Когда мир изменился - Ник Перумов

– Да какой же ты тёмный, сударь некромаг. Небось, если придётся настоящее жертвоприношение совершить, собой уж скорее пожертвуешь. Собой, а не другими. А вот истинный тёмный – всегда и только другими. Ибо он для самого себя – высшая и непреходящая ценность. Видела я этих тёмных, во всех видах – и гордых, самодовольных, и валяющихся с выпущенными кишками, умолявших «Ньес, спаси!»

– Надеюсь, синьорина позволила им отойти в мир иной… – проворчал отец Виллем.

– Нет, падре. Для меня нет светлых и тёмных, есть только пациенты, нуждающиеся в помощи.

– Близорукая позиция! – поднял палец монах. – Канонически и богословски, я бы сказал, очень близорукая! Оппортунистская! Мол, нет ни правых, ни виноватых, ни праведников, ни грешников, а есть только абстрактные «страждущие»!.. Внеканоническая позиция, как есть внеканоническая!.. Антицерковную линию проводите, синьорина!.. В уклон всепрощенчества впадаете!..

Похоже, отцу Виллему удалось наконец-то взобраться на любимого конька.

– Тихо, тихо, патер, – поспешил некромант. – Только споров о добре и зле нам сейчас не хватало. А также рассуждений о каких-то там «линиях».

– Никогда не упускай случая привести в ограду овцу заблудшую, – заспорил отец Виллем, однако тут Ньес заставила всех умолкнуть, вскинув руку:

– Слышите запах?… Кровь. И свежая.

Поворот, поворот и теперь уже некромант замер перед наглухо запертой дверью.

– Ну и ну, – только и выдал отец Виллем. – Наш таинственный лич не нашёл ничего лучше, как поставить тут дубовые створки? Хорошо ещё табличку не повесил, мол, логово моё искать тут.

– Ничего странного, – заметила Ньес. – Я из Армере, падре, и по катакомбам с сёстрами-свидетельницами походила в своё время немало; в более старых частях таких дверей хватает. Нам просто случайно не попадались.

– Тогда открываем, – нетерпеливо бросил монах. – Очень хотелось бы тебе верить, целительница.

…С наложенными на дверь отпорными чарами пришлось повозиться. Налагал мастер; иных ходов не постеснялись бы и маги Долины; однако и это не помогло, дверь вспыхнула ярким огнём и тут же распалась чёрным пеплом.

Некромант наклонил посох, из глазниц черепа ударили яркие лучи.

Когда-то здесь, видать, что-то делали с покойниками, возможно, как раз освобождали от плоти, оставляя только черепа и кости. От тех времён, не иначе, остались здоровенные столы, кои так и тянуло назвать «разделочными». Тёмные, почти чёрные, на толстенных ножках. Теперь тут было расставлено магическое оборудование, а пол весь исчерчен тёмно-багровыми линиями, окружёнными ареалами копоти. В колбах и ретортах оставались жидкости, от коричневого до чёрного; горелки погашены словно только что.

– Ну, вот и нашли, – проговорила Ньес. – Что дальше?

…Дальше они долго и упорно ползали по заклинательному покою. Монах вполголоса бормотал молитвы и в конце каждой Фесс ощущал короткий болезненный укол силы. Ньес, как ни странно, взялась помогать отцу Виллему, поднимала с пола то один обломок, то другой:

– Так? А если этак?…

Некроманту отчего-то такое их взаимодействие не шибко нравилось.

Сам же он вглядывался в общие очертания магических фигур на полу, хотя уже стало ясно – заклятия призывания, причудливо вывернутые; подобными чарами варлоки втаскивали под это небо демонов (непонятно откуда; Фесс надеялся, что из Межреальности, и это поддерживало его в поисках), ну а тут это служило тому, чтобы пробить дорогу совсем в иные области.

И, хотя фигуры накладывались одна на другую, эхо от творимых здесь чар сохранилось преотлично.

– Он открывал дорогу в этот твой Град греха или грехов, – досадливо бросил Кэр. – Я был прав – именно отсюда лич переговаривался со своими хозяевами там, внизу. Но самого кристалла – или иного артефакта, посредством которого эта связь устанавливалась, – здесь, конечно же, нет. И это никак не объясняет, зачем ему Этиа Аурикома.

– Девушка, которая всерьёз верит, что она из сказочных земель… – Отец Виллем задумчиво помял подбородок.

– Не просто «из сказочных». Из земель, которые для меня более чем настоящие.

– Не кипятись, сударь некромаг, – выпрямился монах. – Я тоже нашёл кое-что интересное, спасибо досточтимой врачевательнице. Этот лич давно за тобой если не охотился, то следил. Многие вещи с аурой дают ответ на твою персону.

– Как ты это понял, святой отец?

– Конгрегация тоже не оставляла тебя без внимания, – усмехнулся Виллем. – На случай, если дела твои станут приносить более вреда, чем пользы.

– Не сомневался, что вы за мной следите, – фыркнул Фесс. – Рыцари тоже следили. Ничего нового.

– Да, ничего нового, но опознать настроенные на тебя чары я способен.

– Допустим. Но меня сейчас больше занимает другое – где этот проклятый колдун?

– Сбежал, скорее всего. И, скорее всего, в тот самый Город греха.

– Значит, я пойду следом.

– Не так сразу, сударь мой некромаг. Помнишь, о чём вёл разговор его милость? Так что наша забота вначале – старик Гольдони.

– Да какая разница, кто тут и чем помогал личу? – вскипел некромант. – Тут вообще творится… вот ты, отец Виллем, как две капли воды похож на одного моего знакомца из прошлого, из той жизни, пока я не оказался у вас. И да, он тоже был священнослужителем, и звали его – отец Этлау. И даже глаз у него был один, как и у тебя.

– Бывает, – хладнокровно заявил Виллем, однако платок, закрывающий глазницу, поправил. – Думаю, сударь некромаг, на тебя были наложены какие-то сильные и непонятные чары. Такое случается. Память твоя исказилась, и…

– Хорошо, – прошипел Кэр. – А дева Этиа? Которая из «сказочного Эгеста»?! Который для вас сказочный, а для меня…

– Да-да, мы слышали. Для тебя самый что ни на есть реальный. Не исключу, что она тоже подпала под чары, другие, но связанные с тобой. Кто-то очень хочет разгадать твою тайну, некромаг. Откуда ты и откуда твоё умение. Вот и проверяют, вот и ищут, пытаются подобрать ключики к твоей памяти. Дева Этиа из земель, тебе знакомых? Значит, личу и тем, кто стоит за ним, удалось что-то извлечь из твоей памяти…

– Но Эгест знаком и тебе, святой отец, – Фесс старался успокоиться. – Для тебя и других местных это и впрямь сказочная страна…

– Которая для тебя стала реальной, – Виллем оставался невозмутим. – Быть может, опять-таки из-за предполагаемых чар.

– А Этиа?

– Я бы допросил её как следует. Быть может, всё это было разыгранным для тебя представлением, некромаг.

– Как это «всё»? А кладбище, с которого я её спас?

– Для лича и иже с ним человеческая жизнь не стоит поистине ничего. Им нужно было, чтобы ты привязался к девушке, ради этого они могли рискнуть. Не вышло бы – кто знает, прислали бы другую.