Пробуждение Чёрного Дракона - Лэгэн Алумдор

Страх делался тупым. Смиренным. Вязким. Казалось, что Панэх провёл здесь вечность. Здесь. Но где это здесь?

Одно из завихрений серости становилось плотнее, обретало форму. Панэх видел, как оно шевелится. Хотелось вскрикнуть, но рот был словно заполнен смолой. Звук превращался в бульканье.

Завихрение превращалось в щупалец, который тянулся к лицу. Увернуться было невозможно. Прикосновение взвеси было, как укус змеи, холодный и едкий. В этот миг вскрик прорвался сквозь смолу. Панэх увидел свою комнату и Актаму. Сердце подпрыгнуло от радости.

Затем взвыло от отчаяния, когда собственное тело снова оказалось чужим. Улыбка Актамы, такая нежная, самая нежная, какая только может быть на этом мятежном лице, стала вопросительной, когда Панэх вынул из её ножен меч.

Хотелось крикнуть: «Беги!». Но рот даже не открылся.

— Всё в порядке. Здесь нет врагов, — ласково сказала Актама и положила ладонь поверх его ладони.

Прикосновение отдало освобождающей болью. Разлилась лавина эмоций, она будто удар шпоры вонзилась в сознание:

«Я должен совладать с собою, хотя бы ради тебя. Не подходи. Не мешай».

Меж тем сталь в руке Панэха взвизгнула и вспорола воздух в волоске от груди Актамы, та успела отскочить.

Или нет?

Клинок окрапился алыми разводами. Сердце вздрогнуло, хотелось рвануть к девушке, но тело не слушалось.

Панэх зацепился за единственную цельную мысль и уловил блёклые искорки Света Дэйи. Омпат успокаивал страх, сосредотачиваясь. А в ноздри, ударил запах дым-травы. Ударил, отвлекая.

Взгляд опустился на руки, лежащие на эфесе меча. Острие целилось в живот. В собственный живот. И ничего. Только бессилие что-либо изменить, жалкие попытки использовать Свет Дэйи обожгли стыдом. Желание искупать меч в собственной крови было яростным, таким обжигающе ясным. Тело стало послушным, Панэх ярко ощутил окружающий мир. Мир, в котором его не должно быть.

Он — самый слабый из омпатов, безмозглый сын служанки, что должен был до конца своих дней чистить обувь хозяевам. Безродный человек, который грезил жизнью аристократов. Дайядор — родовое имя последней Императрицы Этвата. Смешно, но Панэх вступил в клан, чтобы обрести это имя. Стать хоть кем-то. Но он по-прежнему — никто. Он — ничто. И должен исчезнуть.

Время текло медленно, меч уткнулся острием в брюхо. Панэх хохотал изнутри черепа над своей мелочной жизнью.

Затем раздался хруст, и боль разнеслась по голове гулким эхом. Он успел увидеть лишь искажённое страхом лицо Актамы и кочергу в её руке. Дальше темнота.

— Сэур Гзоудор ~

Около двух часов ушло на то, чтобы рассказать Имарду о трагических событиях, произошедших в Риар Дайядоре. Ещё час Шамрис делился подробностями о расследовании гибели саора Софэна.

— Значит так, — подытожил Имард, отставляя чашку с недопитым чаем. — На род Батисов совершено несколько покушений. Айя Сарэтис — приёмная дочь Эллора Батиса. Везде прослеживается участие Лезвия Оситши. Можно предположить, что заказчик был один.

— Тот, кто хочет избавится от влияния рода Батисов в Дайяринне, — предположил Пард.

— Любой из Совета Лоэтраков.

— Даже Ардак Шамрис? — приподнял бровь Сэмтис.

— Он — в первую очередь, — серьёзно ответил Имард.

— Что ж, тогда мы на всякий случай не подпустим тебя к Айе Сарэтис. Вдруг ты решишь закончить дело.

— Нашёл себе новую любимицу?

— Давайте, вернёмся к делу, — вздохнул прерывая их диалог.

Сэур улыбнулся, почувствовав себя на пятнадцать лет моложе. Что-то родное сердцу было в дружеской перепалке троих его лучших учеников.

— Вируану тоже выгодно ослабление Дайяринна и Омакпайи, — посерьёзнел Пард. — Если они возьмут под контроль Великий мост, то смогут переправлять войска в Этват.

— Возможно, — задумался Имард.

— Давайте вернёмся к Панэху, — вступил Мон. — Не верю, что он решил свести счёты с жизнью. Патакэисы…

— Вы можете сами у него узнать. — В кабинет вошёл Вайлум.

— Панэх очнулся? — Хаск поднялся со стула.

— Да, но боюсь он очень плох… Пришлось связать, чтобы не навредил себе или другим…

— Кто-то пострадал? — встревожился Сэур.

— К сожалению… — вздохнул Вайлум. — Одна из кандидаток. Панэх ранил её мечом, но жить будет.

— Пард Сэмтис ~

Бледное лицо, тёмные круги под глазами, синеватые губы. Дыхание едва вздымало грудную клетку. Из Панэха будто высосали жизнь. Руки неподвижно лежали, привязанные верёвкой к деревянным перекладинам у изголовья. Ноги были примотаны большим куском холщовой ткани к кровати.

Хаск стоял рядом, белый как полотно.

Сэур стянул со лба Панэха ленту, затем и со своей головы, положил костлявую руку на лоб Панэха. Прикрыл веки.

— Похоже, что патакэисы держат его под контролем, — неуверенно сказал Мон.

— Лента должна была помочь Панэху от магического воздействия. Но что с ней, что без неё — ему не становится лучше, — задумчиво произнёс Сэур. — Как будто что-то управляет им изнутри.

— Это должно быть очень сильная магия, мы не сталкивались с такой раньше, — сказала Нэта.

Злость воскресала на задворках сознания Парда. Когтистой лапой царапала рёбра изнутри. Какая-то новая опасность, о которой ещё вчера было неведомо. Привычный мир, где существовали только две понятные грани — война с Империей Вируан и Риар Дайядор — рушился, появилось аморфное пятно под названием «патакэисы».

— Есть более разумное объяснение. Вы говорили, что это Панэх привёл Лезвий Оситши в клан и чувствовал вину за это, — вмешался Имард.

— Он пытался навредить не только себе. Пострадали ученики. Это словно одержимость. Чувство вины здесь ни при чём, — твёрдо сказала Нэта.

— Может, Панэх слишком много дышал дым-травой? — слетело с губ Сэмтиса. — Это могло свести его с ума?

Пард чувствовал, что почти ненавидел Панэха. Будто это он взял и разрушил обыденное мироздание.

— Если бы он употреблял морокух, то возможно, — сухо произнёс Вайлум. — А дым-трава не лишает рассудка. Просто расслабляет.

В воздухе витала ванильная взвесь.

— Замолчите, — сказал Сэур.

Разговоры стихли. Все уставились на Гзоудора. Его рука лежала на волосах Панэха и едва заметно дрожала. Лоб Са'Омэпада покрылся испариной. Из под закрытых век, казалось, лучился свет.

— Не получается, — негромко сказал Сэур. — Не могу до него…

Комнату огласил нечеловеческий крик. Широко распахнутые глаза Панэха наполняла пустота. Младший омпат одним движением сломал деревянные перекладины изголовья, оттолкнул Сэура на Парда.