Рассветный меч - Деннис Л. Маккирнан

Араван жестом показал, насколько необъятен мир:

— Да потому, Бэйр, что Митгар дикий и неспокойный, здесь на каждом шагу тебя ожидает приключение. Адонар в сравнении с Митгаром райски тихое место, и именно поэтому эльфы живут на Митгаре. А вот что касается драконов и почему они оказались на Митгаре, это надо у них спросить. Если хочешь знать мои предположения, я думаю, что они здесь потому, что в митгарских морях кракенов больше, чем в океанах Келгора.

— А что у них общего?

— Кракены и драконы объединяются в пары, — ответил Араван.

Глаза Бэйра чуть не вылезли из орбит от удивления.

— Драконы спариваются с кракенами?

— Да. Можно сказать, они Дети моря. Там, в море Бореаль, недалеко от Логова Дракона и происходит спаривание. Они сжимают друг друга в многолапых объятиях и погружаются в холодные глубины полярного моря.

— И они что, не тонут? Драконы?

— Может быть, некоторые и тонут, самые слабые, но большинство драконов, после того как дело сделано, выбираются на поверхность и каким–то образом умудряются снова подняться в воздух. А чтобы предупредить твои дальнейшие расспросы, Бэйр, скажу, что в результате этого спаривания появляются морские змеи, которые долгое время скитаются по морям всего мира. Потом они погружаются в бездонные глубины, окутывают себя коконами, откуда через некоторое время выбираются. Самцы превращаются в драконов, самки — в кракенов, и они расходятся по своим дорогам и встречаются вновь, когда наступает брачный период.

— Но как же они?..

— Бэйр, в этом вопросе знания мои исчерпаны, вернее, не мои, а знания леди Кэтлоу, которая рассказала мне об этом.

— Леди Кэтлоу?

— Да. Целительница с острова Фаро в Сумеречных Водах, окаймляющих Прозрачное море.

— А как она умудрилась изучить драконов и их спаривание?

— Разве я не говорил тебе об этом, когда рассказывал о последнем плавании «Эройена»?

Бэйр помотал головой.

— Что ж, тогда слушай. Волшебник Эльмар однажды принес в замок леди Кэтлоу Дитя моря, выброшенное на берег штормом. Ее звали Синт, она была без сил и к тому же ранена. Ухаживая за ней, и Эльмар, и леди Кэтлоу выучили странный язык этих созданий, язык, в котором преобладали щелканье, чириканье и свист.

И однажды я бросил якорь у острова Фаро. Там я и услышал историю о драконах и кракенах. Это было много лет назад, тогда я впервые встретил волшебника Эльмара.

— Отца Эйлис, — произнес Бэйр.

Араван молча кивнул и больше не сказал в тот вечер ни единого слова.

На следующее утро, когда они собирались в путь, Бэйр вдруг спросил:

— Послушай, Араван, если драконы и кракены могут плодиться и заселять Митгар, который не является для них родным Миром, своим потомством, не означает ли это, что и они рождают Невозможных детей, таких как я?

— Не исключено, — усмехнувшись, ответил Араван.

— И еще, ведь ты говорил мне, что Фаррикс и Джиннарин имели ребенка здесь, на Митгаре. А ведь они тоже не из этого Мира. Значит, их ребенок тоже Невозможный?

Этот вопрос озадачил Аравана, и, наморщив лоб, он погрузился в размышления.

— Я так никогда не считал, элар, — наконец сказал он. — Как ты только что весьма резонно заметил, ни на драконов, ни на кракенов, ни на пикси это не распространяется, так, может быть, в этом Мире есть и еще кто–то, кому дано иметь здесь потомство. А почему так, я могу лишь высказать предположение: возможно, Адон или Эльвидд сжалились над ними и разрешили им размножаться; или же такой запрет распространяется только на эльфов и людей — ни тем и ни другим не дано зачать ребенка в Мире, им неродном, а также иметь ребенка смешанных кровей… Но ты исключение.

Араван замолчал и, опустив голову на грудь, вновь погрузился в размышления. Некоторое время они молча занимались сборами, но затем Бэйр спросил:

— А как насчет ночного народа, Араван, они способны иметь потомство на Митгаре?

Араван поднял голову:

— Думаю, что нет. Никогда их детеныша не видели на Митгаре… Ни эльфы, ни дриммы, ни люди, ни варорцы.

— Но ведь они все–таки здесь, на Митгаре,— возразил Бэйр,— ведь все пути между Мирами перерезаны — остается лишь один путь пополнения численности, ты знаешь какой; и если мои кровные родственники из ночного отродья не могут здесь рожать, то как объяснить их присутствие?

— Элар! — резко прервал его Араван. — Никогда не называй рюкков своими кровными родственниками, даже если какая–то часть крови Нижнего Мира течет по твоим жилам. Ты не имеешь отношения к событию, которое произошло в те давние времена, и не ты привел сюда темные силы. Да, в твоей крови есть кровь рюкков, но в их крови нет ни единой капли твоей. Запомни накрепко, твои настоящие кровные родственники происходят из Арденской долины, из Дарда Эриниан — Великого Гринхолла, и даже из Вадарии, но среди них нет никого из Неддра.

— Хорошо, дядя, — согласился Бэйр, — я больше не буду называть их кровными родственниками.

Они молча продолжали сборы в дорогу, но через некоторое время Бэйр снова подступил к Аравану с расспросами:

— Дядя, ты так и не ответил на мой вопрос: если рюкки не дают потомства на Митгаре, то как они все еще существуют в этом мире?

Араван, сворачивавший свою походную постель, поднял голову, внимательно посмотрел на юношу и сказал:

— Говорят, что Гифон создал рюкков если не бессмертными, то долгожителями, поэтому они до сих пор и существуют на Митгаре, хотя со времени Великой Войны Заклятия, после которой были перерезаны пути между Мирами, прошло уже несколько тысяч лет. И мне доподлинно известно, что их численность на Митгаре сокращалась вследствие того, что многие погибали в различных войнах и стычках.

— Как и численность эльфов, — заметил Бэйр.

Араван обернулся и в упор посмотрел на Бэйра:

— Что?

— Численность эльфов на Митгаре так же сокращается, как и численность рюкков, — ответил Бэйр. — Потери в войнах, несчастные случаи. Некоторые ушли в сумерки на Адонар и никогда не вернутся назад. Нас становится все меньше, и здесь не родился ни один эльф, кроме меня, да и то потому, что в жилах моей бабушки текла кровь демона.

Араван, засыпая снегом костер, молчал. Бэйр вздохнул и стал нагружать пожитки на вьючную лошадь.

Они продвигались вперед по предгорью к Джангдинскому хребту, вершины которого упирались в небосвод; дорога, по которой они ехали, становилась все уже, поселения встречались все реже. Время от времени из черных туч, нависших над ними, падал снег. Семь дней шли они, и ни одна живая душа не встретилась им на пути, если не считать двух точек, скользящих в поднебесье так высоко и далеко, что даже эльфийские глаза не могли различить ничего, кроме крошечных пятнышек, паривших в небе между горными вершинами.