Юлий Цезарь - Глеб Благовещенский

Таким образом, все в итоге обошлось благополучно.

Порядок был восстановлен.

Это было особенно приятно Цезарю, поскольку он, как и любой другой на его месте, едва ли бы желал оставлять пост наместника, будучи вынужден заниматься активным кровопролитием вплоть до последнего момента своего пребывания у власти.

Более того, стремясь оставить о себе наиболее благоприятные воспоминания, в последние месяцы своего пребывания в Галлии Цезарь был склонен часто призывать к себе отдельных галльских вождей и не только удостаивал их учтивой беседой, но и вручал щедрые дары. И какими бы ни были в душе смутьянами галлы, они невольно ценили подобное обращение, особенно учитывая, что оно было демонстрируемо самим Цезарем. Их беспокойный нрав смягчался, и они не пытались замышлять очередные гадости против римлян.

Пора было возвращаться в Рим.

Во-первых, Цезарь хотел поддержать кандидатуру своего военачальника Марка Антония, мечтавшего стать жрецом, а кроме того, ему было доподлинно известно, что его влиятельные противники в Риме, понимая прекрасно, насколько возросло влияние Цезаря после покорения Галлии, стремятся лишить его всех почестей, а также отлучить от верных легионов. Однако это были все-таки задачи будущего (хотя отнюдь не отдаленного!), а перед этим Цезарю предстоял тур почета по верным ему провинциям.

В «Записках» описанию этого события отведено особое место:

«Прибытие Цезаря было встречено всеми муниципиями и колониями с необыкновенным почетом и любовью. Ведь тогда он впервые возвращался туда после полного окончания войны со всей Галлией. Придумывалось все возможное для украшения ворот, дорог и всех мест, где должен проходить Цезарь. Навстречу ему выходило все население вместе с детьми, повсюду закалались жертвы, на площадях и перед храмами установлено было множество столов с яствами для богов, точно это было предвкушением радостного и желанного триумфа. Так велики были пышная щедрость людей богатых и восторг народа».

Галльская война продолжалась 9 лет и завершилась полным покорением Галлии. За все это время римляне потеряли (по приблизительным подсчетам) несколько десятков тысяч легионеров.

По сообщению самого Цезаря, за это время им было уничтожено около миллиона галлов…

Далее Цезарь вернулся в Неметокенну (Ближняя Галлия), где дал последний смотр войскам. По завершении его он распределил войска следующим образом: Требонию с четырьмя легионами препоручил Бельгию, Фабию (с тем же числом легионов) – земли эдуев.

После этого он отправился в Италию, надеясь разобраться с врагами официально (именно так!), но внутренне – хорошо зная нравы тех, с кем ему предстояло столкнуться в Риме, – будучи готовым к гражданской войне!

Цезарь отсутствовал в Риме очень долго (несколько кратких его наездов из Галлии в Италию в счет не идут). Галльской войне он посвятил изрядную часть собственной жизни. Осилившим предыдущую главу не могли не запасть в душу его несравненные триумфы и нечеловеческие испытания. Они повлияли на Цезаря, изменили его. В Рим он возвращался из Галлии внутренне уже иным человеком.

Однако в Риме жизнь тоже не стояла на месте.

Там тоже имели место изменения, многие из них ранили душу Цезаря. Согласно Светонию, «в эти же годы он потерял сначала мать, потом дочь и вскоре затем внука». Но не только личными утратами встретил Цезаря Рим. Как раз именно тогда столица мира была охвачена еще в большей мере, нежели обычно, беспощадной борьбой за власть. Продолжительное отсутствие Цезаря побудило его врагов покуситься на его почести и привилегии. Сведения о некоторых враждебных поползновениях доходили до Цезаря и в Галлии. Не будет преувеличением сказать, что он возвращался, желая дать бой всем своим недоброжелателям.

Незадолго до приезда Цезаря был убит Публий Клодий, народный трибун, некогда, кстати, соблазнивший его третью жену. Гибелью народного трибуна немедленно воспользовался сенат, использовав ее в качестве козыря для борьбы с Цезарем. У Светония сказано: «Между тем убийство Публия Клодия привело в смятение все государство, и сенат постановил избрать только одного консула, назвав имя Гнея Помпея».

На стороне Цезаря были враждебные сенату народные трибуны. Для них уже сам Цезарь был той козырной картой, которую они надеялись разыграть с величайшей выгодой для себя. Но Цезарь был не так-то прост.

Как отмечает Светоний:

«Народные трибуны хотели назначить Цезаря в товарищи Помпею, но Цезарь посоветовал им лучше попросить у народа, чтобы ему было позволено домогаться второго консульства еще до истечения срока командования и не торопиться для этого в Рим, не кончив войны.

Достигнув этого, он стал помышлять о большем и, преисполненный надежд, не упускал ни одного случая выказать щедрость или оказать услугу кому-нибудь, как в государственных, так и в частных делах. На средства от военной добычи он начал строить форум: одна земля под ним стоила больше ста миллионов. В память дочери он обещал народу гладиаторские игры и пир – до него этого не делал никто. Чтобы ожидание было напряженней, он готовил угощение не только у мясников, которых нанял, но и у себя на дому. Знаменитых гладиаторов, в какой-нибудь схватке навлекших немилость зрителей, он велел отбивать силой и сохранять для себя (тем самым он избавлял несчастных от неминуемой гибели, навсегда заручаясь их преданностью. – Г. Б.). Молодых бойцов он отдавал в обучение не в школы и не к ланистам (профессиональные владельцы гладиаторских школ. – Г. Б.), а в дома римских всадников и даже сенаторов, которые хорошо владели оружием; по письмам видно, как настойчиво просил он их следить за обучением каждого и лично руководить их занятиями. Легионерам он удвоил жалованье на вечные времена, отпускал им хлеб без меры и счета, когда его бывало вдоволь, а иногда дарил каждому по рабу из числа пленников».

Кстати, поначалу он вовсе не намеревался сражаться с Помпеем. Скорее наоборот, он полагал, что гораздо выгоднее им обоим было бы сохранить старинные приятельские отношения. «Чтобы сохранить родство и дружбу с Помпеем, – пишет Светоний, – он предложил ему в жены Октавию, внучку своей сестры, хотя она и была уже замужем за Гаем Марцеллом, а сам просил руки его дочери, помолвленной с Фавстом Суллой. Всех друзей Помпея и большую часть сенаторов он привязал к себе, ссуждая им деньги без процентов или под ничтожный процент».

В сущности, Юлий Цезарь, несмотря на невероятную свою популярность, проистекавшую уже из одного его статуса покорителя Галлии, находил для себя обязательным позаботиться и о тех, кто не принадлежал к высшему сословию.

Светоний свидетельствует:

«Граждан из других сословий, которые приходили к нему сами или по приглашению, он осыпал щедрыми подарками, не забывая и их вольноотпущенников и рабов, если те были в милости у хозяина или патрона. Наконец, он был единственной и надежнейшей опорой для подсудимых, для задолжавших, для промотавшихся юнцов, кроме лишь тех, кто настолько погряз в преступлениях, нищете или распутстве, что даже он не мог им помочь; таким он прямо и открыто говорил, что спасти их может только гражданская война».