Нашествие - Дмитрий Лазарев

– А где сейчас иначе? – с горечью спросил Пириэл. – Ладно, полагаю, нам нужно начать Совет. Очень жаль, что в неполном составе. Исчезновение уважаемых Эрестора и Тираэла – большой удар для всех нас.

– Гибель, – уточнила Лианэль.

– Что?

– Гибель. По крайней мере, если речь идет об Эресторе.

– Мы этого не знаем, – вмешался Этуар.

– Я знаю, – твердо ответила Лианэль.

– Откуда, если не секрет?

– Из Замка Судьбы. Я была там недавно.

– Это интересно, – оживился Пириэл. – Поделитесь с нами?

– Конечно.

Лианэль кратко изложила Совету события, связанные с ее посещением бывшей цитадели Безликих. Лица присутствующих по мере ее рассказа становились все мрачнее и задумчивее. Когда она закончила свой рассказ, Пириэл медленно произнес:

– Что же, у нас нет оснований не доверять предупреждениям Судьбы. Сейчас она стала непредсказуемой, это точно, но ложь – не ее профиль. Жаль, что к нам она враждебно настроена, но совершенно определенно, что Темного Судьба ненавидит больше, чем нас. Если она показала гибель Эрестора, то теперь становится понятным его исчезновение в Джексонвиллском сражении. Насколько я понял, о судьбе уважаемого Тираэла вы не располагаете никакими сведениями?

– Именно так.

– Тогда будем исходить из того, что он жив.

– Но кто убил главу Совета? Вас это не интересует, уважаемый Пириэл? – вмешался Алгон.

– Какая разница, кто персонально это сделал? Легионы нежити Лонгара Темного повинны в этом. Им и платить по счетам… Надо только заставить их сделать это.

– Я совсем не уверен, что именно нежить убила уважаемого Эрестора, – произнес Этуар.

Пириэл с раздражением покосился на него:

– Будьте добры пояснить свою мысль!

– Меня насторожило то, что Судьба не показала уважаемой Лианэли лицо убийцы. Я согласен с вашими выводами о том, что Судьба ненавидит Темного больше, чем нас. Но тогда почему бы ей ни открыть нам, кто убил главу Совета?

– Да потому, что это не должно иметь значения! Даже если бы она явила нам лицо какого-нибудь вампира или лича, мы что, стали бы искать конкретную личность, чтобы совершить возмездие? Это глупо. Наш враг – Лонгар Темный и ВСЯ его армия. И платить за гибель уважаемого Эрестора будут они ВСЕ. Думаю, и Судьбу такой вариант вполне устраивает.

– Но если это какой-то неизвестный нам враг?

– Уважаемый Эрестор сражался с нежитью, – отмахнулся Пириэл, – и причина его гибели вполне очевидна. Незачем искать другого убийцу: так мы только потеряем время. В конце концов, мы здесь не для этого. Нужно как можно скорее упорядочить и объединить сведения по обстановке на фронтах Пандемониума и выработать стратегию дальнейшей борьбы с врагом. Но для этого, каким бы несвоевременным вам это ни показалось, мы должны выбрать нового главу Совета. В военное время отсутствие организующей силы недопустимо.

– И себя вы, конечно, видите лучшей кандидатурой на этот пост? – саркастически осведомился Алгон.

– Скажем так: я вижу в себе силы и способности решить стоящие перед нами проблемы. В идеях у меня тоже нет недостатка. Поэтому и предлагаю свою кандидатуру. Если у Совета есть другие варианты, давайте их рассмотрим и примем решение голосованием.

– Варианты есть, – сказал Этуар. – Я предлагаю кандидатуру уважаемого Алгона. До сих пор ваши идеи, уважаемый Пириэл, отличались излишним радикализмом, не принесшим нам ничего, кроме новых проблем. Вы с недавних пор постоянно действуете под влиянием эмоций, в частности, гнева, который, как известно, плохой советчик. Мне страшно подумать, куда нас могут завести ваши методы. Уважаемый Алгон мудр и осторожен. Он всегда сможет выбрать наилучшее решение из множества предложенных. Он будет лучшей кандидатурой.

– Уважаемый Алгон – консерватор и сторонник компромиссов, – сдержав гнев, который наверняка сыграл бы против него, произнес Пириэл. – Такие правители войн не выигрывают. А от исхода войны, которую мы сейчас ведем, зависит само существование нашей расы.

После его слов воцарилось напряженное молчание. Противостояние радикалов и консерваторов в Совете достигло апогея, и достаточно было одной резкой фразы или даже одного неосторожного слова, чтобы вспыхнул конфликт. Но такого развития событий не хотел никто. Во время войны свара во власти – форменное самоубийство. К чести членов Совета нужно отметить, что какими бы ни были личные амбиции каждого, интересы расы для них оказались превыше всего. Голосование было неизбежно, и кто бы в нем ни победил, противная сторона во имя выживания должна будет подчиниться. Это понимали все.

– Ну что же, – прервал, наконец, затянувшееся молчание Пириэл, – если ни у кого больше нет высказываний по существу данного вопроса, я предлагаю приступить к голосованию.

Он выдержал паузу и, не дождавшись возражений, продолжил:

– Ставлю на голосование мою кандидатуру на пост главы Совета. Сам я голосую «за». Уважаемый Алгон?

– Против.

– Уважаемый Этуар?

– Против.

– Уважаемый Антаэл?

– За.

– Уважаемая Лианэль?

Она задумчиво смотрела прямо перед собой. Выбор ей предстоял нелегкий. Именно ее голос становился решающим в этом голосовании, от которого столь многое зависело. Он был бы решающим в любом случае, ибо как распределятся голоса Антаэла, Алгона и Этуара, было ясно с самого начала. Но то, что Пириэл оставил ее напоследок, усиливало психологический эффект, а ответственность за решение, которое она должна была принять, стала почти неподъемной. Лианэль вдруг остро пожалела об отсутствии Тираэла. Ярый сторонник Пириэла, он бы определил все без нее, и выводить голосование на ничью она бы не стала: в этих обстоятельствах любой лидер был лучше разброда и неопределенности. А сейчас…

Еще элир назад она бы без колебаний отдала свой голос за Пириэла, но после встречи с носителем Каладборга она смотрела на него уже несколько другими глазами. Разумеется, у Рогожина была своя правда и, оценивая Пириэла, он не мог быть объективен, но Лианэль не могла не признать, что кое в чем он был прав. Теперь она в полной мере могла оценить, сколь тяжкую ношу приходилось нести Эрестору как главе Совета. Решение должно быть абсолютно взвешенным и обдуманным. Плюсами Пириэла были его энергия, смелость и решительность, а минусами – эмоциональность, неразборчивость в средствах и, временами, излишняя жестокость. А его проявившаяся в последнее время одержимость Каладборгом и Рогожиным просто пугала Лианэль. Но какова альтернатива? Алгон мудр, но этим его достоинства исчерпывались. Пириэл прав: такие как он войн не выигрывают. Консерватизм и осторожность – неподходящие качества для лидеров военного времени.

Лианэль понимала, что ее долгие колебания стали неожиданностью для Пириэла, считавшего ее своей сторонницей. Вполне вероятно, в эти мгновения он делает вполне определенные выводы на ее счет. Но свой выбор Лианэль уже сделала: Пириэл мог привести расу эдемитов как к триумфу, так и к катастрофе, но Алгон – только к катастрофе. Лианэль взглянула в глаза Пириэлу, сверлившему ее взглядом, и четко произнесла: