Нашествие - Дмитрий Лазарев

Фар-Сорн

За пять веков до возникновения Пандемониума

Военный совет в Форгле, столице королевства Холлар,[1]был в самом разгаре. Докладывал лорд Гайтенлад:

– В основном, положение на фронтах стабильное, Ваше Величество. Но восточнее Джукла, похоже, намечается серьезный прорыв армий империи Этрис. Это может быть опасно, так как наша джукловская группировка окажется под угрозой окружения.

– Но, насколько я помню, – сказал Дайнард, – именно в том районе у нас весьма мощные укрепления, которые так просто не возьмешь.

– По сведениям разведки нежить скапливается там десятками тысяч, а маги предполагают, что и Балендал находится где-то в том же районе.

Глаза Дайнарда превратились в ледяные кристаллы. В такие моменты даже ближайшие сподвижники старались не встречаться с ним взглядом.

– Каковы шансы, что он там?

– Маги почти уверены в этом. Некроманту надоело равновесие, и он хочет качнуть чашу весов в свою сторону. Если ему удастся окружить и разгромить нашу джукловскую армию, то мы вынуждены будем оставить почти все удерживаемые ныне рубежи и отступить к столице. Это фактически означает поражение, Ваше Величество.

Дайнард мрачно улыбнулся:

– Что же, кажется, настало время нам с Балендалом встретиться в бою.

– Правильно! – воскликнул Вайлент, старший сын короля. – Пора поставить на место этого зарвавшегося некромантишку!

– Вы хорошо это обдумали, Ваше Величество? – с тревогой спросил придворный чародей Кирк. – Ведь неизвестно что будет, если Каладборг и Корона Мертвых встретятся в прямом бою…

– Что может быть хуже победы Балендала? – удивился Вайлент.

– При всем уважении к вам, принц, вы не очень-то разбираетесь в магии…

– Решать, в любом случае, отцу, – пожал плечами молодой человек.

Все в ожидании посмотрели на Дайнарда.

– Полагаю, эффект коллапса маловероятен, – помедлив, сказал король. – Конечно, определенный риск есть, но мы обязаны пойти на него, потому что победа Балендала означает для нас нечто худшее, чем рабство. Вы все это знаете. Поэтому выбора у нас нет: я отправляюсь в Джукл.

– Я с тобой, отец! – горячо сказал Вайлент.

Дайнард бросил на него быстрый взгляд и молча кивнул.

– На этом предлагаю совет закончить, – произнес Дайнард. – Все свободны. Кирк, задержись!

Когда король с чародеем остались наедине, с лица правителя исчезла уверенность, которую он излучал на совете. Он, казалось, постарел на десять лет.

– Дела плохи, Кирк. Боюсь, в сражении с Балендалом я не смогу удержать Каладборг от ударов максимальной мощи. Его власть надо мной слишком велика. А если я попытаюсь сопротивляться ему, то почти наверняка проиграю само сражение. Я солгал на совете, Кирк: катастрофа весьма вероятна. Примерно пятьдесят на пятьдесят. Балендал-то уж точно не будет сдерживать Корону.

– Какова вероятная сила катастрофы?

– Трудно сказать. Возможно, она даже докатится до столицы.

– Тогда зачем… А, впрочем, решение ведь уже принято! – с горечью сказал маг. – Вы, Ваше Величество, в несколько раз превосходите меня в магии, да и Каладборг знаете намного лучше. К чему вам мои советы?

– Советы твои мне действительно не нужны, – подтвердил король. – Зато мне нужна твоя помощь.

– Я готов. Что от меня требуется?

– Спаси Сигурда, Кирк!

– Вашего младшего сына? Понятно – вы не хотите, чтобы он пострадал при катастрофе. Тогда зачем вы берете с собой Вайлента?

– Во-первых, пытаться отговорить его – напрасная трата времени, а во-вторых… независимо от исхода нашего с Балендалом противостояния, моя судьба, как и судьба Вайлента, предрешена. Мы обречены.

– Обречены?! О чем вы говорите?

– В тот день, когда я создал Каладборг, я навлек на свой род проклятие: своеобразный рок служения этому артефакту, удовлетворение его постоянной жажды крови и душ. Поначалу он не был так силен, и я легко контролировал его. Но чем больше душ он поглощал, тем большую мощь приобретал. Ныне и я, и Вайлент находимся в зависимости от этого меча. Я вложил в него часть своей души, поэтому сопротивляться его власти для меня особенно сложно, а Вайлент… слаб. Нет, он, конечно, храбр в бою и здорово владеет мечом, но здесь нужно нечто другое… Короче, нам уже не освободиться от этого рока, но Сигурд пострадать не должен. Ему всего десять. Он и его потомки должны быть избавлены от проклятия.

– Как это сделать, Ваше Величество?

– Другой мир, Кирк. Ты единственный из моих магов владеешь секретом путешествий между мирами. Унеси его в мир без магии.

– Но где его найти?

– Их мало, но все же они есть. Во время своих странствий я наткнулся на один такой. Там обитают люди. Они называют свой мир Земля. Оригинально, не правда ли? Так вот. Забери его туда и позаботься о нем.

– А вы?

– Я как-нибудь справлюсь. К тому же, если катастрофа разразится, лучше будет, если ты окажешься далеко. Ты верно мне служил, Кирк! Послужи же еще раз!

– Хорошо, Ваше Величество. Я исполню все. Как найти эту Землю?

– Слушай внимательно…

Южная Флорида. Сектор Амфал

Месяц спустя, после событий, описанных в романе «Ледяная Смерть»

Алес’сс устал от дозорной службы. Проклятый Слей’тт (да сожрут его крокодилы!), пользуясь своим положением ротного командира, мстит ему таким образом за то, что Алес’сс отбил у него Карит’тту. И правильно, кстати, сделал, что отбил: этот самовлюбленный негодяй ни одну женщину не способен сделать счастливой!

Сами по себе ночные дозоры появились недавно в связи с тем, что у амфов настолько осложнились отношения с живущими по соседству гноллами, что даже стало попахивать локальной войной. Сам-то Алес’сс нисколько не сомневался в том, что эдемиты и усмирители не позволят им перегрызть друг другу глотки, но некоторые основания для тревоги у вождей амфов все же имелись. Гноллы были агрессивной и вероломной расой, нисколько не уступающей в этом аспекте оркам. С них станется вырезать ночью целое поселение людей-ящеров. Конечно, потом они огребут по полной от эдемитов, но их жертвам легче от этого не станет.

Как только вожди отдали распоряжение о ночном патрулировании границ сектора, ублюдок Слей’тт, естественно, сразу же вспомнил о нем. И вот уже третью ночь из четырех (неслыханное дело!) Алес’сс сидел в кустах, проклиная все и вся, и всматривался во мрак своими неподвижными глазами.