Как велит Бог - Никколо Амманити

Тело Рино Дзены безвольно согнулось и медленно осело боком на большой, поросший мхом валун. Голова упала на грудь, а руки раскинулись, как крылья у дохлого голубя. Дождь стекал по лбу и по бровям, на которых налипла земля.

Кристиано приложил ухо к отцовской груди. Ничего не слышно. Стучавшая в барабанных перепонках кровь и шум дождя все заглушали.

Он застыл перед отцом на коленях, время от времени смахивая рукой с лица капли дождя и не зная, что предпринять, затем, после минутного колебания, приподнял отцовскую голову и указательным пальцем оттянул веко, открыв остекленелый, как у чучела, глаз.

Потом он подобрал в луже сотовый. Попробовал его включить. Телефон сдох. Кристиано сунул его в карман.

Он не мог оставлять отца в такой скрюченной позе.

Взяв отца за плечи, Кристиано попробовал усадить его. Но отцовское тело не слушалось. Кристиано его сажал, но стоило отпустить, и тело потихоньку сползало вниз.

В конце концов он воткнул в землю палку и вставил ее отцу под мышку.

"Чего ради он сюда притащился? Почему оставил фургон на дороге и пошел в лес?"

Наверное, ему стало плохо. У него весь день болела голова. Наверное, он сел в фургон и поехал в больницу.

"Эта дорога ведет в больницу?"

Он понятия не имел.

А потом отцу стало совсем плохо и он не мог ехать дальше, тогда он вылез из фургона и ушел в лес помирать.

"Как волк"

Когда волк чует свой конец, он оставляет стаю и уходит умирать в одиночестве.

— Почему ты меня не разбудил, козел? — спросил он и пнул ногой палку, отчего отец снова свалился в грязь.

Надо вытащить его отсюда. Единственный вариант — взять отца за ноги и дотащить волоком до дороги.

Кристиано взял его за лодыжки и начал тянуть, но тут же разжал руки, словно его дернуло током.

На мгновение ему показалось, что по отцовским ногам пробежала дрожь.

Кристиано уронил фонарь, ринулся на землю и принялся лихорадочно ощупывать бедра, руки, грудь, трясти ему голову, болтавшуюся налево и направо.

"Может, мне почудилось?"

Он положил отцу ладони на грудную клетку и стал нажимать на счет "раз, два, три", как это делали в сериале "Скорая помощь".

Он не знал, как точно это делается и зачем это нужно, но продолжал мять отцу грудь уйму времени без видимого результата, кроме того, что мышцы его рук стали жесткие, как мрамор.

Кристиано совсем выбился из сил, промок и продрог. Внезапно накопившаяся усталость и тревога подкосили его, и он рухнул на отцовскую грудь.

Ему надо поспать. Хотя бы немного. Пять минут.

А потом он перетащит отца в фургон.

Кристиано прикорнул на земле рядом с трупом. Холод не проходил. Пытаясь унять дрожь, он попытался обнять себя, прижал руки к груди, стал растирать плечи.

Вынул из кармана сотовый, но тот не желал включаться.

"Может, оставить отца здесь?"

Лучше в лесу, чем на дерьмовом кладбище рядом неизвестно с кем...

Тело разложится, превратится в удобрение. Никаких тебе священников, церквей, похорон.

Лежащий на земле фонарь рисовал светлый овал на ковре из опавших листьев и веток, на пне, на котором выросла семейка длинноногих грибов, и на отцовской руке.

Кристиано вспомнился тот раз, когда Рино остановил машину посередине моста и залез на парапет. Внизу текла река, образуя воронки вокруг острых камней.

Потом он пошел по парапету, расставив руки, как акробаты в цирке.

Кристиано тогда вышел из машины и пошел за отцом по тротуару. Он не знал, что делать. Единственное, что он мог, — идти рядом с отцом.

Мимо проезжали машины, но никто не останавливался.

Рино сказал, не глядя на него:

— Если ты надеешься, что кто-нибудь остановится и скажет мне слезть, забудь. Такое бывает только в кино. — Он посмотрел на Кристиано. — Не говори только, будто боишься, что я упаду.

Кристиано кивнул головой. Он хотел схватить отца за ногу и стянуть его вниз, но что, если он из-за этого оступится и сорвется?

— Я не могу упасть.

— Почему?

— Потому что я знаю секрет, как не упасть.

— И в чем секрет?

— Так я и выдал его сопляку вроде тебя! Сам догадайся. Я-то догадался.

— Ну, па, пожалуйста, скажи! — заныл Кристиано. У него болел живот, как будто он объелся мороженого.

— Лучше скажи мне одну вещь. Если я упаду и умру, ты будешь ходить на мою могилу молиться за своего отца?

— Да. Каждый день.

— И цветы будешь носить?

— Конечно.

— А кто тебе денег на них даст?

Кристиано слегка задумался.

— Четыресыра.

— Куда уж там... У него у самого ветер в карманах гуляет...

— Тогда я буду брать их с других могил.

Рино прыснул со смеху и спрыгнул с парапета. Кристиано почувствовал, как боль в животе рассасывается. Потом отец поднял его и погрузил себе на плечи, как мешок.

— И не думай. Мне с неба тебя будет видно, от меня ничего не ускользнет...

По пути домой Кристиано забросал отца вопросами про жизнь и про смерть. Секрет того, как не упасть с моста, стал вдруг для него самой важной вещью на свете. И с упорством восьмилетнего мальчишки он продолжал приставать к отцу, пока однажды утром, когда они валялись на диване, Рино не сдался:

— Хочешь знать секрет? Я скажу тебе, но ты не должен его никому открывать. Обещаешь?

— Обещаю.

— Все просто: я не боюсь умереть. Только тот, кто боится, умирает, вытворяя всякие такие глупости, типа пройтись по мосту. Если тебе на смерть наплевать, можешь быть спокоен — ты не упадешь. Смерть точит зуб на трусливых. И потом, я не могу умереть. По крайней мере, пока так не решит Бог. Не волнуйся, Бог не хочет, чтобы ты остался один. Мы с тобой — единое целое. У меня есть ты, а у тебя я. Больше никого нет. Так что Бог нас никогда не разлучит.

Кристиано, свернувшись в грязи, взял отцовскую руку и вздохнул: "Тогда почему Ты его забрал? Объясни, почему?"

172.

Беппе Трекка так и сидел в "пуме" на обочине дороги и глядел на выбивающиеся из сил "дворники".

Он не мог заставить себя уехать.

Нахлынули мысли о матери.

"За меня не беспокойся, Джузеппе. Ступай. Ступай..." Так сказала ему Эвелина Трекка со своей койки в палате римской больницы "Агостино Джемелли".

Он сидел рядом с матерью и не узнавал ее, настолько она высохла... Рак высосал из нее все соки.