Когда мы верили в русалок - Барбара О'Нил

Что бы ей понравилось? Что приготовил бы мой отец по случаю воссоединения семьи?

Конечно, что-нибудь из макаронных изделий. Я перебираю различные варианты: равиоли готовить долго; лазанья слишком будничное блюдо. Букатини были бы в самый раз, но их готовка займет много времени. Я ощущаю на языке вкус баклажанов и красных перчиков, оливок и пармезана. Да. Vermicelli alla siracusana с дольками консервированного лимона, который обожал отец; дома это лакомство у меня всегда есть. И салат из цветной капусты. И торт. Шоколадный торт. Все это я вполне успею сделать ко времени, даже если приеду домой через час с лишним. Я нажимаю кнопку на рулевом колесе, давая указание своему телефону позвонить Саймону. Он не отвечает, но я оставляю сообщение: предупреждаю, что сегодня на ужин к нам придет Кит с другом и он должен купить вина. В доме спиртное мы редко держим.

Кит, в моем доме. С моими детьми. С моим мужем. В моем хрупком надежном мире, что я создала здесь для себя.

У меня сводит живот. Это самый страшный шаг, на какой я когда-либо решалась в своей жизни, и внутренний голос недоумевает, зачем я иду на такой риск. Ведь что угодно может привести к катастрофе. Случайное слово. Разоблачительная речь Кит.

Но у меня такое чувство, что это единственный путь. Или я перейду по шаткому хлипкому мостику на следующую ступень своей жизни, или вечно буду балансировать на краю пропасти.

Мне вдруг пришло в голову, что и не нужно ждать разоблачения. Я сама могла бы все откровенно рассказать Саймону.

Но я представляю, как каменеет его лицо, и понимаю, что не смогу. Не смогу, и все.

Движение на мосту встало. Мои мысли уносятся в прошлое.

И я беспомощно следую за ними.

* * *

После того, как отец с Диланом подрались в кухне нашего дома, Дилан исчез на много-много дней. В ту пору мобильных телефонов не было, мы никак не могли позвонить ему и уговорить его вернуться. Оставалось только ждать.

Ведь прежде он всегда возвращался.

Кит злилась на меня за то, что я поссорилась с отцом и якобы спровоцировала драку между ним и Диланом. Но это случилось не по моей вине, и я себя виноватой не считала. С отцом мы почти не разговаривали, мама с ним тоже, если только они не ругались, не вопили во все горло и не швыряли друг в друга все, что попадалось под руку.

Все рушилось.

Где искать Дилана, мы узнали, когда нам позвонили из больницы в Санта-Барбаре. Через несколько дней после отъезда из нашего дома, он угодил на мотоцикле в страшную аварию, получил тяжелые травмы и теперь находился в коме.

– Насколько тяжелые? – спросила мама по телефону. Рука, в которой она держала тонкую сигарету «Вирджиния Слимз», дрожала. У меня будто что-то опустилось в животе. Кит, стоявшая рядом, окаменела.

Втроем мы поехали к нему. Он вышел из комы, но находился под воздействием сильных болеутоляющих препаратов. Лицо его представляло собой сплошной воспаленный черно-красный синяк, на разорванный рот были наложены швы, правая рука и ключица сломаны, в черепе трещина. Но особенно сильно пострадала правая нога, которую собрали по частям: она была раздроблена в четырех местах. Дилан на полгода был лишен возможности ходить.

Врачи показали маме рентгеновские снимки, прямо в моем присутствии. Кит в это время куда-то отлучилась – то ли еды пошла купить, то ли еще за чем-то. Не знаю, почему доктор стал беседовать с мамой при мне. Может быть, думал, что я не слушаю, поскольку я читала Дилану «Маленького принца», хотя он спал.

– Он ваш сын?

– Нет, – ответила мама, не добавляя, как обычно, что Дилан приходится ей племянником. – Он работает у нас, за девочками присматривает.

– Давно он у вас работает?

Мама замялась. Я знала, что Дилан солгал, сказав, что ему шестнадцать лет; на самом деле ему было тринадцать, когда он впервые переступил порог нашего дома. Мама тоже не стала открывать всей правды – напротив, украсила ложью его ложь.

– Три года. С семнадцати лет.

Дилан жил с нами шесть лет, и она это, конечно, знала.

– Вот это новые повреждения – на ноге, на руке, на ключице. Сломанная скула почти зажила. – Я смотрела, как врач указкой тычет в яркие белые пятна на серых костях.

Мама кивнула.

Потом доктор перешел к другим снимкам. На второй ноге лодыжку пересекала зазубренная серая линия. Аналогичные линии виднелись на запястье и нескольких ребрах. Это застарелые переломы, объяснил доктор.

– Я даже не уверен, что он обращался с ними к врачу.

Мама прикрыла ладонью рот.

– Господи помилуй. Кто мог бы это сделать?

– И не такое бывает, – отозвался доктор.

Стоя у постели Дилана, я ладонью накрыла его запястье со старым переломом, потом нагнулась и положила на нее голову. Я думала о его шрамах, от сигар и пряжки ремня, и мне хотелось кого-нибудь убить.

Очень медленно.

Это было зверское мощное чувство.

Кит, когда узнала, долго плакала, но я не пролила ни слезинки.

* * *

После выписки из больницы Дилану предстоял долгий период реабилитации. Но к его услугам были три заботливые сиделки, которые ревностно ухаживали за ним, приносили ему книги, играли с ним в карты и другие игры. На первых порах он был замкнут и печален, сидел как сыч в своей комнате, отказываясь спускаться вниз, даже когда стало ясно, что он вполне может сползти по лестнице на заднице. Ни с кем из нас он не разговаривал – просто сидел и апатично смотрел в окно.

Но Дилан не представлял, на что способны женщины Бьянки. Мама каждое утро проветривала его комнату – раздвигала шторы и впускала в помещение свежее дыхание океана. Она меняла ему постель и повязки, заставляла содержать в чистоте свое тело, обтирая его мокрой губкой, пока он не окреп настолько, что мог делать это сам.

Кит приносила ему ракушки и птичьи перья, сообщала о состоянии океана и об условиях для серфинга, рассказывала, кто какие трюки вытворял на волнах.

Я читала ему, иногда по несколько часов кряду. В школьной библиотеке специально для него выискивала приключенческие рассказы, ходила в букинистическую лавку в Санта-Крузе, где покупала интересные романы, которые, как мне казалось, могли его увлечь. Дилан отвергал любые книги, в которых описывались жестокость и насилие. Соответственно «за бортом» оставалась масса ужастиков и авантюрных историй, но я все же сумела подобрать ему подходящее чтиво. В маминой комнате нашла толстые исторические романы – «Зеленая тьма»[36], романы Тейлор Колдуэлл[37], истории о прошлых временах. Это, конечно, были не любимые мною книги Джоанны Линдсей[38], но они имели более закрученные сюжеты и Дилану нравились.