Братья по оружию - Дон Перрин

Красная Мантия потребовал немедленно проводить себя к Холосу, и, к всеобщему удивлению, тот сразу принял его. Командующий распорядился немедленно поставить для него отдельный шатёр, и среди солдат уже поползли слухи, что это его давно потерянный родственник…

Солдаты пропустили Рейстлина дальше, поверхностно его осмотрев, — никто не осмелился копаться в вещах мага. Кто-то даже намекнул ему в спину, что, если он оставит корзину у них, а Красную Мантию заберёт с собой, это будет прекрасной сделкой для всех. Очевидно, в отличие от Хоркина, маги не пользовались здесь уважением среди простых солдат.

«Я не так одинок», — подумал Рейстлин, идя вглубь лагеря Холоса. Он видел, как жестоко наказывают солдат, но не стал останавливаться, выясняя подробности. Прошёл мимо воинов, лежащих без сознания на земле, предположив, что это новый метод обучения в войсках, не удостоив их вторым взглядом. Он не увидел виселиц с болтающимися телами, а вся окружающая его стальная дисциплина совершенно не волновала Рейстлина. Он у всех расспрашивал, как пройти к шатру боевого мага.

Отвечали ему без охоты, а один человек так вообще спросил, уверен ли он, что хочет торговать с этим магом. Как только разговор заходил о странном маге, люди начинали нервно оборачиваться, со страхом осматриваясь по сторонам. От такого поведения окружающих мнение о коллеге взлетело у Рейстлина на необычайную высоту.

Наконец он нашёл шатёр собрата по Ложе, стоящий на краю лагеря, особняком от других. Шатёр был огромный и просторный, Рейстлин задержался на миг у входа, чтобы успокоить дыхание и привести мысли в порядок. Сейчас он увидит настоящего боевого мага, Красную Мантию, возможно очень высокопоставленного. Вдруг ему необходим ученик…

Сейчас Рейстлин не мог уйти от Хоркина, делом чести было выполнить условия договора с бароном. Но тут подворачивался прекрасный шанс стать знаменитым, и кто знает, если он произведёт благоприятное впечатление на мага… Красная Мантия мог бы выкупить его контракт и немедленно сделать Рейстлина своим учеником.

Все юные состоят целиком из мечтаний…

Глядя сквозь щёлку приоткрытого полога, юноша увидел только красные пляшущие языки пламени в плошке с ароматным маслом и услышал свистящее дыхание.

Глубоко вдохнув, Рейстлин собрался предстать холодным и опытным профессионалом. Он переложил кувшин с цыплёнком в руку, которой держал посох Магиуса, и осторожно откинул полог.

— Это ты, слизняк? — прогрохотал голос изнутри. — Если так, прекрати трясти эту дешёвую тряпку и докладывай. Что ты нашла в том проклятом Храме?

Рейстлин очутился в неудобном положении. Юноша должен был признаться, что он не ожидаемый «слизняк», и только после этого представиться. Хуже того, его лёгкие начало жечь огнём, поэтому Рейстлин прочистил их одним резким громким кашлем и решил притвориться, что ничего не слышал.

— Извини, что побеспокоил тебя, мастер, — произнёс он с облегчением, чувствуя, что судорога отступает. — Меня зовут Рейстлин Маджере, и я маг Ложи Красных Мантий на службе барона Айвора Лэнгтри. У меня есть различные свитки, артефакты и смеси, и я прибыл, чтобы узнать, не захочешь ли ты вступить в обмен?

— Пошёл в Бездну!

Совершенно сбитый с толку грубой репликой, Рейстлин тупо уставился на полог шатра. Что бы он ни прокручивал в уме, а такой встречи не ожидал. Юноша встречал мало магов, но даже великий и могучий Пар-Салиан не отказал бы себе в возможности узнать что-то новое. Одно любопытство должно было заставить странного мага высунуть нос из шатра и хотя бы осмотреть товары.

Рейстлин осмелился заглянуть внутрь, надеясь увидеть своего собеседника. Красная Мантия сидел, откинувшись в глубоком кресле, почти скрытый тенями.

— Может, ты не так понял меня, мастер, — как можно мягче произнёс Рейстлин. — У меня с собой много магических предметов большой силы, многие необычайно редки…

Внезапно он услышал звук, словно закипел большой чайник, затем сердитый шорох одежд — и полог шатра отлетел в сторону, сорванный могучим ударом. Огненные глаза глянули на него из темноты, ярость ударила подобно горячему ветру.

Рейстлин невольно отступил на шаг.

— Оставь меня в покое, — прорычал Красная Мантия, — или, клянусь Тёмной Королевой, я сам отправлю тебя в Бездну!

Внезапно его глаза расширились, а яростные слова замерли на губах. Боевой маг смотрел не на Рейстлина, а на посох в его руках. Что касается самого Рейстлина, то он изумлённо воззрился на появившегося перед ним Красную Мантию. Оба замерли, не говоря ни слова, наблюдая вещи, которые не собирались увидеть.

— Чего ты на меня вылупился? — первым опомнился Красная Мантия.

— Я мог бы задать тот же вопрос, мастер, — поколебавшись, ответил Рейстлин.

— Ты мне неинтересен, слизняк, — пророкотал Иммолатус, и это было достаточно верно — на человека он бросил только мимолётный взгляд, сосредоточившись на посохе.

Первым желанием дракона было схватить посох и немедленно сжечь хозяина. Его пальцы задёргались, заклинание вспухло на языке, но Иммолатус смог противостоять первому порыву — убийство человека оставило бы жирный чёрный след у его шатра, вызвав ненужное внимание и расспросы. Но больше всего ему хотелось выяснить о посохе побольше, а жирное пятно плохо отвечает на вопросы.

Он понял, что необходимо будет проявить эту… Как её всегда называла Ут-Матар? Дипломатию! Он должен применить дипломатию в отношении этого человечишки. Это будет трудно, потому что на самом деле Иммолатусу хотелось распороть слизняка вдоль и вскрыть ему черепушку остро заточенным когтем.

— Тебе лучше войти, — пробормотал Иммолатус, полагая, что это необычайно радушное приглашение.

Рейстлин остался стоять, где стоял, не пошевелившись. Он начал привыкать к своему извращённому зрению, смотря на мир сквозь зрачки в форме песочных часов, заставляющих все умирать под властью времени. Глядя на этого мага, а ему не исполнилось и сорока, Рейстлин должен был видеть Красную Мантию морщинистым и старым, а вместо этого он видел словно размазанный портрет, где два лица никак не могли соединиться в одно. Неведомый художник позволил своим краскам лечь как попало, сливаясь и размазываясь одновременно.

Одним лицом было обычное лицо мага, другое лицо пряталось за ним, но Рейстлин улавливал что-то ярко-красное, нестерпимо алое. Во втором лице было что-то от рептилии, так же как и в первом, хорошо видном. Юноше показалось, что если бы он сосредоточился, то смог бы ясно различить и второе лицо. Но каждый раз, когда он пытался так сделать, второе лицо плыло и пряталось в чертах первого. Но глаза у этих лиц были одинаковые, ярко-огненные, бушующие, смертельно опасные. Впрочем, все маги очень опасные люди…

Немного поразмышляв, Рейстлин вошёл внутрь по той же самой причине, по которой был приглашён, — им двигало любопытство.

Высокий и худой, Красная Мантия прошагал, шелестя дорогими одеждами, к маленькому стулу в конце низкого стола и сел, резким жестом показав Рейстлину на второй стул. Его движения, были и изящны и неуклюжи одновременно, под стать двойному портрету. Лёгкие движения — порхание пальцев или небольшой наклон головы — были исполнены непередаваемой грации. Другие, например усаживание за стол, были затруднены и нарочиты, словно непривычны ему и должны тщательно контролироваться.