Просто дыши - Сьюзен Виггз

Это был приятный вечер. Она могла испортить его своим следующим вопросом. Не делай этого, говорила она себе. Она глубоко вздохнула и все равно спросила:

— Думаю, пришло время рассказать мне все о матери Авроры.

— Я говорил тебе в тот вечер, когда мы брали щенков.

— Ты предложил мне несколько фактов, но не причины, которые за ними лежали. — Она внимательно на него посмотрела, его плечи напряглись. Она сделала еще один вдох. — Что произошло, Уилл?

Сердце Уилла бешено забилось, прежде чем он повернулся лицом к Саре. Он стоял, положив руки на стойку, острый угол врезался в его ладонь, когда он ухватился за нее. Были такие вещи о Марисоль, которых он никому не говорил, и вот здесь эта женщина настаивает, чтобы он открыл ей душу.

— Почему ты хочешь знать? — спросил он, ощущая смешанное чувство недоверия и облегчения.

— Потому что мне есть дело. До Авроры и… до тебя. До этой минуты они хорошо ладили. Он осознал, что, если хочет стать ближе ей, а он определенно этого хочет, — ему придется открыться ей. В любом случае он готов был поделиться старым, старым бременем.

— Выйдем, — сказал он.

Она посмотрела в сторону лестницы. Он слышал, как Аврора хихикает, все еще болтая по телефону.

Зуи, щенок, последовал за ними в полуосвещенный двор и немедленно начал обнюхивать его по периметру. Уилл провел Сару на скамейку и смущенно ждал, пока она усядется. Затем он сел рядом с ней и уставился вдаль, пытаясь выстроить объяснение. Сара этого заслуживала. Она по-настоящему заботилась об Авроре. Однако он должен быть осторожен. В его прошлом были такие вещи, которые он хотел бы скрыть от Авроры и о которых не рассказывал ни единой душе.

В конце его школьной карьеры все ожидали, что Уилл Боннер взлетит, словно ракета. Уилл и сам ожидал этого. Весь последний год он взвешивал предложения лучших школ штата. Команда второго дивизиона «Атлетов» сделала ему предложение, если он согласится отложить обучение в колледже или попробует разорваться на части.

И он хотел всего этого. И почти получил, кстати, только судьба его сделала петлю.

Он был типичным импульсивным подростком во всех смыслах этого слова. Когда они с друзьями решили отметить окончание школы поездкой в Сан-Диего и обратно, взяв туристический автобус до Тихуаны и напившись до бесчувствия, в этом не было ничего необычного. Глупые мальчишки делали это с начала времен. Путешествие молодых людей к мексиканской границе было ритуалом. Их отцы проделывали это путешествие, возвращаясь с сумками «Акапулько Голд», засунутыми в джинсы «Ливайс». Их дедушки тоже и их прадедушки еще раньше привозили назад дешевую текилу и сувениры. Некоторые говорили, что эти уик-энды в приграничном городке начались в дни сухого закона, когда было почти невозможно найти что-нибудь крепче лимонада. Другие прослеживали эту традицию даже глубже, в викторианские времена, когда доступные женщины искушали молодых людей нарушить их непорочную жизнь. Калифорнийские мальчишки росли, слыша об авенида Де Муерес, легендарной улице, украшенной цветками бугенвиллеи, спускающейся из оконных горшков, о глинобитных домишках, раскрашенных в самые яркие цвета, и о сговорчивых женщинах, стоящих в каждой двери.

— Летом по окончании школы я поехал в Мексику с группой парней, — сказал он Саре. — Мы с пересадками добрались до Сан-Диего. Кто-то — я думаю, это была Трент Лоури — взял билеты на автобус отсюда до Тихуаны. Ты садишься на американской стороне, и автобус перевозит тебя через границу.

— Я представляю себе.

Он сплел пальцы и оживил в памяти тот случай, который начинался как простая забава. Он направился на юг к границе, чтобы провести ночь в пьяной пирушке. Окончилось это тем, что путешествие изменило его жизнь. Он не предчувствовал этого, ни единой секунды. Единственное, что было у него на уме, — напиться текилы и трахнуть кого-нибудь.

По счастливой случайности — или, согласно мнению его друзей, по ошибке — Уилл окончил школу девственником. Это не было свидетельством его добродетели, скорее привычки медлить с девушками, которые твердо желали сохранить себя для брака. И хотя его дразнили монахом и хуже того, ситуация так и не изменилась.

За два дня до окончания школы его девушка, с которой они встречались два года, порвала с ним. Уилл был полон решимости отпраздновать свободу. Это было лучшее время, чтобы покончить с целомудрием.

Старая часть приграничного города протянулась, чтобы обнять мальчишек из района Бэй — беспутных мальчишек, у которых было слишком много денег и слишком мало соображения, — своими искушенными руками. Женщины здесь были опьяняющие, с мягкой, мускусной плотью, маслянистыми волосами и сочными губами. Поначалу Уилл был в восторге, но никакое количество текилы не могло окончательно ослепить его, чтобы он не видел, что скрывается за раскрашенными губами и дешевыми цветастыми платьями. Эти женщины — а некоторые из них были мучительно юными — были несомненными рабынями низких сутенеров и мадам с жесткими глазами, которые двигались по улицам словно привидения, обращаясь к туристам свистящими голосами.

— Значит, вот чем мы занялись, — рассказывал он Саре. — В Тихуане мы сначала пошли на лошадиные бега, и почти немедленно я выиграл большой приз. Глупая кобыла принесла мне одиннадцать тысяч долларов.

— Мой Бог. У тебя руки Мидаса.

До этой минуты вся его жизнь не обещала ему ничего, кроме чистой удачи. У него не было представления о том, что в течение нескольких часов его удача изменится.

— Я бы, наверное, потерял эти деньги на следующей скачке, но было время отправляться на вечеринку, — сказал он. — Мы нашли бар на открытом воздухе. Оркестры играли на каждом уличном углу, люди продавали сувениры, брелки свисали с одеял на тротуар. — Он бессознательно потер рукой татуировку с драконом на предплечье — еще один сувенир из этой сумасшедшей поездки.

Уилла и его друзей, уже набравшихся текилы, пригласили в «Каза Луна», в конце проспекта.

— Мы были в балиа — танцклубе.

За ярким, покрытым цветами фасадом прятались крошечные комнатки, которые резко пахли жидкостью для чистки полов, потом и мочой, на заднем дворе лежал навоз, бродили козы и валялся мусор, нездоровые дети разного возраста без присмотра играли в грязи. Бизнес велся на койках, отделенных друг от друга побитыми молью занавесками. У двери каждой комнаты стоял камень со святой водой. Клиентов приглашали освятить себя, прежде чем войти и после ухода.

— Я прилично ослабел от текилы.

Это сыграло с ним злую шутку. Он потерял невинность с девушкой, чьи ленивые глаза выражали скуку и отчаяние. Он даже не знал, что ее зовут Марисоль. Опыт был потрясающим, трезвящим и безвкусным одновременно. Девушка пригласила его остаться на ночь — за дополнительные деньги. И, глядя на нее красными от текилы глазами, он почувствовал искушение, потому что к этому времени убедил себя, что почти влюбился в эту девушку, но она рассмеялась и посоветовала ему идти своей дорогой.