(Не) Золушка - Екатерина Сергеевна Богушева

внутри меня. Казалось, что это он своим касанием отравляет меня морозным колким льдом… изморозью прочного дыхания опаляя моё лицо

— Не смей трогать меня, не после того, что со мной сотворила твоя мать ненормальная. Мне кажется, это у вас семейное. Если ты от кого и мог унаследовать подобную «ненормальность», то лишь от неё

Я упёрлась руками ему в грудь, по щекам побежали слёзы… тяжёлым камнем на сердце легли страшные воспоминания

— Что она сделала?! Ну! Скажи, маленькая, что?!!

Судя по всему, ему было до этого дело. Да он злился даже.

«Хочешь знать правду, подонок?! Хорошо, тем более может это отвлечёт тебя, и я смогу попытаться дотянуться до кнопки…»

— Посадила меня в тюрьму!!! Заплатила деньги, за то, чтобы меня изнасиловали!!! Убила моего отца!!! А теперь пытается убить меня. Вот конфеты отравленные прислала, хотела, чтобы я ребёнка потеряла…

Макс громко выругался, со всей дури ударил кулаком об стену и вернулся ко мне. Заметив, что я опять потянулась рукой к кнопке. Схватил за руку и потянул на себя. Я ударила его по лицу и закричала:

— Помогиииитееее!!!!! Помогиииитееее!!!!! Убиваааюююют!!!!

Макс зажал мне рот ладонью и прошипел довольно злобно

— Ч-ш-ш-ш-ш, закрой рот, сестрёнка! Не заставляй меня делать тебе больно, я этого не хочу! Чей это ребёнок?!

Я лишь пожала плечами

— Не знаю может это ребёнок Громова, а может и Грека. А может… и…

А что, если, решив, что это его ребёнок, Макс не причинит ему вреда? Может, он и мне вреда тогда не причинит?

— Мой?!

Он прошипел

— Я не помню было ли, между нами, что-то

— Проблема в том, что я тоже этого не помню…

Ответила ему я, на этот раз сказав правду. Но, понимая, что абсолютно не понимаю, что лучше

— Макс, ты болен. Тебе надо лечиться. У Воронова есть друг, он хороший врач, он найдет тебе первоклассного психиатра и тот поможет тебе.

— Клянусь, что не буду на тебя заявлять, никто не узнает о тебе, ты только вернись домой, а я поговорю с ним и он приедет к тебе, с другом и…

Макс улыбнулся. Его рука погладила меня по волосам, опустилась на лицо, скользнула по щеке и остановилась на шее, он подался вперёд, и сжал меня за горло… я стала задыхаться… а его рука все сжималась, и сжималась. Его холодные, словно мраморная плита губы впились в мои с жестокостью и грубостью смяли их, от такого напора губы мои сами распахнулись и его язык нагло и бесцеремонно проник мне в рот. Рука, оставаясь на шее, не сжимала больше, но он и не спешил убирать её.

Словно держал меня так не позволяя отстраниться или сбежать. Словно давая понять что я нахожусь в его полной и абсолютной власти… и лишь он решает как поступить со мной… Губы его между тем подавляли, поглощали и устанавливали свою власть надо мной, а этот поцелуй казался печатью смерти, что пометила меня своим пьянящим ароматом… Я смотрела в глаза дьяволу и ощущала исходящую от него опасность. По щекам побежали слезы, а этот поцелуй смерти казалось не собирался заканчиваться…

Изловчившись, я укусила его за губу, он отстранился, усмехнулся и прошептал

— Считаешь меня таким же наивным идиотом, как и ты сама, девочка? Я прекрасно понимаю, что меня ждёт если обо мне, узнают. Детка, отныне я твой самый страшный кошмар и одновременно с тем, единственный кому позволено касаться тебя. Ты должна запомнить и осознать, ты — моя. Моя и ничья более, любой кто к тебе подойдёт… покойник! Ты меня поняла?!

— Я не понял. А что здесь происходит?! Ты кто, урод и что делаешь с моей женой, гнида?!!

Услышала я голос Воронова и…

ГЛАВА 30

одержимость

Если тебя не спросили, хочешь ли ты биться — ты сам выбираешь правила. Когда займешь место короля, запомни этот день. Помни разницу между боем и бойней.

Услышав голос Воронова, я не знала радоваться мне или плакать от его появления здесь и сейчас. За то я знала наверняка лишь одно — Макс псих и он явно задумал что-то, не зря ведь пришёл, а Воронов может лишь только пострадать от него, а не помочь мне или уж никак не поймать опасного преступника, который будет биться до последнего, уж слишком хорошо я знала своего старшего братца, он никогда не сдаётся. Биться до последнего в его манере.

От осознания того, что Воронов даже не предоставляет кто перед ним, холодок дикого ужаса проскользнул по спине, погружая меня в пучину хаоса и отчаяния собственной надежды. Воронов стоял сейчас в дверях и смотрел на нас, не догадываясь даже с какой тварью ему предстояло столкнуться вживую. Он был зол и насторожен, но не так как нужно было для того, чтобы дать отпор чудовищу, которое уже отпустив меня, медленно обернулось и уставилось на своего противника. Я вдруг, присела и громко закричала:

— Ник!!! Ник, это он!!! Макс!!!! Мой «погибший» брат!!! Убийца!!!!

Воронов рванул к нам, сбивая Макса с ног, и опрокидывая его на пол. Макс в свою очередь, оказавшись на полу, ударил Воронова ногой в живот, тот сложился пополам и он обхватив его за шею руками, притянул спиной к себе, принялся давить, вернее душить… Воронов пытался высвободиться из его захвата, но Макс оказался очень сильным, Ник хрипя шевелил ногами, руками пытаясь разбить хватку, но у Макса она была железной. Я, понимая, что это конец для Воронова, вскочила с кровати.

Схватила со столика графин с водой и с силой разбила его о голову Макса. Тот к моему удивлению не ушел в темноту, он лишь усмехнулся, и разжал хватку. По голове и лицу его стекала кровь вперемешку с водой. Он перешагнул через Воронова, и обернулся ко мне

— Малая, а ты любишь поиграть… я так долго этого ждал, поэтому подожду ещё немного. Пока твой «жених» приходит в себя, мы поговорим

Он подошёл ко мне так близко, что, между нами, уже не осталось расстояния. Это было страшным, стоять вот так вот с ним рядом и понимать, что ты ничего не сможешь сделать… ты абсолютно перед ним беззащитна.

— Лилия…

Он утер кровь, что пролилась ему на лицо и пальцами в ней же провел по моим волосам окрашивая их в красный цвет, улыбнулся

— Как же сильно я мечтал вырезать твои прекрасные глаза, но… когда понял, что вся целиком ты мне нравишься больше, было уже поздно. Не находишь ли это иронией, моя девочка?

— Ты так хотел меня убить, так давай, в