Скитальцы океана - Богдан Сушинский

– А ведь какой прекрасный миссионер погибает в этом человеке! – расчувствованно молвил Внебрачный Лорд, припадая к небольшому, исполненному в виде пастушьей баклажки кувшинчику, в котором у него всегда имелось что-нибудь горячительное. – Даже когда он откровенно богохульствует, в устах его это звучит как благословение.

Сделав еще несколько глотков, он объявил, что остается на «Нормандце» вместе с Гунном-Истребителем и впредь, как только Гунн сумеет вновь завладеть какой-либо посудиной, желает сражаться под его предводительством.

– К «Адмиралу Дрейку» следует идти вам, капитан, – предложил Гунн-Истребитель, решив, что его исповедь незаметно перешла в совещание команды, на котором решается, кому оставаться, а кому уходить на плоту. – Вместе с вами может уйти юнга.

Заметив, как восторженно загорелись глаза Анны Норвуд, Констанция встрепенулась и нервно осмотрелась, метнув взгляд сначала на барона, а затем на Лорда-Висельника и Вента. Ей очень хотелось, чтобы кто-либо из них возразил. Она пока что представления не имела, на чем должно было основываться это возражение: ведь, что ни говори, а отправлять с капитаном следовало прежде всего юнгу; тем не менее Грей казалось, что кто-то обязательно должен отыскать нужный аргумент. Но все молчали. Как молчал и капитан Рольф.

И тогда решилась сама Констанция. Она не могла допустить, чтобы Анна опять надолго оказалась рядом с Рольфом. К тому же – один на один на плоту. Хватит с нее той жертвы, на которую она пошла, сведя их вдвоем в капитанской каюте. Еще одного такого «подарка судьбы» преподносить этой потаскушке Норвуд она не намерена.

– А мне кажется, что Норвуду лучше остаться здесь. Это поможет вам, когда на берегу или в бухте появится Джесс Марр, с которым он лишь недавно виделся и помирился.

– Лично мне не хотелось бы встречаться с Марром еще раз, – возразила Анна, но как-то слишком уж несмело и невнятно.

– Еще совсем недавно у тебя было совершенно иное настроение, – уже откровенно измывалась над ней Констанция. – Насколько мне помнится, вы вновь стали друзьями.

– Не становились мы друзьями, – огрызнулась Анна.

– И все же, прежде чем вступить в переговоры, Джесс потребует, чтобы на палубе появился Стив Норвуд, который уже помог ему едой и оружием и которого, несмотря на ранение, он все еще считает своим лучшим другом. И разговора с ним ни у вас, Гунн-Истребитель, ни у вас, Вент и Лорд, не получится, пока Марр не выяснит, куда девался юнга.

– Грей прав, – первым согласился с Констанцией Внебрачный Лорд. – Лучше если переговоры поведет Норвуд. Тем более, что ни со мной, ни с Гунном штурман говорить не пожелает.

– А я и сам не пожелаю беседовать с ним, – горделиво обронил Вент.

– Мы, то есть я и Констанций Грей, уходим, – завершил эту словесную стычку Рольф. – Пока вы доберетесь до «Адмирала Дрейка», мы уже приготовим его к бою. Если же застрянем в бухте за мысом Крушений, то постараемся поддержать вас огнем из своего орудия. В крайнем случае, конечно. Когда станет ясно, что вам не продержаться и появится смысл рисковать даже сокровищами плота.

7

Выстирав свою повязку в удивительно холодном, почти ледяном ручейке, несмело пробивавшемся сквозь каменистую трясину гальки, Джесс Марр слегка подсушил ее на вяленом утреннем солнце и вновь перевязал себя. Еще на рассвете Джесс отправился в глубь острова, пытаясь разведать окрестности. Там до него донеслись выстрелы, прозвучавшие у «Нормандца». Это слегка заинтриговало первого штурмана, но не настолько, чтобы он тотчас отправился выяснять причину стрельбы. Тем более, что едва начавшись, она тотчас же прекратилась.

Ощущение влаги и холодка как-то сразу уняло боль не только на месте удара ножом, но и в голове и позвоночнике. Захотелось вновь залечь и уснуть, на сей раз – надолго и безмятежно. Однако штурман позволил себе лишь несколько минут полудремы, а затем старательно замаскировал шлюпку и пошел по гористому склону прибрежного плато туда, на запад, где ему открывались две заползавшие далеко в океан гористые косы полуострова.

Взойдя на высокий островерхий холм, он долго осматривал эту местность, все больше утверждаясь в мысли, что если уж и подумывать о сотворении своей хижины, то стоять она должна где-то там, как бы на перемычке, откуда в случае опасности можно было отходить или на один из полуостровов, или в глубь острова. Теперь ему уже не хотелось тратить время на бессмысленные скитания вблизи останков «Нормандца» и на выяснение отношений с его экипажем. Пора было уйти, отдышаться, осмотреться.

Джесс вдруг заставил себя вспомнить, что, по существу, вернулся с того света, что, сброшенный с палубы, как мертвец, он спасся только чудом, и теперь самое время насладиться этим прекрасным островом, его заливами, скалами, лесами. Зачем уповать на рай на небесах, дорога в который ему, конечно же, давно заказана, если рай – вот он?! Только бы окончательно прийти в себя после ранения да кое-как обосноваться, привыкнуть.

Нет, от мести «нормандцам» он пока еще окончательно не отказался. Просто решил немного развеяться, осмотреться, возродить само понимание «сухопутной» жизни, от которой за долгие годы морских скитаний успел основательно отвыкнуть. К тому же он пытался избавиться от того жуткого осознания горести и ярости, которые все еще нет-нет, да и вспыхивала в нем при малейшем воспоминании о предательстве Анны Норвуд. В том, что он давно заслужил свой нож в спину или петлю на рее, сомневаться не приходилось. И все же этот нож должен был принадлежать кому угодно, кроме Анны. Так предавать, как это сделала она, не решаются даже самые отпетые висельники из портовых таверн.

Солнце – неяркое и оскорбительно безучастное – еще только поднималось над горизонтом, с океана повевала утренняя прохлада, а потому идти было легко, а весь этот пока еще неизнуренный дневной полутропической жарой мир казался прекрасным и только для него, Джесса Марра, созданным. Впрочем, Остров Привидений тем и отличался, что, при всей его богатой тропической растительности здешний климат был помягче, чем в районе Новой Испании[17], Тортуги или Эспаньолы. К тому же джунгли просматривались здесь лишь в глубине острова, да и то они были как бы разбавлены кленом, южным кедром и дубом, а потому некоторые участки побережья больше напоминали прибрежные перелески Северной Франции или Бискайского побережья Испании.

Но, в отличие от благословенных берегов Европы, на этом острове произрастало в диком виде почти все, что необходимо было для человеческого пропитания: кокосовые и банановые пальмы, манго, какие-то диковинные, но вполне пригодные для поедания фрукты, которых они с Анной уже успели вкусить во время своих путешествий по окрестностям бухты. Так, может быть, действительно стоит обосноваться здесь: построить дом да обнести его небольшим фортом, вооруженным на случай нападения туземцев корабельными орудиями и ружьями! А со временем подобрать несколько надежных парней, которые бы составили его гарнизон.