Охотники за луной. Ловушка - Екатерина Азарова

– Изящная женская месть в действии?

– Совсем чуть-чуть. Ты сам понимаешь, мне надо привести себя в порядок, чтобы выглядеть идеально. К тому же я опять буду нервничать. Давай проведем последний день перед визитом к наместнику спокойно.

– Соглашусь с тобой. Больше ничего не хочешь мне сказать? – Ален внимательно на меня посмотрел.

– Нет, мой хороший, – я покачала головой, – к тому же новостей для одного дня больше чем достаточно.

Что ты хочешь услышать от меня, Ален? Что каждая встреча с Марком превращается в непонятное безумие? Или что я полностью теряю над собой контроль и не представляю, что будет дальше? А может, тебе рассказать, какое мне сделали предложение? Попытались купить, чтобы превратить в постельную грелку в лучших традициях Галгарского халифата, а именно: бессловесную и полностью покорную рабыню. А все, чем я смогла ответить, это пощечина и несколько обидных фраз, хотя так хотелось высказать все, что я думаю об этом самодовольном мужлане. Или как Брайс остановился в шаге от насилия? Нет, я ничего этого тебе не скажу. Никогда. Лиса права…

– Насколько я помню, ты собиралась пойти поесть, – напомнил Ален, но уголок губ недовольно опустился, а значит, мой ответ его не удовлетворил. – Я присоединюсь немного позже.

– Меня уже нет, – широко улыбнулась я, быстро подошла к брату, поцеловала и поспешила выйти.

Я поднималась к себе в комнату, все еще растерянная и немного оглушенная последними новостями. Я была рада, что Ален не стал спрашивать подробности о Сефере и тем более о Брайсе, потому что не была уверена, что смогу оставаться спокойной. Хотя он не просто поразил меня, а практически оглушил. Итак, Сеферу-старшему настолько не терпится, что он заявился самолично. Зачем? Или боится, что кто-то может вмешаться в столь тщательно продуманную игру? Но претендентов на мою руку больше нет. Карризи не считаем, у него проблемы с головой, несомненно, но матримониальных планов нет. Вопрос, зачем он вцепился в меня словно клещ, опустим. Калеб де Траен? Не думаю, ибо он не проявлял своего внимания долгие годы, да и сейчас его интерес вызван скорее прошлым, чем будущим. Ничего не понимаю. Если подумать, то, скорее всего, его торопливость вызвана тем, что Марк так и не озвучил своего решения, и он волнуется, что сын может пойти на попятную. Да, наверное, из-за этого…

– Что ты так долго? – Лиса вскочила с кресла, в котором по обыкновению сидела с ногами, и подбежала ко мне, стоило мне войти и закрыть за собой дверь.

– Разговор несколько затянулся, но все в порядке.

– Ты не говорила Алену?

– Нет, конечно, – успокоила я ее.

– Скажи, что тебя тревожит? – Лисичка как всегда видела то, что я тщательно пыталась скрыть.

– Бал послезавтра, а я в некоторой прострации. Не представляю, как себя вести, боюсь не выдержать и сорваться, а Сефер-старший просил моей руки для своего сына, – выпалила я, обессиленно плюхнулась в кресло и подняла умоляющий взгляд на Лису: – И что мне со всем этим делать?

– Вот как… – Лиса на мгновение прикрыла глаза, а когда снова их распахнула, то взгляд у нее затуманился, а на лице появилось столь мечтательное выражение, что я невольно заинтересовалась такой переменой. – Прекрасно. Какая дивная игра, сколько возможностей, шансов.

– Лиса! – вскрикнула я.

– Сел, не понимаю, почему ты переживаешь. Сама подумай. Представление ко двору перенесли, ну и что? Тебе не надо беспокоиться, ибо наряд уже готов и ждет своего часа, в отличие от практики многих придворных дам, которые заказывают платья в последнюю очередь, стремясь узнать, в каких нарядах будут их соперницы, и избежать повторов. Особенно это распространено перед костюмированными балами. Так вот твоя единственная забота – почистить перышки и на всякий случай выпить что-нибудь успокоительное.

– Все будут смотреть, шептаться за спиной и показывать пальцами, – уныло продолжила я.

– Ты так говоришь, словно вас туда в кандалах ведут. Вы возвращаетесь ко двору победителями, хотя никто и не знает об этом. Но ты всегда должна это помнить.

– Госпожа Элера, – стук в дверь и голос Ани прервали Лису на полуслове, – милорд Ален просил напомнить, он ждет только вас и леди Мирализу, а обед подали.

– Спасибо. Мы сейчас спустимся.

– Выше нос, Сел, – подмигнула Лисичка, – ты в шаге от заслуженного триумфа, так встреть его с высоко поднятой головой. А теперь пошли есть. Жутко проголодалась.

Я знала, что выгляжу идеально, но сердце все равно билось как ненормальное.

Еще вчера мне сделали маникюр, массаж, множество масок и притираний, исправили все недостатки, которые появились от некоторой безалаберности по отношению к собственной внешности и вытащили на поверхность все достоинства. Врать не стану, мне и процесс понравился и результат.

Платье, выбранное Лисой, было шикарным. Я отметила это еще в прошлый раз, но теперь, после подгонки по фигуре, оно и вовсе поражало воображение. Двухслойное: плотный белоснежный атлас и поверх него – расшитое золотой нитью тончайшее кружево. Оно сверкало и переливалось, словно было целиком сделано из драгоценных камней, стоило свету упасть на него, но и в полумраке таинственно мерцало.

Несмотря на то что я привыкла обходиться без множества нижних юбок, надевая под удобное платье лишь тонкие брючки, в этот раз мне казалось, что я практически голая. Платье довольно плотно облегало и грудь и верхнюю часть бедер, расширяясь книзу. Но то ощущение приятного холодка, что дарила ткань, несмотря на изысканное белье и чулки, заставляло чувствовать себя так, будто под платьем ничего нет. Непривычно до жути. И если бы на этом все закончилось…. Увы. Очень глубокое декольте, почти до неприличия, наполовину открывало грудь и выставляло ее напоказ. Как и в первый раз, сразу же возникло желание прикрыться шалью или хотя бы легкой пелериной, но как только я робко озвучила свое желание, то натолкнулась на категорический отказ. Причем Лису поддержал и Ален, разрешив ей делать все, что она посчитает нужным. Так что мне ничего не оставалось, как покорно отдаться в руки подруги и молча наблюдать, как из меня делают совсем незнакомую, хотя и на редкость красивую девушку. Это я признавала. Как и то, что с трудом узнавала себя в зеркале, словно это была и не я. Косметика снова изменила черты лица, сделала глаза просто огромными, губы такими сочными и алыми, как будто я их полдня кусала, и все это на фоне нежной кожи, столь тщательно припудренной, что она казалась перламутровой.

Вот только мне ужасно не хотелось надевать парик. Лиса разделяла мое желание, но вариантов этикет не предоставлял. И я лишь тихо вздохнула, когда рыжие волосы спрятались под очередной блондинистой конструкцией.

– Что делать с драгоценностями? – уточнила подруга. – По идее сюда ничего и не надо, но светские курицы не поймут, если ты ничего не наденешь.

– Бриллианты. – Я вздохнула, взяла со стола бархатный футляр и протянула подруге: – Ален сказал, чтобы я их надела. Хорошо, что мы выкупили эти драгоценности год назад, хотя, к сожалению, я не знаю точно об их происхождении. В этом комплекте впервые появилась на балу дочь Дастира де Руе.