Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь - Элтон Джон

Примерно так обычно выглядели мои отношения с королевской семьей. Ее представители всегда казались мне в высшей степени очаровательными и забавными людьми. Я знал, что на публике королева держит себя очень строго, ее имидж исключал любые проявления фривольности. Но, на мой взгляд, лишь потому, что такова суть ее работы. Первый раз я задумался об этом, когда мне вручали Орден Британской Империи, а затем посвящали в рыцари. Два с половиной часа королеве пришлось выполнять свои нелегкие обязанности. Представьте себе двести человек, и с каждым она должна перемолвиться хотя бы парой слов. Вряд ли в такой ситуации кто-то будет блистать остроумием. Она спрашивала, сильно ли вы заняты сейчас, вы отвечали: «Да, мэм», она кивала: «Как мило!» – и шла дальше.

Но в более камерной обстановке королева позволяла себе пошутить, да еще как! Помню, как на другом приеме она подошла к виконту Линли и посоветовала ему обратить внимание на сестру, которая чувствует себя неважно и ушла к себе в комнату. Виконт активно пытался увильнуть. Тогда королева начала легонько шлепать его ладонью по лицу, приговаривая: «Не смей, – ШЛЕП, – мне, – ШЛЕП, – возражать, – ШЛЕП, – потому что, – ШЛЕП, – я, – ШЛЕП, – королева Англии!» Линли побежал к сестре, королева же, заметив, что я наблюдаю за разыгрывающейся сценой, подмигнула мне и вышла из зала.

Впрочем, не важно, насколько нормальными или, наоборот, странными казались мне члены королевской семьи – и когда жаловались на яркую раскраску «Астона Мартина», и когда спрашивали, сколько кокса я нюхаю перед выходом на сцену, и когда подмигивали после избиения племянника по щекам. Всякий раз в таких ситуациях меня посещала мысль: «Господи, что я здесь делаю? Я, простой музыкант из муниципального домика на Пиннер-роуд? Как я вообще здесь оказался?»

И только с Дианой все было иначе. Несмотря на статус и происхождение, она обладала способностью общаться легко и свободно, говорить со всеми на равных, казаться обычной девушкой, и в ее компании люди всегда чувствовали себя комфортно. Сыновья унаследовали это качество, особенно принц Гарри; он очень похож на мать, и его нисколько не привлекают официоз или протокольность.

Помните фото из лондонской больницы Миддлсекс, где Диана здоровается за руку с пациентом, больным СПИДом? В этом она вся. Не знаю, осознавала ли она тогда колоссальную важность своего поступка – наверное, все-таки да, – но этим фото она навсегда изменила отношение общества к СПИДу. А ведь Диана просто увидела больного, умирающего мучительной смертью, – и протянула ему руку. Обычный человеческий импульс: постараться успокоить несчастного, хоть как-то облегчить его страдания.

Но вернемся в 1981 год. Диана вошла в зал, и мы понравились друг другу с первого взгляда. А через некоторое время уже изображали, что танцуем чарльстон, и возмущенно свистели, негодуя на почти неслышимую музыку.

Диана всегда была душой компании и самой приятной гостьей на званых ужинах, вела себя без намека на чопорность, обожала посплетничать и откровенно отвечала на любые мои вопросы. Единственное, что удивляло, – то, как она говорит о принце Чарльзе. Никогда она не называла его по имени и уж тем более каким-то домашним прозвищем: только «мой супруг». Это звучало отстраненно и официально, хотя в самой Диане не было ни намека на официоз. Наоборот, ей не нравилось, как надменно и холодно держатся некоторые из членов королевской семьи.

Особенно потрясало, какое впечатление Диана производит на мужчин-натуралов. В ее присутствии они буквально ошалевали, она их словно околдовывала. Помню, во время работы над «Королем Львом» тогдашний глава «Диснея» Джеффри Катценберг прилетел в Англию, и мы устраивали для него и его жены Мэрилин ужин в «Вудсайде».

Я спросил, с кем бы в Британии они хотели познакомиться, и они, не раздумывая ни секунды, ответили: «С принцессой Дианой». Мы пригласили Диану, Джорджа Майкла, режиссера Ричарда Кертиса и его жену Эмму Фрейд, Ричарда Гира и Сильвестра Сталлоне – оба актера тогда тоже находились в Англии.

Мы и представить не могли, к чему это все приведет. Диана и Ричард Гир сразу почувствовали расположение друг к другу. Она уже рассталась с принцем Чарльзом, он только что развелся с Синди Кроуфорд, и вот теперь они сидели у нас в гостиной на полу возле камина, увлеченные беседой. Все остальные оживленно болтали, но что-то менялось в атмосфере. Судя по взглядам, которые Сталлоне бросал на Диану и Гира, он был явно не в восторге от пробуждающихся между ними чувств. Думаю, он пришел с твердым намерением обольстить Диану, а теперь его планы рухнули.

Наконец подали ужин. Мы переместились в столовую, гости расселись по местам. По крайней мере, почти все гости – кроме Дианы, Гира и Сильвестра Сталлоне. Мы подождали немного. Они не появлялись. Я попросил Дэвида пойти и отыскать их. Через некоторое время он вернулся вместе с пропавшими, но выражение лица у него было странное.

– Элтон, – шепнул он мне, – кажется, у нас тут сложилась… особая ситуация.

Как выяснилось, Дэвид обнаружил Сталлоне и Гира в коридоре. Они ссорились и наскакивали друг на друга, как петухи, – очевидно, из-за Дианы. Дэвид, пытаясь разрядить обстановку, сделал вид, что ничего не понял: «Эй, ребята! Пора за стол!» – но Сильвестр активно выказывал неудовольствие. После ужина Диана с Ричардом продолжили беседу у камина, Сталлоне же в расстроенных чувствах отправился восвояси. Мы с Дэвидом проводили его до двери.

– Ни за что бы не пришел, – прошипел он напоследок, – если б знал, что здесь будет наш чертов прекрасный принц! – И через паузу добавил: – Иначе она бы точно стала моей!

Мы едва дождались, пока его машина скроется из виду, и разразились хохотом. Диана и Ричард все так же сидели в гостиной, глядя друг другу в глаза. Она казалась совершенно невозмутимой; возможно, даже не поняла, что случилось. Или же такие сцены происходили постоянно и она к ним давно привыкла. После ее смерти много говорили о так называемом «эффекте Дианы» – о том, как она изменила отношение общества к королевской семье, к СПИДу, к булимии и психическим заболеваниям. Но каждый раз, как я слышал о пресловутом «эффекте», я вспоминал тот вечер у нас дома. Нам тогда довелось увидеть в действии еще один «эффект Дианы»: как она сводит с ума голливудских суперзвезд и они едва не устраивают кулачные бои во время званого ужина, борясь за ее внимание, словно глупые влюбленные подростки.

Много лет мы были с ней очень близкими друзьями, а потом неожиданно разошлись. Причиной стала книга, которую составил Джанни Версаче, – «Рок и короли». В книге представлены портреты, выполненные великими фотографами, такими, как Ричард Аведон, Сесил Битон, Херб Ритц, Ирвинг Пенн, Роберт Мапплторп. Все доходы от продаж книги предполагалось передать Фонду по борьбе со СПИДом, и Диана согласилась написать предисловие. А потом внезапно ушла в полный отказ. Думаю, Букингемский дворец не желал, чтобы член королевской семьи имел какое-то отношение к книге, где опубликованы фотографии обнаженных мужчин, задрапированных в полотенца. В последний момент Диана отозвала предисловие – она якобы представления не имела о содержании книги. Это было неправдой: Джанни показывал ей всю верстку, от начала до конца, и ей тогда все очень понравилось. Я писал ей, звонил, объяснял, сколько средств получит Фонд благодаря этой книге, напоминал, что она видела ее и все знала. Но в ответ получил холодное официальное письмо: «Уважаемый мистер Джон…»