Мемуарески - Элла Венгерова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 83
Перейти на страницу:

Так вот, Аннеке как-то спросила у меня, что, дескать, мне известно о Голландии, а я обрушила на нее свои романтические всхлипы: упомянула Петра Первого, флот, ассамблеи, серебряные коньки и шикарные велосипеды, покрытые льдом каналы, Рембрандта, Брейгелей и Босха, отрезанное ухо Ван Гога, «малых» и «больших» голландцев в Эрмитаже, Тиля Уленшпигеля, Эгмонта и принцев Оранских, тюльпаны, в том числе черный, плотины, мельницы ветряные и водяные, сорта сыра, в том числе «лимбургский живой», издания Плантена, Ост-индскую компанию, «Летучего голландца», делфтские вазы и Вермера Делфтского, бегинок, Николая Кузанского, секту шейкеров и их фантастически дорогую нынче мебель, потом вспомнила и старый и новый Амстердам, Вандербильта, Международный суд в Гааге, Малую Голландию в Петербурге, Зеландию и Новую Зеландию, чепцы, сабо, брабантские вафли и розоватые брабантские кружева, голландское сукно, голландское полотно и пиво, изобретение очков, печатание вольтеровских памфлетов, курение трубок, ношение ночных колпаков, русские заимствования типа «зонтик» и «брюки», буров, бриллианты, королеву и прочее.

Аннеке прониклась. И мы с ней для начала прогулялись на велосипедах в городок Венло. Там мы заглянули на рынок, где она обратила мое просвещенное внимание на рекламный призыв, начертанный углем, с ошибками, на деревянной доске: «У дяди Питера самые большие яйца в Венло!», выпили кофе, приценились к паре черных туфель в магазинчике на углу и пообедали на мельнице (горчичный сыр, черный хлеб с горчицей и пиво). А я так и осталась с этой загадкой: такая маленькая, такая совсем крошечная страна, и столько в ней люди придумали и создали прекрасного. Чудо голландской живописи я объяснила для себя тем, что земля там плоская и над ровной землей — колокол огромного неба, четыре пятых кругозора — сплошное небо, совсем близкое, воздух постоянно меняет цвет, движутся облака и тени, солнце появляется и скрывается, и глазу никогда не бывает скучно. Но все остальное? Мельницы. Дамбы. Флот. Сыр. Пиво. Сукно и полотно. Стекло. Глина. Бриллианты. Непонятно.

Когда я заявилась к Годцейнам в Алькмаар, они одолжили у соседей машину и повезли меня в Амстердам, где все движется в непостижимом порядке-беспорядке: речные трамвайчики по каналам-грахтам, автомобили по трамвайным линиям, пешеходы по проезжей части, велосипедисты по тротуарам, и ничего, как будто так и надо.

После Амстердама мы побывали на побережье Северного моря. На огромном, залитом солнцем песчаном пляже взрослые и дети катают блестящие шары и запускают воздушных змеев. В маленьком красивом и богатом городке Бергене есть Русская улица и стоит памятник погибшим под Бергеном русским солдатам, похожий на тот, что стоит на Ильинке.

Потом устроили культурную программу, то есть сидели целый вечер и читали стихи, голландские хайку. У них есть целый клуб сочинителей хайку, и Серваас его председатель. Он трижды произвел на меня неизгладимое впечатление. Первый раз, когда на набережной, под пронизывающим морским ветром, гордо отказался надеть куртку («Я — голландец!»), второй раз, когда чуть ли не зарыдал при виде «зависшего» компьютера, и третий раз, когда разразился афоризмом: «Мы, голландцы, даем себе труд все делать просто!» Может, в этом и есть весь секрет? Немцы, как известно, все делают тщательно, французы — изящно, англичане — добротно, японцы — изысканно, американцы — масштабно, а голландцы, значит, просто. Человек как мера всех вещей. Греховное заблуждение? Утопия? Рождественская сказка?

Странные какие-то эти голландцы, спокойные, терпимые, благожелательные, сдержанные, не считая рокеров и болельщиков, разумеется.

Да, чуть не забыла: день рождения королевы отмечается тем, что по всей стране происходит продажа ненужных полезных вещей, то есть грандиозная барахолка. Вот такая сказка.

В книжных магазинах Амстердама я обнаружила Пушкина, Ахматову, Мандельштама, Цветаеву, Бродского и вообще всех наших лучших в голландских переводах. И получила в подарок учебник голландского с кассетой и антологию голландской поэзии.

Вот и пришлось в Москве засесть за голландский, так и сижу до сих пор, разгадываю феномен. Получилось то, что привожу ниже.

Серваас Годдейн Голландские хайку
Мертвый птенец голубя.
Дворник оглядывается по сторонам,
прежде чем смести его с дороги.
В районе новостроек
поляна буйно растущей сурепки
и детские голоса.
На старом кладбище
мальчик-могильщик
выкапывает дождевого червя.
Маленькая белая чашка,
забытая в моем саду,
наполнилась лунным сиянием.
Сорванный ветром листок.
Я хочу смести его с дороги,
а он кружится и кружится.
Вокруг заросшего пруда
пляшут комары. И я пляшу,
чтобы спастись от них.
Короткое свидание наедине.
Потом журавль взмывает в небо,
чтобы вписаться в стаю.
Солнце уже заходит.
Позолоченный лист старого каштана
еще сохраняет немного света.
Я очень осторожно
вступаю в Новый год —
того и гляди, поскользнусь.
Хрупкая ракушка на берегу.
Хочу сполоснуть красавицу в море,
а море ее уносит.
Влажная осенняя гроздь
пахнет старым вином. Я пьян
и цепляюсь за друзей.
На закате дня
седой лунь приникает к коре
сладкого каштана.
Новогоднее утро.
Ветер смел весь вчерашний мусор
в одну огромную кучу.
Рутгер Копланд Молодой салат
Я ко всему привык. Стручки горошка
пожухли, высохли. Могу понять.
Цветы увяли. А в углу картошка
гниет — и пусть. Нас этим не пронять.
Но в сентябре, на мокрой грязной грядке —
вдруг молодой салат, нелепый, гадкий…
Он еле жив, он вял, он неухожен.
Смотреть на это — свыше сил. О Боже!
Ян Ханло Ты у меня такая
На лилии и розы ночью долгой,
на белые кораллы, перламутр
в песке морском,
на что-то, робко скрытое во тьме,
что вспыхивает вдруг навстречу взгляду,
походишь ты. Ты у меня такая.
На молоко,
на глину,
на фарфор,
чуть розоватый, тонкий и прозрачный,
на что-то крошечное вдалеке,
давно забытое в прошедшей жизни,
на свечку восковую,
на кукушку,
на книжку старую
и на улыбку,
скользнувшую застенчиво и строго,
нетронутая, хрупкая моя,
походишь ты. Ты у меня такая.
Адриан Морриен Бессонница
Где-то там должна звезда быть,
где мечтают страстно люди
о земле, такой, как наша,
где рассветы и закаты,
пустяки и заблужденья,
побрякушки и ошибки,
церкви и дрожанье рук.
Где-то должен быть мужчина,
для кого весь мир наш тесен,
кто блуждает в сновиденьях
в мыслях женщины желанной
по дорогам одиноким
на планете неизвестной,
где в крови не тонет зверь.
Где-то в тишине рассвета
женщина в стекло глядится,
о несбыточном тоскуя,
о весне непреходящей,
о глазастом мальчугане
и о молниях небесных,
рассыпающих цветы.
Где-то среди звезд мальчишка
о такой звезде мечтает,
где хозяйничают дети,
и полно цветных картинок,
и взлетают в небо змеи,
и учительница двойку
не поставит никогда.
Где-то на равнине лошадь
тихо прядает ушами,
снится ей, что хлыст ласкает,
снятся крылья на подковах,
вольный бег не под седлом.
Где-то дереву приснилось,
что оно заговорило.
Адриан Морриен Ars Poetica
Поэту неведомы тайны,
о коих он мог бы хоть что-то
сказать, не играя словами,
не тратя время на строки.
Он выбирает из знаков знак,
тишиною чреватый.
И слово, в тиши родившись,
В тишину возвращается снова.
Ремко Камперт Поэзия
Поэзия — это деянье
утверждения. Я утверждаю,
что живу.
Что живу не один.
Поэзия — мысль и вера.
Я — мысли о дальних странах,
я — вера, что завтра наступит,
что старость тебя не минует.
Поэзия — это дыханье,
оно по земле меня движет,
пусть иногда и неспешно.
Земля ведь сама о том просит.

P. S. Я знаю, что страну нужно называть Нидерландами, а язык — нидерландским. Но как же тогда Новая Голландия, «малые» голландцы и «большие» голландцы. Простите меня, фламандцы, лимбуржцы, брабантцы…

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?