Боги осенью - Андрей Столяров

Он видел солнце, уже до края скатившееся за горизонт, видел тусклые багровые тени, которые расчертили улицу, видел рыхлую темноту, набухающую в дреме кустов. Опускала шершавые листья сломанная пармакита. Безобразная корка в межузлии лопнула, и что-то там голубело. Неужели пармакита пыталась цвести? Вовремя, ничего не скажешь. Счастье – это обыкновенная жизнь, подумал Сергей. Сердце у него болезненно сжалось. Он догадывался, что это, разумеется, неспроста. И когда вдруг заметил девочку Мусю, бегущую от калитки через участок, то еще раньше, чем она добежала и прокричала, задыхаясь: «Скорей!.. Скорей!..», – он во вспышке озарения понял, что именно там случилось, почему подступает так рано вечерняя темнота и почему приходила к нему постаревшая Семядоля…

14

Ветка была в растерянности. Она бессмысленно хваталась за одно, потом – за другое, отходила, пыталась куда-то бежать, возвращалась, натыкаясь на углы и предметы, и как заведенная, в тоске повторяла, что заглядывала пару раз к ним в гостиную, видела, как они с Семядолей сидят – молча, вытаращившись друг на друга, – она думала, что они о чем-то беседуют. Да, прошло таким образом почти пять часов. Если б знать, если бы она только догадывалась…

В общем, толку от нее было мало. Сергей даже рявкнул, чтоб оборвать изматывающие стенания. Объяснять ей что-либо, успокаивать было некогда. Времени, как он понимал, оставалось в обрез, и поэтому, бросив на переднее сиденье топорик, распахнув половинку ворот и на бегу крикнув Ветке, чтобы она из дома – ни-ни, чтоб ни шагу и чтобы ни о чем таком даже не думала, – он ввалился в москвич, стоящий, к счастью, вне гаража, и, потеснив уже забравшуюся девочку Мусю, торопливо выехал в переулок, шаркнув по изгороди.

У него внутри все дрожало, но он действовал очень уверенно, двигая соответствующие рычаги, словно поселился в душе совсем другой человек – хладнокровный, расчетливый, – человек этот знал, что делать, и как только «старичок», буксанувший в щебенке, вылез на потрескавшийся щербатый асфальт и пошел, сердито отфыркиваясь, по проспекту, то Сергей, не поворачивая головы, спросил у девочки Муси:

– Когда это произошло? Ты сама это видела? Почему ты решила, что Дрюню похитили?

В горле у него была нервная сухость, а на пальцах, сжимающих руль, проступили от напряжения пятна.

– Его нигде нет, – сказала девочка Муся. – Мы с ним договаривались, что встретимся, а он не явился. Ничего я не видела, я в это время была на поляне, но я слышала крик, который раздался…

– Какой крик? – вильнув баранкой, спросил Сергей.

– Ну, не крик, а, знаете, такой внутренний голос. Если громко – про себя – закричать, то – доносится…

– И ты думаешь, что это кричал Дрюня?

– Я его сразу узнала. У меня в голове загудело: Андрон кричит! Смотрю – угли в костре будто шевелятся. Я, Сергей Николаевич, чуть не потеряла сознание. Голова – пустая, как бочка, сердце – колотится…

– Дальше, дальше!.. – нетерпеливо поинтересовался Сергей.

– А дальше уже – ничего. Холод какой-то могильный, точно замерзла… Ну, опомнилась – сразу же побежала к вам…

– Альдина? – спросил Сергей.

– По-видимому…

– И куда она его потащила?

– Не знаю…

Они помолчали. Латаный-перелатаный москвичок трясся на выбоинах. Скорость была небольшая, однако машина поскрипывала суставами. Сергей это чувствовал. Проще было дойти до «Детского мира» пешком, но ему почему-то казалось, что на колесах будет надежнее. Мало ли что, все-таки какая-никакая защита. Он мельком глянул на девочку Мусю, подавшуюся вперед, – светло-серые выпуклые глаза были прикрыты, а лицо как будто светилось в полумраке кабины. Сергею это не нравилось, и он снова, не поворачивая головы, спросил:

– Где тебя высадить? Я тебя оставлю возле торгового центра. Только, Муся, пожалуйста, – сразу домой. Не хватало еще за тебя волноваться.

Он так решил.

Однако девочка Муся, не шелохнувшись, ответила: «Я иду с вами», – и с такой непреклонностью, что Сергей махнул на это дело рукой. Некогда было разбираться еще и с девочкой Мусей. Он лишь сурово предупредил:

– Ладно, только не вылезай из машины. Я пойду – ты запрись и, главное, никуда не высовывайся. Стекла тоже не трогай, пусть будут подняты.

– Договорились.

– Отлично.

Если честно, то было даже спокойнее, что он не один. Солнце село, багровые тусклые тени померкли, темнота надвигалась на город, и очень хотелось чувствовать рядом живое дыхание.

Пусть хотя бы испуганной девочки Муси.

– Ладно, – сказал Сергей.

Они проскочили площадь, где не было под фонарями ни одного человека, миновав плоский куб торгового центра, свернули наискосок и, подняв тучу пыли, затормозили напротив яркой витрины «Детского мира». Горели люминисцентные лампы, и свирепые монстры, отгороженные стеклом, глядели на них с равнодушной жестокостью.

Сергей взбежал по ступенькам.

Однако двери магазина были закрыты: обхватив дужки петель, висел огромный замок, и пересекала стекло серебряная змейка сигнализации. Внутри никого не было.

– Дьявольщина! – сказал Сергей.

На мгновение он задумался: а может быть, все-таки обратиться в милицию? Ну – охрана правопорядка, должны как-то помочь. Но он тут же представил себе крепенькую физиономию Пекки – как тот выслушает его и скривит мякоть губ: «Напишите нам заявление, товарищ Алкимов…» – а на требование Сергея немедленно отправиться в «Детский мир» объяснит, что у милиции существуют свои методы розыска, заявление будет рассмотрено, ребенка, конечно, найдут, и не надо, товарищ Алкимов, указывать, что нам делать. И сквозь вежливость ужалит намек: опять водки дернул, панику тут устраиваешь.

Милиция отпадала.

Он уже как помешанный начал оглядываться, чтобы поднять соответствующий булыган и с размаху пробить им нарядную светящуюся витрину, но стекло бокового окошечка в москвиче опустилось, и просунувшаяся оттуда девочка Муся крикнула:

– К черному ходу!..

Совет был толковый. Сергей тут же припомнил, что Котангенс во сне действительно заходил куда-то туда – в три секунды очутился опять в машине и сказал, хлопнув дверцей и выжимая сцепление:

– Молодец, Муся, правильно. Но ты все-таки из москвича не высовывайся.

– Я боюсь за вас, Сергей Николаевич…

– Бойся, а из машины не вылезай!

– Мне, Сергей Николаевич, страшно, что она вас как-нибудь – подкараулит…

– Ничего-ничего, мы тоже – не дураки!..

Торопясь, он взял с места с ненужной поспешностью: в москвиче что-то гукнуло, и он простуженно захрипел. На секунду Сергей испугался – не произошла бы поломка, но мотор лишь чихнул, а потом загудел, выправляясь. Вероятно, ничего серьезного не случилось. Мимоходом Сергей подумал, что он устроит ему внеочередное мытье: смажет, вычистит, поменяет прокладки – каждый винтик подтянет, чтоб больше там ничего не гукало. Дрюню к этому привлечет. Если все, разумеется, завершится благополучно.