Главный врач - Тихон Антонович Пантюшенко

с вами, будем его строить? Мы ж не иждевенцы какие-нибудь, и ждать манны небесной нам не пристало. Ну а теперь другой вопрос: когда будет построен этот дворец? Опять я бы хотел спросить тебя, Макарыч. А когда бы ты построил свой дом, если бы надумал его строить?

— Само собой. Сразу же, как только было бы за что.

— Ну а вот это «было бы за что», от кого оно зависит?

— От меня, конечно.

— Вот это, Макарыч, я и хотел от тебя услышать. Значит, все, что мы собираемся делать, строить, зависит только от нас самих. Будем сидеть на завалинках и лузгать семечки — будет все идти через пень-колоду. И наоборот. Будем добросовестно трудиться — будет у нас во всем достаток. Да зачем далеко ходить за примером. Молодые семьи построили себе дома? Построили, и притом быстро. А почему? Да потому, что трудились и день, и ночь. Словом, так, малость окрепнем, поднакопим денег — и за строительство дворца. На это, скажу я вам, уйдет года три. А если поднатужимся, то и за два управимся.

За столами наступило оживление. Люди постарше наливали в чашки заваренный чай, добавляли в него сахар и, помешивая ложечкой, приговаривали: «И кто это придумал чаевать вместе? Отродясь такого у нас не было».

— А что, разве плохо? — садясь за стол и наливая себе чаю, спросил Заневский.

— Да нет, Виктор Сильвестрович. Вроде даже как по-семейному.

А на широком крыльце Дома культуры в это время переставляли столы, уносили стулья, готовились к самодеятельной части вечера. Руководила всем этим Люда Каледа. У дипломников, оказывается, уже был опыт выступлений на институтских вечерах художественной самодеятельности. Им не пришлось заново все готовить. Нужно было только немного приноровиться друг к друг. И приноровились. Первым выступил дуэт двух парней.

— «Нелюдимо наше море». Музыка Вильбоа, — объявила Каледа. И полилась под аккомпанемент гитары песня, мелодичная, задушевная.

Юлия оказалась способной частушечницей. Она не только задорно исполняла, но и сама придумала такие едкие частушки, от которых несладко пришлось выпивохам. Крепко досталось Царю Петру Лукановичу. А Марфа Федоровна как только услышала спетое Юлией «царица», боком-боком и с людских глаз — домой.

Исполнил песенку и Вольдемар Козел. Сегодня он не рискнул напялить на себя куртку с надписью «U.S.Army», а надел обычный костюм. Правда, и на этот раз не обошлось, чтобы не потешить сельскую публику своим необычным видом. Дело в том, что поречанские парни, если и надевают костюмы, то рубашки на все пуговицы не застегивают. Оставляют шею открытой. Изредка, в особо торжественных случаях, повязывают галстуки. Но чтобы кто-нибудь появился с бабочкой вместо галстука, этого не водилось и в помине. Вольдемар же на вечер явился с бабочкой в горошину. «Видно, приехал до нас городской артист», — шушукались бабки. Но когда Каледа объявила выход врача-лаборанта Поречской больницы, многие заулыбались. «Вишь ты, врач, он же и лаборант». По улыбкам пожилых женщин видно было, что в таком наряде Вольдемару лучше бы не выступать. Да к тому же еще и необычное имя. Может быть, все бы и обошлось, да на несчастье Каледа добавила: «Выступает Вольдемар Козел!» И при этом ударение поставила не на первом, а на последнем слоге. Не умышленно, конечно, а как-то непроизвольно. Тут уж зал разразился хохотом. Хотя Вольдемару и пришлось сконфузиться от такого приема, но спел он хорошо. Ему дружно аплодировали.

Закончились выступления. Ну и, как водится в таких случаях, после небольшого перерыва начались танцы под радиолу. Вольдемар уже решительно было настроился пригласить на танец Наталью. Но Алесь — он уже совсем выздоровел — разгадал этот замысел соперника. Разгадала его и Наталья. Она коснулась руки Алеся и сказала: «Может, потанцуем вместе». Алесь встал, коснулся рукой талии Натальи и повел ее в вальсе по кругу. Вольдемару ничего не оставалось, как пригласить другую девушку. Поблизости стояла Лина Мезенцева. От предложения она не отказалась, хотя и была в числе тех, кто от души смеялся в зале, когда объявили выход на сцену Вольдемара.

— Ну и какие ваши первые впечатления? — спросил Вольдемар.

— По-моему, все нормально. А вы, мне кажется, не очень довольны назначением?

— «Не очень» — это мягко сказано. Совсем недоволен. Ну чему тут быть довольным. Самая захудалая сельская участковая больница, в которой нет ничего. Все на уровне земской медицины.

— Вольдемар Пахомович, почему вы не хотите видеть, например, того, что в этой больнице будут почти все специализированные службы?

— Когда это будет? Да и будет ли?

— Я, например, убеждена, что все это будет. И притом очень скоро. Вы же знаете, что решила коллегия министерства?

— Все это показуха. Я ничему этому не верю.

— А что вы скажете, если через полгода все это наладится?

— Через полгода?

— Да, через полгода.

— Я, когда соберемся вместе, встану и скажу: «Товарищи, я был не прав».

— Я слышала, что вы не собираетесь здесь долго задерживаться?

— Ну сами посудите, какой смысл оставаться в этой дыре.

— Почему же «дыре», если здесь будут специализированные службы? А дворец? Вы видели, каким он будет?

— «Службы», «Дворец»… Все это — туманность Андромеды.

— Вы скептик по натуре?

— Я реалист и привык верить тому, что материально осязаемо.

Лина посмотрела на бабочку в горошину, потом перевела взгляд на вальсирующие пары. Вон там кружится Наталья Николаевна со старшим лейтенантом. Какими влюбленными глазами он смотрит на нее! Не так много Лина работает в Поречье. Но сколько она наслышалась об этом человеке? Как он безоглядно смел и мужественен. И ничего нет удивительного в том, что Наталья Николаевна пошла танцевать именно с ним, а не с этой «порхающей бабочкой». Лине расхотелось танцевать с Вольдемаром, который, как она поняла, и во сне видит себя только на олимпе. С трудом дождалась конца танца и поспешила к Люде Каледе, которая стояла в одиночестве и смотрела на своих воспитанников, теперь, считай, уже коллег.

— Почему вы не танцуете? — спросила Лина Каледу. Милая наивность. Ей, Лине, молодой и миловидной девушке, трудно представить, что Люде хотелось бы так же кружиться, как это делают многие другие. Но… видно, не всем поровну делит счастье судьба. Одних она прямо-таки засыпает удачами, радостью, весельем, других обходит, будто совсем не сознавая, что все хотят быть счастливыми.

— Да вот никак не выберу себе подходящего партнера, — шутливо ответила Люда. Но здесь Лина почувствовала и примесь горькой иронии. Как будто Люда и впрямь ждет только принца. — А ты почему сбежала от своего кавалера?

О, Людмила, оказывается, тонкий психолог. Она замечает то, чего не