Темные огни. В 2 книгах. Книга 1. Джинни - Розмари Роджерс

Она взглянула на графа, который помог ей расположиться в закрытой карете. Джинни и бровью не повела, заметив, что Иван тоже сел в карету.

— Я не замужем больше за этим человеком. И отказываюсь выходить замуж по чьей-либо воле, кроме как по своей собственной!

— Думаю, она уже приняла один из этих порошков. Посмотрите на ее глаза!

Джинни повернулась и в упор посмотрела на Ивана, по-прежнему недоумевая, почему его присутствие и слова больше не волнуют ее.

— Так это и впрямь опиум? Хороши лекарства, нечего сказать! Я попросила бы вас, граф, оградить меня от общения с этим человеком.

— Вы в безопасности. Никто не посмеет угрожать вам или преследовать вас. Наш государь обеспечит вам надежную защиту.

Иван, сверкнув глазами, стянул морскую бескозырку со своих светлых волос. Он смотрел на Джинни и улыбался:

— Защищать ее нет никакой необходимости, дорогой дядюшка. Я докажу в суде, что княгиня принадлежит мне по закону. Заметьте, она сама меня разыскала! Она сделала выбор по своей воле — и даже вам придется это признать. Моя прелесть… — Князь Иван взял ее за руку, но встретил ледяной взгляд Джинни. — На войне и в любви не все справедливо, верно? Давай забудем прошлое и наши маленькие размолвки. Как-никак ты моя жена.

— Нет! — Карета уже двинулась, и свежий воздух, ворвавшийся в открытое окно, приободрил молодую женщину. Она выпрямилась, чувствуя, как крепкая рука старого графа сжимает ее локоть. — Я все еще замужем за Стивом Морганом — может, вы об этом еще не слышали? Мой… сенатор не счел нужным сообщить вам, что аннулирование брака так и не вступило в силу. Да, да, это чистая правда. Но мне так же не хочется оставаться его женой, как и вашей, князь Иван. Поймите, никому больше не удастся пугать меня или использовать для своих целей. Если вы намерены и в самом деле доставить меня к царю живой и невредимой, вам следует позаботиться о том, чтобы мне не на что было ему жаловаться.

— Хорошо сказано! Вы истинная Романова! — похвалил Джинни граф Черников. Он сидел прямо и все еще держал Джинни за локоть. Судя по всему, он гордился своей подопечной. Вдруг князь расхохотался:

— Согласен. Сказано и в самом деле прекрасно, дорогая княгиня. Вот сейчас вы больше похожи на ту женщину, в которую я влюбился с первого взгляда. Кажется, вы снова обрели мужество. Когда мы с вами начнем судиться, я получу от процесса большое удовольствие. Хотите, заключим небольшое пари? Видите ли, вы уже не просто малышка Вирджиния — наполовину русская, наполовину француженка. Мы русские и можем стать или достойными противниками — или любовниками. Так что же насчет пари?

— Иван, вы забываетесь! — воскликнул граф. — Вам следует помнить, что сейчас вы не более чем простой моряк. Именно ваша страсть к игре и всякого рода аферам, а также непомерные амбиции заставили нас так поспешно заняться приготовлениями к отъезду. Поэтому держитесь поскромнее!

— Неужели тебе нужен скромный любовник? — прошептал Иван на ухо Джинни. Он нежно погладил ее руку. Она равнодушно посмотрела на него.

— Время все расставит по своим местам, — холодно заметила Джинни. Глядя на князя, она думала, что ему стоит немалого мужества вот так сидеть рядом с ней и беззаботно смеяться, сознавая, что он потерял все, чего добивался с такой удивительной настойчивостью. Князь, видимо, умел проигрывать с честью и при этом не отчаиваться.

Несмотря на тошноту и лихорадку, Джинни чувствовала возбуждение и знала, что ей уже не так нужна поддержка графа.

— Мы почти приехали. Русское судно ждет нас. Для вас мы найдем вуаль. В такой толпе никто ничего не заметит.

Знал бы граф, что происходило в доме сенатора!

Там был ужасный переполох. Все началось с того, что Соня вопреки желанию мужа решила побеседовать с падчерицей.

Она обнаружила в ее комнате страшный беспорядок — шкафы распахнуты, одежда вывалена на пол, зеркало разбито, а футляр с драгоценностями пуст. На туалетном столике лежала записка.

Соня, взволнованная признаниями мужа, пришла в полное смятение:

— Она сбежала! Сбежала к нему! Как только мы не догадались? Уильям, ради Бога! Что ты стоишь и разглядываешь эту бумажку, вместо того чтобы сделать хоть что-нибудь?

Сенатор Брендон редко повышал на жену голос, но сейчас он закричал, несказанно удивив Соню:

— Ты говоришь, что прочитала записку? Так обдумай все с присущей тебе рассудительностью, дорогая моя. Она пишет, что убежала от мужа к любовнику.

— Да я только об этом и думаю. Эта проклятая бумажка засела у меня в голове как гвоздь. Она убежала от Ивана и…

— Но Иван ей не муж! Разве я не сказал тебе сегодня, кто муж Джинни? Может, и моя дочь уже узнала об этом? — Сенатор задумчиво потер подбородок. — Так вот, если она все узнала… то кто же ее любовник? Князь Сарканов или…

— Но нам теперь ее не найти! В этом городе, во всяком случае! Она может оказаться где угодно. Вполне вероятно, что у нее есть друзья, которые ее спрячут. Возможно, ее уже и нет в городе! Знаешь, Уильям…

Сенатор сунул записку Джинни в карман и решил взять инициативу на себя. Он коротко бросил:

— Отправляйся к себе в спальню и приляг, а всем этим займусь я.

— Но… что ты собираешься делать?

— Как я уже сообщил тебе, дорогая, у меня связаны руки. Поскольку Джинни замужняя женщина, ее исчезновение должно волновать прежде всего ее мужа. Мой долг — известить об этом именно его.

Соня уже лежала на диване, прижав к лицу носовой платок, смоченный одеколоном, но, услышав слова мужа, мгновенно подняла голову. Ее голубые глаза округлились.

— Нет, Уильям, ни за что! Ведь ты не станешь звать этого… этого человека к нам в дом?

— Этого человека, — как эхо повторил сенатор и добавил: — Который, кстати, стал моим деловым партнером. Нет, не Сэм Мердок, который, кажется, просто покрывает его. У этого человека контрольные пакеты акций и во многих других компаниях… Так что, дорогая, мне придется обратиться к зятю-миллионеру. Иначе нас ждут крупные неприятности! Что же касается бывшего зятя, то он, видимо, понял, что его карта бита, а потому весьма предусмотрительно исчез. Это, заметь, для нас благо. Боже правый! — вдруг воскликнул сенатор, и Соню поразило отчаяние, прозвучавшее в его голосе. — Я до сих пор не в силах поверить в то, что услышал сегодня днем. Если бы не Мердок поведал мне эту историю, а Ралстон не подтвердил ее… Что ж, все это переполнило чашу терпения. Считай, дорогая, что тебе повезло: ты родилась женщиной и можешь позволить себе всласть поплакать!

С этими словами сенатор вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, Соня разразилась слезами.

А вот Джинни дала себе слово больше не плакать. Эту клятву она произнесла, стоя на палубе русской шхуны, которая уже выходила из залива, держа направление на север.