Преследуя восход - Майкл Роэн

Я поспешно вмешался:

— Она хочет сказать, что здесь вы никогда не сможете пойти тем путем, каким пошла Сердцевина. А там многие люди считают, что их путь оказался ошибочным. Правда, я иного мнения! Хотя должен признать, что здесь у вас жизнь без прогресса лучше, чем я мог предполагать, — в отношении медицины, положим…

Джип забылся, собрался было пожать плечами и вздрогнул от боли.

— Да, прогресса здесь маловато, это так. Зато у нас есть другие преимущества…

Клэр подняла голову с моих коленей и усмехнулась:

— Ты хотел сказать «недостатки», да?

— Леди, я хотел сказать то, что сказал. Ты пока видела только дурную сторону. Но здесь есть и другое. Другие силы, другая мудрость.

— Колдовство?

— Это только слово. Но оно охватывает очень-очень многое, черт побери. Ну, например, то, что заштопает мне руку через несколько часов, стоит нам только ступить на палубу «Непокорной». Но это, похоже, будет не так уж скоро. Сколько еще осталось?

— Несколько миль — около четырех, наверное. Мы обошли хребет стороной, так что выйдем на берег чуть дальше — с другой стороны бухты.

— Несколько миль! — эхом отозвался Джип и бросил быстрый взгляд на солнце и оказавшиеся уже позади нас холмы. — Тогда вам придется тащить меня за ноги.

— Ты справишься, — твердо сказал я. — Я ввязался во все это, спасая твою шкуру. Так что ж, по-твоему, я допущу, чтобы мои старания пропали даром?

Именно с этого момента, когда я внезапно вспомнил первую ночь в районе старых доков, что-то стало беспокоить меня. Эти мысли не давали мне покоя, и не раз я ловил взгляд Клэр, недоумевавшей, почему я стал таким молчаливым и озабоченным. Однако я хотел дождаться, пока смогу поговорить с Джипом наедине, а такой случай все не представлялся. Мы с трудом спускались по последнему склону, продираясь через заросли алоэ, острого, как абордажные сабли. Тот маленький клочок неба, что мы видели меж древесных крон, быстро краснел, но по крайней мере мы поняли, что успеваем, когда те, кто шел впереди, закричали и стали возбужденно показывать пальцами. У подножия склона была видна слабая полоска света — это берег проглядывал сквозь кромку леса. Сразу почувствовалось облегчение, настроение у всех, даже у раненых, разом поднялось — у всех, за исключением Молл и Джипа. Молл была мрачной, молчаливой, настороженной и грубо отворачивалась от каждого, кто с ней пытался заговорить. Джип тоже стал неразговорчивым, хмурым и таким нервным, что вздрагивал при малейшем звуке, а их в сумеречных джунглях было предостаточно.

— Что ж, — отважился сочувственно сказать я, помогая ему сесть, когда он в очередной раз упал, — тебе сейчас туго приходится, но по крайней мере тащить тебя все-таки не надо…

— Туго! — согласился он, держась за больную руку. — Ах черт, могло бы быть в сто раз хуже. — Он оглянулся назад, на склон, на минуту прислушался, потом покачал головой. — Должно было быть хуже, если разобраться.

— Ты жалеешь об этом, что ли?

— Проклятие, нет конечно! Мы очень легко отделались, вот и все. Даже чересчур легко. Сколько волков натравили на нас прошлой ночью — сотни полторы? Не больше. Хорошо, но тогда остается еще больше половины из тех, что были на борту. И неизвестно, где они сейчас.

Я стал помогать ему встать на ноги.

— Так это тебе не дает покоя? Наверняка караулят нас у тропы. Лежат в засаде. Они не ожидали, что мы потащимся через лес, я и сам этого не ожидал. Если нам не изменит удача, они все еще где-то там…

— Да, если нам не изменит удача! — мрачно отозвалась Молл. — Но с наступлением ночи все может измениться. Довольно медлить, это не подобает мужчине!

— Он же стоять не может! — сердито заявил я, но Джип оттолкнул меня и, шатаясь, встал на ноги.

— Она права. По мне, так я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не ступлю на палубу старушки «Непокорной»!

С его словами все мои тревоги проснулись:

— Да… а потом?

— Потом? — При этой мысли Джип приободрился. — Дом и красавица, и долой тяжесть с твоей души — в основном в золоте!

— Видит Бог, вы все это честно заработали! Только вот как же я?

Он бросил на меня взгляд, хотел ответить шуткой, но потом передумал.

— Ты это о чем?

— Ты сказал, что Клэр… не будет помнить то, что произошло. А я? Я-то ведь не забуду?

Джип проковылял мимо меня вниз по грязному склону, в удушливо-ароматные заросли гибискуса.

— Все зависит… — бросил он через плечо, поймал здоровой рукой ветку и стал неуверенно спускаться.

— От чего? — Скользя вслед за ним, я повторил вопрос. — Джип, я хочу знать! Это важно для меня, черт возьми!

— Стив, — выговорил он сквозь стиснутые зубы, — это не так просто… если бы я мог сказать…

Наши ноги оступались и скользили, раня яркие цветы гибискуса, и цветы истекали блестящим черным соком, капавшим на землю. Я больше ни о чем не спрашивал.

Я увидел, как внизу, среди деревьев матросы, шедшие впереди, пустились бегом, и Молл ничего не сделала, чтобы их задержать, а только остановилась и нетерпеливо помахала нам, чтобы шли быстрее. Клэр, оскальзываясь, вернулась, чтобы помочь нам, и длинный низкий луч заходящего солнца блеснул на голых ногах и зажег огненные самоцветы в ее волосах. Вместе с другими отставшими мы, спотыкаясь, ступили в высокую траву, шелестевшую на легком ветру. Сквозь последнюю завесу деревьев я увидел серо-голубое шампанское океана и край солнца, сверкавший последним яростным светом на фоне душивших его туч.

Вода на мгновение засверкала цветом свежей крови; свет потускнел. Мы вышли на берег в первой вспышке розовых островных сумерек. Там стояли корабли — в одной-двух милях от берега, в уединенном рукаве бухты. По спокойной воде пробегала легкая рябь, как дыхание, затуманивающее зеркало. А на берегу стояли наши шлюпки. Их вид подстегнул даже раненых, и они, забыв о боли, заспешили к лодкам, стремясь поскорее уйти из тени этого леса, в то время как колонна отставших неровно тянулась по берегу. Мы еще не были под прикрытием пушек «Непокорной» и пугались при каждом шорохе. По рядам хриплым шепотом отдавались приказы. Пистолеты щелкнули — курки были взведены, мечи вынуты из ножен, и любая взлетающая птичка рисковала оказаться убитой сразу десяток раз, хотя, к счастью, никто не оказался настолько глуп, чтобы стрелять. Подойдя на достаточно близкое расстояние, мы лихорадочно замахали руками кораблю — мы не решались кричать — и получили лаконичный отклик. Он показался нам первым ощутимым звеном, связывавшим нас с безопасностью, каким бы слабым ни было это звено, — ниточкой, за которую цепляется человеческая жизнь.

Когда мы беспрепятственно плюхнулись в шлюпки, нам показалось, что напряжение разрядилось. Я даже услышал, как некоторые отчаянные головы жалеют, что волки не погнались за нами, не то бы им было показано, где раки зимуют. Когда первая лодка отчалила с мелководья и в поле зрения снова показался замок, раздался громкий, вызывающий, насмешливый вопль. Я вспомнил дрожащий, мясистый глухой удар, когда мой меч вошел в тело капитана волков, и стиснул зубы от торжества, позабыв, как страшно я тогда был перепуган. Я обхватил Клэр за плечи и крепко обнял. Она посмотрела на меня и засмеялась; и мы стали следить, как с каждым взмахом весел ненавистный берег оказывается все дальше.