Тень от загородного дома - Валерий Пушной

— Ты обещала никого не убивать в моей квартире!

Безразлично пожав плечами, как будто ничего особенного не произошло, Дригорович спокойно проговорила:

— Но кто знал, что они пришли, чтобы убить нас? Ты же не хотела, чтобы они убили тебя!

Естественно, Настя не хотела этого, и все-таки новый страх обуял ее не меньше. Вспомнился недавний разговор между Зуловской и Дригорович, свидетелем которого она нечаянно стала. И лицо Риммы показалось ей страшным, нечеловеческим. У девушки как-то сразу исчезло ощущение рук и ног, мысли остановили свой бег, и она через силу спросила:

— Что будет с нами теперь? — Хотя этот вопрос следовало понимать иначе: что же теперь будет с нею?

Едва заметно Римма усмешливо повела бровью. Такая усмешка показалась Насте чудовищной и смертельно опасной. Впрочем, это, возможно, не показалось, поскольку следом она услыхала ровный холодный голос Дригорович, от которого у девушки помертвело сердце:

— С нами? Ничего. А вот твои часы пробили.

Содрогнувшись, Настя обреченно глянула на Римму. Ее горячий характер как будто затух в потоках чужой крови. В другой обстановке она бы яростно кинулась на Римму, с тем чтобы выцарапать глаза, но сейчас рядом с нею был Вовик со зловеще-приторной улыбкой на губах и пистолетом в руке. Чувствуя полную опустошенность внутри, Настя не могла справиться с нахлынувшим страхом. Не было сомнения в том, что Дригорович убьет ее так же, как этих двоих. Изначально план у Риммы был несколько иным: она хотела к убийствам привязать девушку, чтобы все их повесить на нее, но из-за Вовика пошло не по сценарию. И теперь не имело смысла раздумывать на тему Насти. Ведь все так просто, как будто начисто стереть пыль с окна. А девушка хотела жить, она ни в чем не была виновата, ни в чем, и Римма об этом знала. Но равнодушно пожала плечами:

— Ты лишняя, — сказала, не разумея, для чего объясняет ей, ибо без вопросов должно быть все ясно.

Разумеется, Насте сразу вспомнились слова Дригорович, что свидетелей никогда не оставляют в живых, но тем не менее с дрожью в голосе она попросила:

— Не убивай меня! Я никому ничего не расскажу.

— Разве это главное? — поморщилась Римма, а затем четко громко произнесла: — Мне нужен Иван! Ведь у него есть деньги, не так ли?

Удивленно расширив глаза, девушка решила, что ослышалась:

— Но ты же говорила иное.

— Я уже забыла, что говорила! — сухо сказала Римма, как будто одним ударом снесла чужую голову.

Что можно было сказать в ответ? Рот Насти только беззвучно зевнул, слова как будто провалились в бездонную пропасть, из которой немыслимо было вытащить их. А когда некоторые из них вытягивались наружу, то осмысленное предложение никак не составлялось. Неподвижно, словно парализованная, девушка сидела на диване и не чувствовала, как вспотела под мышками, как бедра под халатом покрылись потом, как даже трусики стали влажными. Ее насквозь пронизывал ужас, он овладел ее мыслями. Равнодушно глянув на распростертые у ног тела, Римма наклонилась над телом Софьи, взяла ее пистолет. Выпрямилась и направила на Настю. Вовик, молчавший все это время, вдруг замычал и подал голос, чем, кажется, удивил Дригорович. Она вскинула голову и повернула к нему лицо. Услыхала:

— Погоди, Римма, ты же обещала отдать ее мне.

Чуть поразмышляв, Дригорович спросила:

— Зачем она тебе, Вовик, разве я хуже?

Казалось бы, после такого вопроса у парня должны были иссякнуть все попытки напоминать Римме о ее обещании. Разумеется, она была чертовски красива и хороша в постели. Возбуждала его с пол-оборота. И если бы надо было выбирать, он бы не задумываясь выбрал Римму. Но Дригорович не всегда была доступна, а здесь поймать кайф он намеревался сразу же. К тому же в таком деле не принимал обмана. Проговорил:

— Ты лучше всех, но ты обещала, Римма. Слово надо держать.

Когда, наконец, Настя отошла от шока и сметила, о ком шла речь, что появилась возможность остаться в живых, у нее затеплилась надежда на спасение. Она заметалась взглядом по парню:

— Спаси меня, Вовик, я сделаю для тебя все, что ты захочешь!

Глянув на Настю, тот затоптался перед Риммой:

— Сдержи слово, Римма, не лишай удовольствия, а потом я сам разберусь с нею. Обещаю.

Разочарованно вздохнув, Дригорович покачала головой, как будто вслух сказала: «Эх, Вовик, Вовик, что же ты натворил, зачем тебе было вклиниваться в разговор со своей глупой настойчивостью? Разве других девок тебе не хватало, разве плохо было со мной? Ты все испортил, Вовик, ты все испортил, ты стал диктовать мне, Вовик, не стоило делать этого. Ты совсем не знаешь меня. Мне нельзя диктовать и уличать во лжи. Никому нельзя». Помолчав, Римма отозвалась:

— Ну, раз я обещала, я сдержу свое слово! Она будет твоя, но только на том свете, Вовик! — Голос Риммы прозвучал жестко, как приговор, который уже невозможно было отменить.

Неожиданно увидав, как ствол в руке Риммы, направленный на Настю, резко повернулся в его сторону, парень вмиг все понял. Он дернулся, намереваясь направить свой пистолет на Дригорович, но было поздно. Ее ствол фыркнул, как будто чихнул, изрыгая смертельную пулю, которая молниеносно вошла в сердце парню. Воздух застрял в горле у Насти — она сделалась белой, как полотно. Ощутила, как остановилось на мгновение не только дыхание, но даже обезумевшее от страха сердце, а душа вышла из тела. Тело парня рухнуло на трупы Софьи и Олега. Прикусив губы, Настя услыхала, как голова Вовика ударилась о пол. Спокойно хмыкнув, Дригорович повернулась к ней.

Было страшно, к горлу подступило удушье, точно Римма протянула к ней свои кровавые руки и сдавила гортань. Настя ясно увидала свой конец. Выхода не было. Но желание жить вырвало из девушки сжимавший в своих звериных лапах ее сердце страх. И Настя с ненавистью выдохнула:

— Ты не человек, ты убийца!

Такие слова даже не задели Римму, она громко рассмеялась:

— Да. Мне нравится убивать дураков! — Мгновенно прекратила смех, и в ее голосе прозвучала досада. — Жаль, что Дарья не раскумекала этого. Осталась бы в живых. И мы вместе с нею продолжали бы наше дело. А теперь мне будет не хватать ее.

Не понимая, о ком говорила Дригорович, девушка вжалась в спинку дивана. Равнодушные, чуть отрешенные глаза Риммы смотрели на Настю, как на пустое место, словно ее уже нет в живых. Та кожей ощутила, как жизнь в ней затрепетала. И внутри произошел взрыв. Он подкинул девушку с места и бросил на Дригорович. Движения были стремительны и ловки. Настя сама не понимала, откуда все это вдруг взялось в ней. Почувствовала только, как пальцы ее рук легли на упругое горло Риммы и ногти сильно впились в кожу Дригорович. Сделав движение назад, Римма вытянула шею, пытаясь оторваться от девушки. Но не получилось. Жесткие тонкие пальцы Насти притянулись, словно магнит. Давили все сильнее и все беспощаднее. Дригорович попробовала заглянуть в ее глаза, чтобы воздействовать гипнозом. Но ощутила удушье, и лицо Насти стало расплываться, приобретать бесформенные очертания. Вобрать в себя воздух и сосредоточиться Римма оказалась не в силах, на мгновение испытала ощущение беспомощности. Но, вспомнив о пистолете в руке, захрипела, ткнула ствол в живот Насте. Никто из них не слышал хлопка выстрела. Девушка даже не почувствовала, как пуля вошла ей в живот, не почувствовала боли, не почувствовала, как сознание стало покидать ее. До самой последней секунды ее жгла мысль, что ни в коем случае нельзя выпускать из рук горло Риммы. И она не выпускала. Даже когда ноги стали ватными, а тело ослабло и начало опускаться на пол, руки крепко держали горло Дригорович и тянули вниз за собой. Тяжелеющее тело Насти пригнуло Римму к полу, она с трудом устояла на ногах. Рванулась, отрывая ее руки от горла. Вдохнула густой живительный поток воздуха в себя, как глоток целебной воды. Отступила в сторону. Тело девушки вытянулось на полу. Постояв на месте некоторое время, Римма глубоко дышала, приходя в себя. А потом осмотрелась. Четыре тела лежали перед нею. Целое побоище. Все закончилось. Не совсем так, как хотелось бы, но и такой результат в ее пользу. Она никогда не проигрывала — она не создана, чтобы проигрывать. Она это точно знала. Подняв руку с пистолетом, пошла в кухню. Сунула под струю воды в раковине, затем кухонным полотенцем вытерла, вернулась и вложила в ладонь Зуловской. Пускай в полиции ломают головы, строят версии, скребут затылки, когда обнаружат это побоище. Неспешно тщательно, без суеты перемыла в кухне посуду, к которой прикасалась, вытерла все места в квартире, где могли остаться отпечатки ее пальцев. С самого начала она старалась нигде не оставлять их и запоминала места, где пришлось наследить. Завершив все, вышла на лестничную площадку, захлопнула за собой дверь. На дворе ночь была уже на исходе. Вот-вот должен наступить рассвет. Выглянув из подъезда, Римма пригляделась. Тишина, блеклый свет фонаря и ни души во дворе. Быстро прошла к своей машине, завела и отъехала от дома с погашенными фарами. Выбравшись на проспект, достала из кармана ключ от квартиры Насти и, опустив боковое стекло, выбросила на дорогу. Вспомнила, как недавно поручала Полине заказать специалисту по отмычкам изготовить этот ключ. Подумала, что надо теперь поручить Полине, чтобы подыскала ей другую машину.