Черные начала. Том 8 - Кирико Кири

быть жертвой… — с какой-то натугой пробормотала она и посмотрела на своё отражение, после чего с какой-то ненавистью произнесла. — Как же я себя ненавижу…

С этими словами она схватилась за цепочку, что шла у неё от носа к уху и…

И вырвала её нахрен.

Брызнула кровь, и Лисица расплакалась. Но вместо того, чтобы остановиться, она схватилась за серьги на ушах и… тоже вырвала их нахрен, тихо вскрикнув. А потом принялась выдирать вообще весь пирсинг, который был на её лице. И едва закончился пирсинг, она взялась за золотые ногти, вырывая их зубами, пока не остались лишь голые окровавленные пальцы. И с каждым вырванным золотом из тела она произносила одно и тоже — ненавижу.

Меня даже слегка передёрнуло от такой картины.

Я молча наблюдал за тем, как она вырывает из себя на живую всё золото, пока не осталось ничего. После этого Лисица просто стояла и плакала, истекая кровью, которая капала в воду и растворялась в неё разводами.

Как легко сломать человека… любого из нас, стоит поместить его в безвыходное положение. Что ей было выбрать? Быть выипаной султаном добровольно и может даже мягко и нежно, получив нормальную жизнь, или жестоко и без всякого профита грязной солдатнёй, и чтобы это повторялось до конца её дней?

Я не женщина, но мне кажется, выбор достаточно очевиден — из двух зол всегда выбирают наименьшее.

И тем не менее…

— А я вас очень даже люблю. По мне вы лучший мастер, какой только может быть, — мягко и с теплотой, которую испытывал к этому человеку, сказал я. Подошёл к Лисице и обнял её. — Мастер, который волновался об ученике, чужом человеке, больше, чем за себя. Заботился, когда тот слёг с болезнью, заступался, когда было легче оставить, и отправился его искать, когда проще было забыть.

— И под конец…

— И под конец попали в такое положение, всё равно будучи верной своему делу и ища меня, — ответил я, прижимая её к себе.

— Я сдалась…

— Сдались, когда речь шла о вас, но ни разу не сдались, когда речь заходила о других. Например, обо мне. Ни перед лицом Чёрного Феникса…

— Феникса Ночи, — поправила Лисица меня.

— Да насрать, как этого придурка зовут, — фыркнул я. — Ни тогда, ни сейчас, отправившись за мной, хотя шансов найти меня вообще почти не было. Вы даже не сдались в начале, когда я всячески сопротивлялся нашим тренировкам и не давал себя обучить, оскорблял вас и всячески пакостя.

Я поднял голову и пальцами вытер у неё слёзы под глазами.

— Я знаю, что вы чувствуете. Примерно представляю. Вы считаете, что предали саму себя. А я однажды предал того, кого называл братом. Практически часть себя. Просто… просто испугался, так же, как и вы, и, когда надо было заступиться, смолчал.

— И что случилось потом? — хрипло спросила она.

— А потом просить прощения было не у кого — он умер. И я остался с чувством вины и грузом предательства. Тоже возненавидел себя, но при этом знаете, что понял? Моя ненависть к себе ничего уже не исправит, как и чувство раскаяния. Можно сколько угодно винить себя и искать прощения, но это будет пустое сотрясание воздуха. Куда важнее, что я мог сделать теперь, чтобы этого не повторилось. Поэтому я иду за Ки. Больше я никогда не струшу и не оставлю тех, кто мне дорог. Не допущу повторения истории.

Думаю, я хорошо сказал. Собственно, я открыл ей душу, и не солгал ни на гран. Я действительно не искал прощения, и не ищу его до сих пор. Нет прощения тому, что я убил одного человека и подставил молчанием другого. Но теперь я знаю, что должен делать. Это был очень дорогой урок, и я его запомнил на всю жизнь.

И кстати, раз уж тут всё так завертелось, мне в голову пришла одна мысль, как слегка приободрить Чёрную Лисичку.

— Точно и ещё кое-что…

Я отстранился от Чёрной Лисицы и полез в сумку, откуда…

Та-дам!!!

— Мастер, — я даже не поленился встать на одно колено в честь такого торжественного момента, как тогда на посвящении, посчитав, что ей будет приятно. В конце концов, Лисица действительно сделала для меня многое. — Это ваш клинок, да?

Я обеими руками протянул ей чёрный, как воронье перо, меч, который однажды нашёл у дикарей. Настолько чёрный, что даже немного вырвиглазно на фоне остального мира. Это сейчас до меня дошло, кому он мог принадлежать. Ведь мир — тесная штука, не так ли?

В какой-то момент я правда испугался, что она его не примет, но…

На ладонях стало легче, когда Чёрная Лисица взяла его в руки. Медленно, словно вспоминая движения, она покрутила его в руках, после чего выдохнула, глубоко и тяжко…

— Спасибо, Юнксу… — произнесла она негромко. — Это много для меня значит. Я думала, что уже никогда его не увижу и не возьму в руку…

— Понимаю, — ответил я, глядя в её печальные, тоскливые глаза.

Надеюсь, она всё же сможет прийти в себя и понять, что мир слишком сложный, чтобы в нём было всего лишь две крайности.

И слишком тяжёлый, чтобы никогда под него не прогибаться…

Глава 253

Когда я сказал, что Лин головушкой не повредилась, наверное, я всё же погорячился и поспешил с выводами, так как не прошло и часа, а она… начала срезать с себя татуировки. Подошла ко мне, попросила кинжал, после чего села в позе лотоса на берегу и начала срезать с себя кожу в тех местах, где проходили татуировки.

Честно сказать, я охренел. Уже бросился к ней, чтобы остановить, но меня притормозила Люнь.

— Стой, не трогай её.

— Ты рехнулась, она себя на ремни режет! — прошипел я, глядя на то, как Лисица, слегка подрагивает буквально по-заправски орудует ножом.

— Не надо её сейчас трогать, — покачала головой Люнь, появившись передо мной и уперев ручки мне в грудь. — Дай ей... найти примирение с самой собой, это очень важно.

Всё время, что мы были с Чёрной Лисицей, а это пару часов, Люнь не показывала носу из меня. То ли не хотела, то ли знала, что её вид может раздражать Лисицу и лишний раз просто не нервировала и без того расшатанную