Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона ЛаВея - Бланш Бартон

Для иллюстрации событий последнего десятилетия не нужна никакая подробная хронология. Параллельно все более либеральному климату 60-х упразднилось и множество старых табу. Темная Грань дерзко высветилась в вежливом обществе, и там, где недавно блистали поэты-битники и бродяги, бившие в бонги, воцарились ведьмы и знатоки карт Таро. Для большинства теологов лишь одно существо было в ответе за все — от медитаций до пророчеств. Как безобидно бы не было эзотерическое деяние и как бы громко не звучало отречение его участников, во всем винили Дьявола. Заглавия передовиц, вещавших об оккультном, завлекали «Сатаной», презрев привычные приманки. ТВ-экранизации классических готических историй с привидениями объявлялись «сатанинскими» — отличная реклама! Несмотря на гневные попытки отделить колдовство от сатанизма, публика упорно путала их, добровольно и охотно объявляя «бойкот недоверию». Несмотря на то что curanderas[65] бормочут о собственных «богоданных силах», фундаменталисты по-прежнему осуждают их как участников оккультного движения и прихвостней Сатаны.

Отсутствие воображения и стойкости — вот что виднеется сквозь внешний лоск тех дилетантов, что заполнили ряды оккультного движения. Но лак имеет свойство облезать, и образ оккультиста стал не менее нелеп, чем образ проповедника, бьющего в Библию тяжелым кулачищем, будто в бубен. Ныне Церковь Сатаны легко могла бы превратиться в психический Остров Эллиса[66] для эмигрантов и беженцев с оккультной сцены. Перемещенных лиц, что бросили свои шабаши, девяностолетних магов, уставших расшифровывать Енохиевы Ключи и всякую кроуливщину, педиков в ризах, не нашедших счастья в лоне католической церкви, удрученных чернокнижников, обнаруживших, что грудь Богини иссякла, египтоидов, коим до смерти хочется заделаться храмовниками или сыграть в «Сыновьях Пустыни» вместе с Харди и Лорелом[67] завсегдатаев пирамид, не заработавших ничего, кроме клаустрофобии, искателей Атлантиды, страдающих от морской болезни, НЛО-шников, пересмотревших закон всемирного тяготения, но не могущих подтянуться на турнике до подбородка, безмозглых ведунов, оголодавших без секса колдуний, промотавшихся прорицателей, близоруких ясновидцев — всей этой громоздящейся куче отбросов феномена, который в силу самой своей популярности НЕ МОГ не утратить магии, на обладание коей претендовал.

«Сатана» в переводе значит «противоположность», да не будет забыта «Сатанинская Библия». Суть сатанизма

в том, что он склоняет чашу весов и толкает маятник в обратную сторону. Вот почему фактическая сторона сатанизма столь часто жестче наиготичнейших мелодрам и всякой выдуманной научно-страшной фантастики. Эта настоящая жесткость заметна в смятеньи некоторых новых кандидатов [в сатанисты], коих угораздило запутаться в сетях идущей на ущерб оккультной сцены. Интерес к Церкви Сатаны никогда не был более велик, чем сейчас, но я не дурачу себя иллюзией, будто это из-за того, что люди стали начитанны, как никогда: они же стали всего лишь разочарованы и пресыщены, как никогда. Вместе с тем я признаю, что упадок оккультного движения как надежного источника самобытности благословил нас приливом небезнадежного человеческого потенциала из вышеупомянутых категорий, равно как и «колеблющимися», которые просто ждали, пока уляжется пыль. Таким образом, элитарность, установку на которую я взял с самого начала, воплотилась четырехкратно.

За десять лет существования Церковь Сатаны вскормила философскую контркультуру, которая, если б ее не контролировать, вместе с водою выплеснула бы плод. Она призывала к творческой вседозволенности и рациональному своекорыстию и вынудила гибнущую теологию к нелепым и смехотворным жестам утопающего («ведьмобилям», папским прокламациями и т. д.) и выдающим ужас спешным перетолкованиям (внезапному желанию «не отставать от социальных перемен»), Еще она позволила напыжиться от гордости ордам подонков, пока их новоявленные «божества» не засвистели от давления накачанной гордыни и не лопнули. Рекламные разделы журнала Fate («Судьба») являют столь же изобильное болото одаренных экстрасенсов, институтов, изучающих вселенское сознанье, и продавцов откровения, какие можно обнаружить среди объявлений в газетенках для свингеров и в подпольных газетах. Добавьте ко всему паразитарных маргиналов: этих бывших, ищущих признанья в качестве экс-ведьм, экс-колдунов, экс-сатанистов, экссзорцистов или любых других ублюдков типа «кабы моя воля, я бы раньше завязал». О да, оккультное движение привело с собой толпу одержимых иллюзорной адекватностью.

Так почему же сатанизм преуспел? Да потому, что ни в самых ранних наших текстах, ни в «Сатанинской Библии» и никогда в дальнейшем мы не давали грандиозных обещаний с гарантией просветить кого угодно и всегда подчеркивали, что каждый должен стать своим собственным личным искупителем. Что степень превосходства личности (если она им вправду обладает) определяется лишь ее личностным потенциалом. Что «Сатана» — наглядная концепция, принимаемая каждым в соответствии с его или ее нуждами. Так было в начале. Так остается и сейчас. Мы все время отбрасывали то, что могло стать очередной новой модой, первопроходчески отстаивая старомодное. Когда проявляется синдром «обезьяна видит, обезьяна копирует» — даже на Тропе Левой Руки! — тогда мы не делаем этого. Мы извлекли все лучшее из худших и сумели увидеть все худшее в лучших и выиграли на каждом. Мы бросаем вызов классификациям и ставим в тупик обожателей ярлыков, зная, что единственный наш ярлык — Сатана — противоречив сам по себе.

Оглядываясь на прошедшие десять лет, легко выделить каждую фазу нашего развития. Это не только послужит достойным уроком по поведенческой психологии, но и послужит в качестве того, что социологи называют «внебюджетным исследовательским проектом».

Фаза Первая, Возникновение, кристаллизовала Zeitgeist в реальность — вбросила мудрость сатанинского политического тела в подготовленную, но все равно ошарашенную общественную атмосферу.

Фаза Вторая, Развитие, привела к усилению и расширению организации в результате ее стимулирования индуцированной эксплуатации и привлекла разнообразнейшие человеческие типажи, из коих предстояло выделить сатанинский «идеал».