Система Ада - Павел Кузьменко

В самом центре грота имелось неширокое отверстие колодца. Над ним на толстой металлической раме был укреплен тоже металлический ворот с деревянной бадьей, висевшей на двух толстых канатах, тянущихся к двум шкивам с ручками.

— Ура, товарищи, ура, — не унимался Пуков, — Все сразу в лифте уместимся? Женщины, старики и дети должны первыми.

Трое охранников быстро заняли места по периметру небольшого грота и взяли автоматы наизготовку. Володя с иезуитской улыбочкой подошел к опускательной конструкции.

— Ну, добро пожаловать. Первые четверо — женщины и хорунжий с есаулом.

Катя с ребенком на руках прижалась к Мише.

— Это всё? — спросила она в нелепой надежде, что Володя может знать хоть какой-то ответ. — Зачем тогда нужен был весь этот маскарад? Зачем он нам дал с собой фонари, еду и пеленки? Ведь оттуда нет никакого выхода. Я смотрела по карте. Там внизу Соленая пещера, откуда никто и никогда не возвращается.

Те, кому было указано, уже заняли свои места в раскачивающейся бадье. Над ее краем торчали их улыбающиеся головы.

— Давай. — Володя подошел к Кате и протянул руку.

— Не давай, — сказала Катя. У нее задрожал голос. Никак не получалось сделать его властным, как когда-то. — Нам не сюда. Зотов приказал тебе отвести нас к выходу. Село Мочилы.

— Это тебе он так сказал, детка. А мне он приказал доставить вас сюда. Давай, не бойся. Это же рай. Смотри — они не боятся. Ну?

— А не пошел бы ты в жопу, Володя.

Рот гонца открылся в беззвучном гневе. Он попытался вырвать ребенка из рук матери, но она держала его крепко. Миша выскочил из-за ее спины и врезал Володе кулаком в нос. Сбить с ног толстяка с одного удара не получилось. А для второго не хватило времени. Подскочивший сзади охранник со всей силы огрел Шмидта по затылку прикладом…

— Не стреляй, — успел он расслышать голос Володи. Миша пришел в себя от легких ударов по щекам. Над ним сидел атаман Пуков.

— Ну что вы, товарищ Шмидт? Не по-зотовски это как-то и не по-дудковски. Мы должны с радостью идти на заслуженный отдых. Неужели вам ничего не рассказывали — как замечательно в Соленой пещере? Там такой воздух! И вещи эти не нужны. Чего вы так вцепились в лямку вашего стандартного войскового вещевого мешка? Там будет всё необходимое.

Михаил поднялся, одной рукой потирая раскалывающийся затылок. Крови, кажется, не было. Шерстяная шапочка смягчила удар.

Потом он понял, что Кати с младенцем тут уже нет. Из колодца глухо доносился плач ребенка. «Хоть не очень глубоко, — догадался он. — Преисподняя преисподней».

Придется и ему туда. Придется и там горя хлебнуть.

«Там монстры, а тут психи», — всплыли в памяти слова умиравшего древнего физика Петра Ивановича Захарьина. Бог даст, та капля горя будет последней.

— Пойдемте, пойдемте, — обнял его Пуков и повел. — Да бросьте вы свой мешок.

Но он держался за лямку мертвой хваткой. Двое отставных подземных рабочих уже сидели в бадье. Атаман запрыгнул туда с неожиданной ловкостью. Миша взялся за край бадьи и обернулся к Володе:

— Я знаю, догадываюсь, что там… Зачем нам Зотов дал еду и фонари? Агонию продлить?

— Он дал вам шанс, — улыбнулся Володя. — Он сказал, что за родственников у него всегда сердце болит.

— Ну? Прям до инфаркта, — заметил Шмидт и перевалился в бадью.

Она ходила под ними ходуном. Внизу была кромешна темень, и оттуда почему-то тянуло теплом. Еще слышался плач ребенка. И вдруг раздался испуганный Катин крик:

— Миша!

— Опускай скорее! — У Шмидта округлились глаза. Соленая пещера, кажется, не стала тянуть со своими ужасами.

— Приготовь фонарь, — тоже заторопился Володя. — Что ты там будешь делать в темноте?

Шмидт, потеснив плечом соседей по бадье, скинул мешок, развязал его, достал фонарь, включил, снова затянул горловину ценного вещмешка.

— Не поддавайтесь на провокационные домыслы, товарищ Шмидт, — продолжал бухтеть над его ухом усатый атаман Пуков. — Зачем вам фонарь? В благословенной Соленой пещере светло, тепло и сытно. Там у всех без исключения звание не ниже чем атаман или адмирал…

— Миша! — снова раздалось снизу. В голосе был ужас.

— Вот еще возьми, — Володя протянул Мише большой пистолет. Его голос задрожал. Истошный крик женщины подействовал и на него. — Хорошая машинка, «беретта». На девять миллиметров. Пятнадцать патронов. Вот еще запасная обойма…

— Миша!!!

— Давай быстрее вниз. — Шмидт торопился, ему и в голову не приходило опробовать вновь обретенное оружие на ком-нибудь из добрых провожатых.

— Скорее, скорее, заре навстречу, товарищи! — не унимался Пуков.

— Не забудь взвести, — крикнул Володя, и бадья пошла вниз.

— Хватит тебе, Володя, раздобрился, — отодвинул его от края охранник. Покедова, бифштексы!

От ног отлила кровь. Вниз они просто падали. Обитая железными полосами дощатая бадья громыхала краями о темные стенки колодца. Две прицепленные через маленький шкив на стальной дуге веревки просто страховали бадью.

Через секунду этот адский лифт врезался во что-то не слишком жесткое. Тут же, подтянутое за веревочную конструкцию, дно начало приподниматься, бадья опрокинулась, и люди покатились вниз по песчаной куче. Механизм для выброса людей на свалку отлично сработал.

Кто-то больно стукнул Мишу по уже ушибленной голове. Он тут же потерял ценный мешок, который не успел снова надеть за спину. Но включенный длинный трехбатареечный фонарь и взведенный пистолет оставались в его руках.

Луч света то упирался в серую насыпь, крутившуюся, как в калейдоскопе, то взмывал ко вспыхивающему белыми бликами потолку.

— Миша! — послышалось откуда-то сверху.

— Любо, братцы, любо, эх! Любо, братцы, зы… — где-то внизу голос атамана Пукова оборвался так, словно он от резкого удара в челюсть прикусил себе язык.

Пропахав лицом по холодной, сыпучей субстанции, нанюхавшись песку, Шмидт наконец остановился. Он тут же сел и посветил прямо перед собой. Все еще плыло по инерции перед глазами, и засвеченная картинка показалась бредом больного сознания, адским видением. Миша крепко зажмурился и снова открыл глаза, доказывая себе, что все еще не умер.

У основания кучи, метрах в четырех от него, стоял дудковский офицер. Намалеванную на его груди белую звезду перечеркивала темная и блестящая полоса. Голова у офицера была какая-то странная — гладкий блестящий шар без глаз, носа и рта. Только маленькие острые уши по бокам. И не стоял офицер, а как-то полулежал в воздухе передом к Мише.

И тут шар пошевелился и стало ясно, что шар — голова не дудковца, а чудовища, пьющего кровь из обезглавленного тела. Измазанная кровью морда монстра была человеческой. Только глазницы были затянуты кожистой перепонкой гладкое место, точно и не предназначенное для органа зрения. Шмидт как-то видел таких пещерных рыб в зоопарке.