Платонова пещера - Влада Ольховская

– Надо полагать, дальше я заставил Тихонова прыгнуть с крыши?

– Не думаю, – покачал головой Ян. – Я где-то читал, что никаким гипнозом ты не заставишь человека совершить самоубийство. Какой бы бесхребетной тряпкой он ни был, в такой ситуации инстинкт самосохранения ударит по тормозам. Но ведь смерть Тихонова не была самоубийством, мы оба знаем это. Когда он стал тебе не нужен, ты решил избавиться от него. Ты заставил его в очередной раз нажраться и подняться на крышу, а там уже столкнул его. Это было несложно, когда он в таком состоянии, его и ребенок бы свалил с ног. Ну а ты не ребенок.

И еще один шар катится в лунку. Попадание было стопроцентным: и про запрет на самоубийство, и про смерть Алексея Тихонова. Руслан почувствовал, что ему становится не по себе под неморгающим взглядом Яна.

Он попытался сбить собеседника с толку:

– Но ведь Виолетта Лис покончила с собой. Разве это тебя не смущает, не рушит твой карточный домик?

– Поверь мне, это чертовски устойчивый карточный домик, его не так просто разрушить. Виолетта Лис понятия не имела, что убивает себя. Она мечтала раскрепоститься, показать другим те чувства, что много лет таились у нее на душе. Ты помог ей осуществить мечту, только и всего. Показал ей правильные движения, а заодно и подсунул ей настоящие острые ножницы вместо бутафорских. Она была в счастливом слепом трансе, пока не перерезала горло сама себе. На мой взгляд, слишком много усилий и крови для банального предупреждения, веет дурновкусием.

– Этого было бы достаточно для Веренской, – огрызнулся Руслан. – Да и для любого нормального человека! Я тогда слишком мало знал о тебе. Получается, и твоя возлюбленная, Нина, не убивала себя?

– Никто и никогда не называл ее смерть самоубийством. И она не моя возлюбленная.

Он не пытался защититься от Руслана обманом, он просто говорил правду. Но этого было достаточно, чтобы сбить Савина с толку. Он представлял Яна совсем другим. Преданный возлюбленный, мстящий за отнятую у него невесту – разве это было бы не логично?

Оказалось, нет.

– Но если я не заставлял Нину убить саму себя, что я тогда сделал?

– Ты заставил ее броситься на Веренскую, чтобы под ногтями у Нины осталась ее кровь и кожа, – ответил Ян. – Сама Веренская наверняка была накачана наркотиками и ничего не соображала. Когда все доказательства для полиции были подготовлены, появился кто-то еще и убил Нину. Кто-то, кого видно на записи, украденной Тихоновым. Вряд ли это был ты сам, не в твоем стиле выполнять грязную работу своими руками. Главное, все прошло по твоему плану.

Дождь на улице почти закончился, и многие поспешили покинуть кафе. Напрасно. Глядя на тяжелые темные тучи, Руслан догадывался, что вторая волна ливня уже приближается.

– Всего этого тебе было достаточно, чтобы сделать выводы? – задумчиво спросил он.

– Этого было достаточно, чтобы узнать слово на обгоревшем листке бумаги из дома Гриценко. Суггестия – это слово мелькало в результатах поиска, когда я искал методы воздействия на слабовольных людей. Термин, надо сказать, вполне научный, он вовсю используется в психологии. Воздействие на сознание индивида для внушения ему нежелательных установок – звучит неприятно, но не так уж страшно. Особенно если учитывать, что суггестии поддаются не все, а те, кто уже слаб и уязвим по какой-либо причине. Но то в психологии. Если бы ты был простым психологом, пусть и талантливым, Гриценко понял бы это, он не стал бы заполнять твое досье на желтой бумаге. Ты умеешь нечто большее, ты знаешь, как управлять людьми. Для тебя суггестия – это не просто способ втюхать ненужный товар ничего не подозревающим покупателям. Ты превращаешь их в машины, в исполнителей твоей воли. Расскажи мне, как это происходит? Как ты это делаешь? Это мне никакой учебник психологии не расскажет, ведь ты особенный.

Было всего два варианта: сказать ему правду или вообще ничего говорить. Врать Яну Кератри было бессмысленно. Руслан мог обмануть кого угодно, но он чувствовал: этот человек распознает ложь.

Хотелось молчать, не открывать последние карты, но Руслан понятия не имел, что будет, если он наскучит Яну.

– Ну же, хорош ломаться, – поторопил его Ян. – Мы оба знаем, что я так все равно не смогу. Если бы твой талант можно было повторить, Гриценко давно бы это сделал, с его-то фетишизмом! Мне просто интересно, как это работает, как ты пробираешься в мозги жертве. Что это, голос? Жесты? Наркотики?

– Наркотики исключи, они полезны, но только для усиления эффекта. Я не могу полагаться на то, что опасно с собой возить. А вот все остальное подходит: чем сложнее цель, тем больше нужно способов воздействия. Голос, правильно подобранные слова, разговоры на нужную тему. Нужно понять, в чем главная слабость человека. Это как выбитая доска в заборе: через нее и пробираются на участок все кому не лень. Сначала ты втираешься в доверие, потом находишь ключи к человеку. А когда контакт установлен, ты ставишь ему задачу, о которой он до последнего момента даже не догадывается.

– Но ведь такое прокатывает не со всеми? – полюбопытствовал Ян.

– Хотелось бы, чтоб со всеми, но – увы. На первом месте тут стоят интеллектуальные способности. Чем меньше мозгов у человека, тем проще его подчинить, так что ты прав: меня разбаловали идиоты. Однако одного лишь ума недостаточно, многое влияет на выбор будущей жертвы. Эмоциональность, сила воли, способность противостоять стрессу, состояние здоровья в настоящий момент, стеснительность, инфантильность, зависимость от мнения других людей. Все имеет значение.

Руслан наконец понял, что нужно делать: говорить Яну правду, но не всю. Он не сказал пока самое главное – профессионал его уровня может подчинить практически любого, было бы время и желание.

Так почему бы не подчинить этого француза? Сколько проблем это решило бы! Сейчас Ян был заинтересован и расслаблен, он не ожидал подвоха. Такой шанс может и не повториться, поэтому Руслан решил воспользоваться им. А значит, их беседе предстояло затянуться.

– Я примерно так и думал, – кивнул Ян. – Допустим, ты нашел жертву. Как долго ты ее подчиняешь?

– Зависит от жертвы и от цели. С кем-то можно разобраться за полчаса, кого-то нужно обхаживать днями или неделями.

– Как Виолетту Лис?

– У нее была сложная миссия, – криво усмехнулся Руслан. – Но когда добьешься цели, у суггестии нет срока годности. Нужно приучить свою куклу к условному сигналу, который запустит программу, заложенную тобой – хоть через год, хоть через десять лет. Человек и знать не будет, что у него есть эта программа, он забудет о тебе, только это ничего не значит. Суггестия воздействует на подсознание, сознание здесь не при чем. У Германа Веренского, если тебе интересно, нет долгосрочной миссии.

– Я знаю, ты использовал его, чтобы разузнать, кто на тебя охотится. Поэтому контроль над ним стал очевиден, хотя этот принц крови вряд ли подозревает, что он у тебя на побегушках. Но у Виолетты Лис миссия была. Она находилась на сцене одна, значит, ты не мог дать ей приказ, нужен был сигнал.