблекшей, словно сейчас исчезну. Я вывернула сумочку на полку. Ключи, телефон, ручка, жвачка. Шикарный серебряный тюбик помады. Мои пальцы схватили его. «Смятые розы». Да, именно то, что нужно. Боевая раскраска.

Дверь отворилась, но я не обратила внимания, нанося на губы густую алую краску. Вот так. Убрав все в сумочку, я кинула на себя последний взгляд. И наши глаза встретились. Там, в зеркале.

Мое сердце на секунду замерло и тут же застучало, как уносящийся поезд.

Он пошел за мной.

Я повернулась, желая выцарапать ему глаза. За то, что явился. За то, что танцевал с Габриэллой. За то, что вынул мне всю душу.

Я кинулась к двери, но он остановил меня, не отрывая взгляда от моих губ. Ему всегда нравился этот цвет. Я увидела в его взгляде голод, тоску в разлуке, жажду наслаждения. Он обхватил меня за талию и прижал к груди, но я оттолкнула его. Мы смотрели друг на друга, и никто не хотел отступить.

Я расстегнула его ремень.

Ты этого хочешь, Трой?

Опустилась на колени и наклонилась.

Начался обратный отсчет. Десять… Девять… Восемь… Семь…

Я взяла его в рот – не снимая трусов, всего, всю жаждущую, напряженную плоть, одним жадным глотком.

…Шесть… Пять… Четыре…

Я подняла на него глаза, не выпуская изо рта его член.

…Три… Два… Один…

Хорошо.

Я хочу, чтобы все это проникло тебе прямо в душу.

С НОВЫМ ГОДОМ!

Я поднялась. Наши губы оказались совсем рядом. Оркестр заиграл снова, и мы наконец-то встретились в сокрушительном поцелуе.

А потом я раскрыла дверь и вышла, оставив его в туалете. С большим красным «О» прямо на трусах. Ошеломленным, помеченным и не в состоянии думать ни о каких женщинах, кроме меня. Какой бы прекрасной ни была ее грудь.

3 января 2001 года

– Выпороть бы тебя, – сказал Трой.

– Сам виноват. – Я откинулась на изголовье кровати. – Ты же знал, что тебя будут сводить там с этой Габриэллой. Знал, что я смогу только смотреть на это. И все равно пришел. Даже не предупредив меня.

– Я думал только о том, как увижу тебя. – Он подтянул подушку мне на колени, чтобы видеть мое лицо. – Ты была такой красивой в этом платье, Шейда. Как роза среди черного моря. И родителям ты очень понравилась.

– Им понравилась моя речь. Но для тебя они выбрали не меня, и трудно осуждать их за это. – Мои пальцы играли его волосами. У него было две макушки. И волосы росли вокруг них по кругу – вокруг одной по часовой стрелке, вокруг другой – против. – Надолго они приехали?

– На пару недель. – Он потерся щекой о мой живот. – Пока они не уедут, нам придется встречаться тут.

– Ничего. – Я оглядела гостиничный номер. – Тут это все началось.

– Едва ли, – возразил он. – Это началось задолго до того, когда звезды были не больше чем частицы в облаках космической пыли. И все события с тех пор только приближали нас друг к другу.

– Тебе надо чаще выбираться с работы. Тогда в тебе просыпается поэт. Давай еще! – улыбнулась я.

Он притянул меня к себе и поцеловал.

– Я скучал по тебе, – сказал он. – И знаешь, о чем еще я жалею? Что упустил шанс потанцевать с тобой. Мне понадобилось время прийти в себя, когда ты бросила меня там, в туалете. А когда я вернулся, тебя нигде не было.

– Дети были дома одни.

– Ты просто сбежала, Свекла. Признайся.

– Ладно. Если ты признаешься, что не пригласил бы меня на танец, даже если бы я осталась.