Их любимая малышка - Ирина Горячева

Даже если Рисай никогда не считал меня другом, это не отменяло того, что я хорошо его знал. У меня не было ни малейших сомнений, что он сделает всё для того, чтобы отомстить. И я со своей стороны собирался максимально усложнить ему эту задачу.

— Сопроводите командующего Диррона на выход, — приказал Император. — И пусть кто-нибудь проследит, чтобы он благополучно добрался до района Призон.

Рисай всё-таки повернулся ко мне и оскалился в хищной ухмылке. Возможно, он собирался сказать что-то ещё, но не успел.

— Не останавливаться! — Один из двух охранников слегка подтолкнул Рисая в спину.

И вскоре все трое покинули зал.

Мы с Императором остались только вдвоём.

— Я сегодня же своей рукой подпишу приказ об изгнании, — тихо сказал Ашенафи. — И не вините себя, наместник. Подлость моего племянника — это не ваша вина.

Я покачал головой, но спорить с Императором не стал.

Рисай в чём-то был прав. По сути я мало чем отличался от него.

Когда-то двадцать лет назад он назвался другом и ради собственных интересов втянул меня в незаконную авантюру. Так же и я пришёл к нему в Ставку и предложил снова дружить, скрепив нашу дружбу совместным нарушением закона…

Император медленно подошёл ко мне и почти по-отечески положил руку на плечо.

— Только одно скажите мне, наместник. Кто для вас савари Марина? Ради чего вы рисковали жизнью?

Этот вопрос я и сам задавал себе не раз. И только сегодня, наконец-то, нашёл на него ответ.

— Она… и есть моя жизнь.

Я ждал, что Император выкажет недовольство, но он лишь улыбнулся.

— Никогда не сомневайтесь в правильности своего решения, Керташ, — сказал он, словно прочитав мысли, терзавшие меня. — Если не хотите, чтобы в нём сомневались ваши подданные.

Последнее слово резануло по ушам.

— Подданные?

— Я устал за последние годы, — вздохнул Император. И на миг мне померещилось, будто я увидел тёмные круги, что залегли под его глазами. — Всю свою жизнь я посвятил Тарионе. Настало время остановиться. И так уж вышло, что у меня нет сына, а все мои надежды были связаны с Рисаем. Но сегодня я увидел, что он не готов принять эту ношу. И я хочу, чтобы вы стали моим наследником и преемником.

Для меня слова Императора стали полной неожиданностью. К тому же мои личные планы шли вразрез с его планами. На вверенной мне Земле оставалось так много того, что я хотел, но ещё не успел изменить.

Необходимо было выяснить судьбу воинов, которых я отправил на поиски Киннока. Разобраться с ним самим и прочими главарями, а так же с остальными повстанцами.

А кроме всего прочего Марина была беременна, и я не знал, как всё это отразится на ней.

Но вместе с тем и просто сказать Императору Ашенафи «нет» я не мог.

— Мой Император, это великая честь. — Давая понять, что слова идут от сердца, я коснулся ладонью своей груди. — Но я её не достоин.

— Я так не думаю, — уверенно возразил Ашенафи.

— И тем не менее это так. — Я тут же поспешил возразить. — Ваш племянник был прав. Будучи гарантом исполнения законов, я сам нарушил их. Я впустил в дом главаря повстанцев и доверил ему самое ценное. Я не смог вовремя увидеть проблему с первой своей савари под самым своим носом. По моей вине едва не погибли несколько человек.

Император покачал головой. Он явно был не согласен со мной и не собирался так легко отказываться от своего желания сделать меня своим наследником.

— Скажите, наместник, каковы, по-вашему, главные качества, которыми должен обладать Император? — поинтересовался он, всё так же держа руку на моём плече.

— Полагаю, силой духа. — Не углубляясь в размышления, я высказал самые элементарные предположения. — Умением идти до конца во всём, делать выбор и принимать правильные решения. Даже если они кажутся трудными. А приняв их, нести ответственность за последствия.

— Верно. Но слишком идеально. В жизни никогда и ничего не будет идеально. И любое ваше решение, правильное оно или нет, имеет свою цену. — Ашенафи на этот раз чуть сдавил моё плечо. — Быть Императором вовсе не значит, не совершать ошибок. Быть Императором — значит, понимать цену своих ошибок до того, как совершил их. И понимать, готов ли эту цену заплатить.

Не знаю, подозревал ли Ашенафи истинную причину моего отказа, произнося подобные слова. Потому что она скрывалась в неготовности отказаться от Марины. Именно эту цену мне пришлось бы заплатить, став Императором.

— Наверное, я пока не готов, — глядя на Ашенафи, пожал я плечами. — Может, когда-нибудь…

— Я умею не только смотреть на подданных, но ещё и видеть их. И я вижу, что вы могли бы стать достойным Императором. Подумайте хорошенько. Власть Императора абсолютна и неоспорима. — Он хитро усмехнулся. — Вам с вашими начинаниями такой бонус сейчас был бы весьма кстати.

— Я обещаю подумать. Слишком многое нужно решить на Земле, закончить начатое. Я хотел бы остаться здесь.

Император не стал разубеждать меня и едва заметно качнул головой.

— Я понимаю… Что ж, воля ваша, наместник. — Он помолчал, словно обдумывая следующие слова. Затем посмотрел прямым взглядом в глаза. — Тогда на аудиенции на Тарионе я сказал правду. Я завидую вам. Обещайте выполнить мою просьбу.

— Какую, мой Император?

Я насторожился, но Ашенафи вдруг убрал руку с моего плеча и почти шёпотом попросил:

— Когда станете говорить с савари Мариной, передайте ей от моего имени пожелание скорейшего выздоровления.

— Уверен, савари скоро выпишут. Вы могли бы остаться и погостить у нас, — предложил я из чистой любезности, очень хорошо понимая, что Ашенафи откажется.

— О, нет-нет, — в ту же секунду запротестовал Император. — Я хотел бы остаться, но дела требуют моего присутствия в другом месте. Поэтому как только подпишу указ об изгнании Рисая и одобрю ваш Свод законов для Земли, тотчас же вернусь на Тариону.

— В таком случае предлагаю перейти в мой кабинет. Там будет удобнее.

На самом деле, мне, как и Императору, не терпелось поскорее покончить с делами. Только по иной причине. Я всё-таки решил позвонить Марине…

Но как и сказал Ашенафи, «в жизни ничто и никогда не будет идеально».

Когда мы с Императором распрощались, и я готов быть набрать номер Марины, мои планы нарушил совсем другой звонок…

Элрой

Этот звонок озадачил меня по двум причинам. Во-первых, потому что звонили на мой личный номер. Я не имел привычки раздавать его посторонним. И тем не менее номер звонившего, появившийся на браслете, не был мне знаком.