История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова

Знакомо?

Увы, да, – нечто подобное произойдет в куда более просвещенном ХХ веке в городе Екатеринбурге. И оба раза страшная находка породит куда больше вопросов, чем даст ответов… Главный из них, который до сих пор продолжает будоражить умы британских исследователей, – кто именно отдал приказ об убийстве принцев. По словам Тиррела, распоряжение исходило от короля. В этом, собственно, никто и не сомневался. Вот только от какого именно? Впрочем, большинство ученых единодушны и в этом: кровавым злодеем, несомненно, был Ричард Глостер, больше известный нам под именем Ричарда III.

Яркий образ горбатого детоубийцы оставил нам в наследство величайший «душевед» всех времен и народов по имени Вильям Шекспир. Рискуя быть осмеянной юными любителями «Гарри Поттера», все же признаюсь, что в детстве я зачитывалась Шекспиром. Разумеется, в ходу было больше то, что «про любовь», а не исторические хроники. Исключение составлял как раз «Ричард III» – уж очень будоражила мое девчачье воображение сцена соблазнения леди Анны, буквально таявшей под магнетическим воздействием королевского сладкоречия. Это было по-настоящему «круто» – ведь трогательные и красивые слова исходили из уст настоящего монстра. По его приказу в пьесе будут убиты не только малолетние племянники и брат, но и предшественник Ричарда Генрих VI и его сын Эдуард, бывший супруг той самой Анны…

При этом «мальчики кровавые» абсолютно не мучили коварного короля. «Решился стать я подлецом», – да и как не решиться, если тебя никто не любит? Если ты уродливый горбун, да еще вдобавок и хромоног, как Люцифер? Его и сравнивали с Люцифером – только тот стал калекой, когда низвергнутый падал с небес, а Ричард – когда появлялся на свет вперед ногами. Позже, уже познакомившись с хрониками, я узнала и «полную» версию его рождения. Хотя это и произошло раньше срока, у младенца было тридцать три зуба во рту и волосы до плеч – ни дать, ни взять, зловещий гном Лепрекон из голливудского ужастика. Подобно Лепрекону, он и ковыляет по жизни, «расчистив путь кровавым топором», гипнотизируя и обольщая тех, для кого скоро станет палачом…

Такой «великий и ужасный» Ричард прекрасно знаком каждому театралу. И совсем другой король встретит вас, если вы отправитесь в конце лета в графство Лейстершир. В Лейстере, напротив моста, по которому проезжал Ричард, направляясь на свой последний бой, высится памятник. Молодой рыцарь в разрубленных доспехах одной рукой сжимает меч, а другой высоко поднимает корону…

Разобраться в том, насколько похож на него настоящий король, столь же сложно, как и вникнуть в суть династических хитросплетений. Одно мы знаем точно – Ричард, родившийся в октябре 1452 года, был младшим сыном герцога Ричарда Йоркского, павшего в знаменитой войне Алой и Белой розы. Правда, для Англии это тридцатилетнее противостояние прошло почти незамеченным – как метко сказал один историк, она оставляла лишь «мелкие царапины» на поверхности жизни. Боевых действий за все время не наберется и трех месяцев – но для монархов из двух оппозиционных ветвей династии Плантагенетов все это было всерьез. Бесконечные Эдуарды и Ричарды с поистине драматическим размахом боролись за трон, свергая, а то и убивая друг друга. В гербе Йорков красовалась белая роза, в гербе Ланкастеров – алая.

Для нашего героя война началась, когда в 1446 году к власти пришел его брат Эдуард. Восемнадцатилетний монарх тут же ухитрился вступить в конфликт с самым могущественным сторонником Йорков – графом Ричардом Уорвиком. Последнего не зря прозвали «делателем королей» – ни одна сложная рокировка на монаршей «шахматной доске» не обходилась без его участия. Но Эдуард решительно отказался от предложения Уорвика сочетаться браком с юной испанской принцессой. Оскорбленный граф переметнулся на сторону Ланкастеров и вскоре посадил на трон свергнутого незадолго до того Генриха VI. Эдуард бежал в Голландию вместе с младшим братишкой Ричардом – и уже в апреле 1471 года молодые Йорки пересекли Ла-Манш и наголову разбили Уорвика в битве при Барнете.

Правда, история сохранила об этом сражении весьма противоречивые сведения. Кое-кто утверждает даже, что решающую роль в победе Йорков сыграл туман – в то пасхальное воскресенье он покрыл всю равнину густой белой пеленой. Предводитель ланкастерцев, не желая рисковать, выслал впереди дозор. Разведчики донесли: под хоругвью, на которой красуется так называемое «Солнце величия», приближается неисчислимое войско. Командующий знал, что именно так выглядит знамя Эдуарда, – и скомандовал атаку. Как выяснилось позже, роковую хоругвь украшала «Этуаль» (звезда с шестью лучами), под которой на подмогу Уорвику спешил граф Оксфордский. Но дело было сделано – и солдаты отчаянно врубились в ряды своих же союзников. С графом Оксфордским туман тоже сыграл злую шутку – решив, что подвергся нападению йоркистов, он отдал приказ стоять насмерть. К чести короля Эдуарда, он быстро сориентировался в ситуации и обрушился на обоих противников, схлестнувшихся между собой.

В результате четыре дня обнаженный труп «делателя королей» красовался на паперти лондонского собора Святого Павла. Месяц спустя был убит шестнадцатилетний наследник Ланкастеров принц Эдуард. А еще через несколько дней в Тауэре «почил в бозе» и сам Генрих VI. Почти по Шекспиру – только главным героем пьесы выступал не Ричард, а его старший брат Эдуард…

На том бы и закончиться войне, тем более что несколько месяцев спустя Ричард Глостер женился на вдове принца Эдуарда Ланкастера Анне Уорвик, объединив два враждующих рода.

Надо сказать, что светские хроники того времени ничего не сообщали о физическом уродстве жениха. Упоминается лишь, что одно плечо у него было немного выше другого, – в общем-то, не вполне достаточный повод считаться чудовищем.

О недолгом правлении Ричарда в хрониках, писанных при его жизни, тоже нет никаких шокирующих сведений. Король как король – радея об английских купцах, повысил пошлину на заморские товары да устроил во дворце библиотеку, в которую, говорят, и сам нередко захаживал. Еще одной его слабостью был небольшой оркестр из флейт и виол – во время празднеств он услаждал слух гостей. Кстати, Анна, которую шекспировский Ричард III безжалостно истребил, дабы сочетаться браком с собственной племянницей, с настоящим Ричардом прожила целых тринадцать лет. Она тихо угасла незадолго до роковой битвы, не пережив смерти сына, которому едва исполнилось десять. Надо полагать, вместе с ней единственного наследника оплакал и детоубийца Ричард.

Увы, их брак не положил конец войне. Судя по всему, рыцари туманного Альбиона за годы баталий настолько привыкли смотреть на мир сквозь щель забрала, что без интриг и крови он был им попросту скучен. О, времена, о, нравы! Даже собственный брат Эдуарда, герцог Кларенс, дважды возглавлял дворцовые заговоры. Будучи женат на старшей дочери Уорвика и, соответственно, сестре Анны, он, разумеется, не жаловал и третьего брата, Ричарда. Причиной тому – солидное наследство, оставленное «делателем королей». Он столь усердно пытался настроить короля против Глостера, что нет ничего удивительного, что тот, в конце концов, решил свести с интриганом счеты. Во всяком случае, так поступил литературный Ричард.

Однако, как говорится, Шекспир мне друг, но истина дороже – на самом деле, винить его в смерти Кларенса сложно. Когда в 1478 году того заключили в Тауэр, Ричард находился вдали от двора. Он только что получил в управление северные области Англии, много лет страдавшие от набегов ланкастерцев, – и, к слову сказать, своими разумными действиями почти на полвека обеспечил спокойствие на англо-шотландской границе. Судя по всему, не кто иной, как сам его величество Эдуард, в очередной раз воспылав родственными чувствами, позволил схваченному им Кларенсу разработать сценарий собственной казни. Герцог предпочел быть утопленным в бочке с мальвазией. Это сладкое греческое тягучее вино, рожденное в одноименном городе на побережье Лаконии, обладало дивным букетом – неслучайно даже ягоды для него собирались несколько раз, по мере их созревания. В России оно появилось в начале XVI столетия и было столь дорогим, что встречалось лишь на царском столе. А вот английские монархи баловались мальвазией еще в веке XV, и среди ее особых почитателей значился и герцог Кларенс. Счастливец – его ожидала поистине сладкая, хотя и несколько экстравагантная кончина! Для прочих строптивых вельмож подобных поблажек не делалось – их казнили по старинке, в основном при помощи пеньки или топора. А в лучшем случае – изгоняли из страны, или же они сами улепетывали без оглядки, спасаясь от королевского гнева…