Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Гебдомерос - Джорджо де Кирико

Гебдомерос - Джорджо де Кирико

Гебдомерос - Джорджо де Кирико
Читать книгу
Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Читать электронную книги Гебдомерос - Джорджо де Кирико можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое содержание книги

Джордже де Кирико - основоположник метафизической школы живописи, вестником которой в России был Михаил Врубель. Его известное кредо `иллюзионировать душу`, его влюбленность в странное, обращение к образам Библии - все это явилось своего рода предтечей Кирико. В литературе итальянский художник проявил себя как незаурядный последователь `отцов модернизма` Франца Кафки и Джеймса Джойса. Эта книга - автобиография, но автобиография, не имеющая общего с жизнеописанием и временной последовательностью. Чтобы окунуться в атмосферу повествования, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле отправиться по лабиринтам памяти таинственного Гебдомероса. В данном произведении отсутствуют традиционные элементы структуры классического романа, а вместо этого есть фрагментарность, совместимость несовместимого, перемещающаяся точка зрения, блуждающие исторические приметы и ряд великолепных видеоцитат от изобразительного искусства - все это дает возможность читателю и видеть, и слышать происходящее в романе.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 30
Перейти на страницу:

Предисловие

Роман основоположника метафизической школы живописи Джорджо де Кирико впервые увидел свет в 1929 году в Париже, где в это время жил и работал итальянский художник. Написанный на французском языке, которым Кирико владел свободно, роман был опубликован парижским издательством du Carrefour под названием «Hebdomeros. Le peintre et son génie chez l'écrivain». Столице европейского авангарда, еще в начале 10-х годов признавшей самобытность живописного таланта итальянца, теперь предстояло оценить его литературный дар. Парижская интеллектуальная среда не оставила книгу без внимания, а в кругу сюрреалистов, соратников Бретона, ее появление вызвало бурную, поистине восторженную реакцию. Причем хвалебные отзывы, провозгласившие «Гебдомероса» «бесконечно прекрасным» (Арагон) и «сияющим абсолютным величием» (Батай) шедевром сюрреализма, прозвучали из уст бывших сторонников даже несмотря на то, что их отношения с Кирико, уже давно утратившие дружеский характер, к этому моменту переросли в открытую конфронтацию.

Еще в 1926 году, вернувшись из Италии, художник представил в галерее Л. Розенберга свои новые работы, которые принципиально отличались от всего созданного им ранее. Апологеты сюрреализма, некогда признавшие в авторе метафизических полотен своего единомышленника и даже предтечу, почувствовали себя обманутыми и, не пытаясь скрыть досады и разочарования, обрушились на отступника с резкой критикой. Кирико же, решительно отмежевавшись от бывших друзей и всячески подчеркивая свою непричастность к авангарду, окончательно утвердился в своем традиционализме и продолжал работать в новой манере. Кирико в 1929 году завершает роспись «Зала гладиаторов» в доме Розенберга и оформляет для труппы Дягилева поставленный Кохно на музыку Риетти балет «Бал». В марте того же года в галерее «L'Epoque» в Брюсселе открывается персональная выставка художника, а уже в октябре он экспонирует свои работы в Лондоне в выставочном зале «Arthur Tooth and Sons».

Публикация романа, таким образом, совпадает с одним из самых сложных и одновременно продуктивных парижских периодов творческой деятельности Кирико. На итальянском языке, в переводе самого автора, роман вышел в миланском издательстве «Bompiani» лишь в 1944 году.

«Hebdomeros» – роман-автобиография, но автобиография, не имеющая ничего общего с жизнеописанием, рисующим разворачивающиеся во временной последовательности обстоятельства жизни рассказчика. Чтобы окунуться в атмосферу романа, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле в качестве спутника Гебдомероса отправиться в путешествие по лабиринтам его памяти. Именно спецификой человеческой памяти, не знающей ни пространственных, ни временных границ, в которой наряду с воспоминаниями о реально пережитом хранятся образы и мотивы, порожденные воображением и фантазией, обусловлена архитектоника романа.

Имя Гебдомерос («состоящий из семи частей») – производное от латинского слова hebdomada, означающего цифру 7. Гептадами назывались также праздники в честь Аполлона, предводителя муз, дочерей Зевса и Мнемозины – богини памяти, приходящиеся на седьмой день месяца. Для рожденного семимесячным Аполлона, обладателя полученной от Гермеса семиструнной лиры, число 7 – число ипостасийное. Гептада имела сакральное значение не только для мифологии, но и для античной философии. Джорджо де Кирико, всегда проявлявший интерес к наиболее темным, загадочным сторонам учений Пифагора и Гераклита, безусловно, хорошо знал, что пифагорейцы не только полагали гептаду числом религии, служащим неким структурным принципом, посредством которого может быть организовано все многообразие мира, но и среди множества понятий, определяемых этой цифрой, называли «суждение», «сновидение», «голоса». Таким образом, в мире, сотканном из воспоминаний, снов и видений, проводником должен служить Интеллект, который персонифицируется в поэтике Кирико в образе бога – покровителя искусств. И как не вспомнить в связи с появлением на последней странице романа «великолепных птиц девственной белизны», свободно, подобно творческой фантазии художника, парящих над зелеными островами, миф о рождении Аполлона и тех лебедей, что успели за время появления на свет солнечного Феба облететь остров Делос семь раз.

На первый взгляд в сюжете романа отсутствует объединяющее начало. Дробность и несогласованность эпизодов способны обескуражить самого искушенного читателя. Между тем «Hebdomeros» есть целое литературное произведение, однако целое лишь постольку, поскольку все не связанные между собой эпизоды соотнесены с повествующим и являются художественной проекцией результата его индивидуального как жизненного, так и визионерского опыта.

Уже на первых страницах романа возникает загадочная атмосфера. Ни упоминание конкретных специфических запахов улицы, ни обстоятельное описание лестницы дома с накрытой асбестовым абажуром лампой, ни поднимающиеся по ней герои, жизненная достоверность которых подчеркнута эпитетами «крепкие» и «спортивные», не способны убедить читателя в реальности происходящего. Предчувствие чего-то необычного не обманывает: описания реальных событий сменяют воспоминания о виденных в детстве снах, затем следуют видения, похожие на разыгрываемые актерами-призраками сцены фантастического спектакля. Через все повествование, представляющее собой своеобразный коллаж, проходят «видения» и «странствия» – излюбленные формы поэтической фантазии Данте. Помимо автора «Божественной комедии» в ряду тех, кто оказал существенное влияние на поэтику Кирико, критики называют и Фридриха Ницше, философской афористике которого столь созвучны характер и образ мысли Гебдомероса.

Предлагая российскому читателю перевод небольших отрывков из романа, мы рассчитываем на то, что некоторое представление о литературном наследии Кирико поможет по-новому интерпретировать богатый загадочными символами живописный мир итальянского художника.

Перевод осуществлен по изданию: Giorgio de Chirico. Ebdomero. Longanesi; Milano, 1971.

E. Тараканова.

Гебдомерос Роман

…и тогда началось странствие по этому необычному дому, расположенному на строгой, но изящной и лишенной однообразия улице. Внешний вид здания напоминал немецкое консульство в Мельбурне. Весь первый этаж занимали огромные магазины. И хотя день не был ни воскресным, ни праздничным, магазины были закрыты, что придавало этой части улицы ту особую атмосферу меланхолической скуки и некоторого запустения, которую приобретают по воскресеньям англосаксонские города. Воздух пронизывал легкий запах торговых складов с продовольственными товарами, запах невыразимый и глубоко волнующий, источаемый обычно хранилищами портовых причалов. Аналогия с немецким консульством в Мельбурне была глубоко личной, и, когда Гебдомерос все-таки поделился своими впечатлениями с друзьями, те усмехнулись, сочтя сравнение курьезным, но, не желая спорить, тут же заговорили о другом. Из чего Гебдомерос заключил, что они, вероятно, плохо поняли смысл его слов. Он продолжал размышлять о том; как трудно добиться понимания, если речь касается чего-то возвышенного или глубокого. «Странно, – повторял про себя Гебдомерос, – мысль о том, что нечто ускользает от моего понимания, лишила бы меня сна, а между тем люди, как правило, могут смотреть на непонятные для них вещи, читать и слушать о них, не испытывая при этом беспокойства». Они начали подниматься по довольно широкой деревянной покрытой лаком лестнице; центр ее был устлан ковром, а в основании, на небольшой резного дуба дорической колонне, стояла инкрустированная так же деревянная статуя, изображающая негра, держащего в руках над головой газовую лампу с накрытой асбестовым колпаком горелкой. У Гебдомероса возникло ощущение, что он поднимается к дантисту или же к специалисту по венерическим заболеваниям. Он испытывал легкое возбуждение и почувствовал нечто вроде слабой желудочной колики. Он попытался побороть в себе беспокойство, понимая, что не один, что его сопровождают двое друзей, крепких и спортивных, носящих в задних карманах брюк пистолеты с запасной обоймой. Приблизившись к этажу, который обещал быть самым таинственным с точки зрения происходящих здесь событий, они замедлили шаг и приподнялись на цыпочки. Продвигаясь друг за другом, друзья придерживались одной линии, чтобы при необходимости в случае появления чего-либо необычного свободно и беспрепятственно ретироваться. Гебдомерос в этот момент вспоминал сны своего детства, в которых он видел себя в тревоге поднимающимся по освещенной неясным светом лестнице из покрытого лаком дерева, с мягким ковром, заглушавшим звук его шагов. Его ботинки, как правило, не только во снах, но и наяву скрипели редко, поскольку их делал на заказ славящийся высоким качеством своих изделий сапожник по имени Перпиньяни; отец же Гебдомероса не был притязателен при выборе обуви; его ботинки при каждом шаге издавали мерзкий скрип, даже скорее хруст, словно он ступал по мешочкам, наполненным мелкими косточками. Затем следовало появление медведя, медведя сердитого и упрямого, который, наклонив голову, с блуждающим взором преследует вас на лестницах и в коридорах; ваш бег в растерянности по анфиладам комнат, прыжок из окна в пустоту (самоубийство во сне) и свободный полет, словно вы человек-кондор, подобный изображениям Леонардо, которые он, развлекаясь, помещал на одном листе рядом с чертежами катапульты и анатомическими набросками.[1]Это был сон, всегда предвещавший несчастья, и в первую очередь болезни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 30
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?