Дариен - Конн Иггульден

Нэнси сжала пальцы руки в кулак, и ее пронзила такая боль от пулевой раны, что рука задрожала. Девушка понимала, что ей досталось большое богатство, хотя большую его часть она взяла сама, притом без разрешения. Несколько секунд она стояла очень тихо. В то же время взгляды дюжины мужчин были прикованы к ней: все с нетерпением ждали, когда она сделает то, о чем ее просят. Но она не шевелилась. Если Зеленый отряд Саллет нужен для того, чтобы держать людей в страхе, обеспечивая порядок, то должна ли Нэнси прикладывать свою руку к их спасению? Что, если это равновесие подобно смерти для города, в котором полмиллиона менее богатых жителей находятся во власти Двенадцати Семей? Для города, в котором люди вроде ее отца не в состоянии добиться справедливости от закона.

– Нэнси? Ты слышишь? – внезапно спросила леди Саллет.

За стеной конного двора, ворота которого были плотно закрыты, все еще бушевала битва, оттуда доносились истошные крики и скрежет металла, они заглушали все остальные звуки. В мгновения затишья Нэнси казалось, будто она действительно слышит слабые голоса; люди пытались кричать, но не могли, потому что воздух поступал им в легкие лишь маленькими глотками, а сами они были придавлены грудой металла. Нэнси вздрогнула, подумав, какой вес сдавливает их тела. Их ждала ужасная смерть, и девушка поняла, что не может стоять в стороне, если у нее есть хоть малейшая возможность помочь им.

Нэнси резко кивнула, приняв решение. Она не заметила ни того, как леди Саллет облегченно вздохнула, ни того, что лекарь убрал револьвер назад в кобуру, как только она зашагала к ближайшему серому «жуку», лежащему на спине. Двое солдат отошли в сторону, не сводя с нее глаз. Они привыкли выполнять приказы. Нэнси опустилась на одно колено, положила ладони на блестящую изогнутую грудную пластину и закрыла глаза. Она и в самом деле слышала человека внутри. Слышала, как он хрипит и задыхается, и всем сердцем сопереживала ему, пока он молил о помощи – каждым вздохом, каждым шепотом.

– Я попытаюсь, – сказала Нэнси.

Целое море силы шумело и бурлило внутри ее, пока она произносила свои слова. Затем сила будто бы потекла жидким огнем к кончикам ее пальцев, и девушка отпрянула, почувствовав, как нарастает жар.

Нет. Она украла силу у Зеленых воинов Саллет. Пусть неосознанно, как и прежде, когда она портила магические артефакты у всяких странствующих фокусников, которые пытались давать представления на ее улице, но каждый раз получали от зрителей только ухмылки и гнилые фрукты. Она смеялась вместе с другими детьми, потешаясь над глупцами и обманщиками. Магии не бывает, твердо знала она. Была уверена в этом до тех пор, пока магия не наполнила ее до краев и не стала выплескиваться наружу. Теперь же она ощущала магию как жидкость, которая бежит по ее рукам, стекая в ладони, словно расплавленное золото, пока она прижимала руки к доспехам. Она услышала глухое ворчание и медленно открыла глаза.

Запах подгоревшего мяса, шипя, сочился из щели между зеленых пластин. Одного из солдат, стоявших рядом с Нэнси, тут же вырвало, другой же выругался и отвернулся. Девушка убрала руки, и на броне остались черные отпечатки ладоней. От запаха ее тоже затошнило, как только она поняла, что произошло. Человек внутри больше не плакал и не молил о помощи едва слышным шепотом. Она сварила его прямо в доспехах, убила, вместо того чтобы спасти. Она уронила голову на грудь, испытывая одновременно потрясение и стыд.

– Попробуй снова, дорогая, – сказала леди Саллет у нее за спиной.

– Я ведь убью их всех, – пробормотала Нэнси.

– Может быть. Однако этот был самым слабым, к нему ты первому прикоснулась там, на улице. У остальных чуть больше сил. Быть может, они направят тебя в нужную сторону. Прошу. Сейчас я не найду другого способа высвободить их из доспехов. Либо ты найдешь способ спасти их, либо они все умрут. Ты понимаешь?

Это жестоко, но третьего пути нет. Без тебя они все погибнут – или, возможно, они погибнут с твоей помощью. Я дала тебе Камень Саллет, чтобы у тебя появился шанс.

– И чтобы увидеть, как ваши драгоценные Зеленые воины восстанут, – огрызнулась Нэнси.

Леди Саллет смущенно кивнула.

– Я не пыталась тебя обмануть, Нэнси. Конечно, я хочу увидеть, как они снова встанут на ноги. Этот город возвели мои предки при помощи одиннадцати других семей. На это ушло не одно столетие. Дариен не идеален…

Нэнси устало хмыкнула, и леди Саллет продолжила:

– Что ж, очень хорошо. Он далек от идеала, но в мире есть места куда более жестокие, Нэнси, поверь мне. Не думаю, что Дариен представляет собой худшее из всех обществ… но мы встречали и другие, и они оказывались воплощением кошмара наяву.

Нэнси встала, сжав губы, и поспешила к воину, лежащему в грязи в дальнем конце канавы, где его и бросили. Она снова присела, а когда встала, воин был уже мертв – из щелей между пластинами доспехов клубился пар.

Нэнси молча шагнула к третьему воину.

Один из солдат яростно воззвал к леди Саллет, но та даже не обратила на него внимания. Она смотрела на Нэнси, завороженная не то страхом, не то любопытством. Леди Саллет не знала, пытается ли девушка спасти ее воинов или хочет попросту их уничтожить.

Равновесие сил в Дариене находилось в руках девушки.

Леди Саллет почувствовала взгляд хирурга и обернулась: мужчина снова положил руку на рукоять револьвера и многозначительно смотрел на свою госпожу. Леди Саллет покачала головой и подняла ладонь, намекая, чтобы он повременил. Между тем части незаменимого сокровища уничтожались одна за другой – прямо у них на глазах.

С третьим воином Нэнси сплоховала. Толком не понимая, что делает, она была близка к панике, похожей на ту, что охватила ее во дворце, когда девушка боялась, что ее застрелят.

Магия с ревом вырвалась наружу, и броня треснула под внезапным напором жара, растекаясь расплавленным железом. Нагрудная пластина раскололась надвое, но трясущееся, почерневшее существо внутри не почувствовало свободы, оно вскрикнуло и умерло. Нэнси встала, грудь ее вздымалась под напором эмоций. Она направилась к четвертому, еле-еле волоча ноги.

Человек в броне услышал ее шаги. Наверное, он сообразил, какая участь постигла его товарищей, а может, вдохнул запах горелого мяса, витающий в воздухе. Четвертый воин жадно боролся за каждый вдох: он не хотел сдаваться, несмотря на запертый «гроб», постепенно убивающий его. Когда Нэнси присела рядом с ним, он что-то прошептал во тьму, сгустившуюся вокруг него.

– Удачи, – пожелал он Нэнси, пытаясь удержать остатки воли, рушащейся с каждым вдохом, за который приходилось с остервенением бороться.

Ни одного солдата, привыкшего носить доспехи, не пугали замкнутые пространства. Броня Зеленого отряда Саллет была не теснее любой другой. Но многое изменилось. И когда четвертый воин ощутил жар пальцев Нэнси, пронизывающий его плоть, он почувствовал нечто вроде облегчения при мысли о смерти, а уж затем превратился в бормочущее, дергающееся и извивающееся существо, неспособное даже вздохнуть, как следует, чтобы закричать.