Небо цвета лазурита - Айгуль Грау

В толпе попадались нагие аскеты, в одной набедренной повязке и горшочком в руках, юркие дети, только смотри за карманами, взрослые в офисных рубашках, студенты, студентки с дешево размалеванными лицами и распущенными кудрями. Продавались цветочные гирлянды, тарелочки с бархатцами и свечи, неминуемо выбрасываемые лишь после встречи со взглядом божества, и это никак не спасало улицы от гор мусора. Все они двигались к главному храму, стекаясь повсюду с маленьких загаженных улиц, закоулков, полуразрушенных взрывами домов, многоэтажек, особняков. Селдрион все время ловил ее взглядом, чтобы не потерялась в толпе. Марианна старалась то и дело отстать от Радхи и брата чтобы побыть рядом с ним, но та все контролировала. «Не потеряйся!» – кричала, пробиваясь сквозь уличный шум и снова хватала за руку. «Лучше бы за своими детьми так следила» – думала Мариэ и снова ловила взгляд Селдриона безнадежно пожимая плечами.

Если бы не столько света вокруг, фонарей, свечей уносимых в руках незнакомцев, то можно было бы разглядеть почти полную луну, выглядывающую сквозь проемы между домами. Завтра полнолуние. Сам праздник завтра. Все должны будут собраться вместе, семьями. И хоть это не в их традиции, но кто откажется вкусно покушать. Особенно братишка. Уж вот какое пузо отрастил женившись. Поэтому для нас любой праздник – праздник.

Селдрион подобрался ближе, коснулся ее руки в толпе, обернулась с озорной улыбкой. Вся сверкает как тысячи солнц. На лбу и между бровями узорные точки искристой пастой поставленные. В ночи даже огромные искусственные серьги казались бриллиантами. Усыпана звездами. Мое небо. Мой космос. Красные ногти, браслеты до локтя, чужеземная красота. Ему больше нравилась та, в зефирном платье с жемчугами, танцующая с ним на балу перемирия. Чистая, скромная, прячущая взгляд, чтобы поймать который нужно пальцем поддеть подбородок. А сейчас другая, но все же его.

Толпа становилась все гуще, плотнее к друг другу. Он напрягся. Не стоит туда ходить. Потянул ее за руку. Где-то впереди кричала Радха. Махала рукой, звала. Барабаны стучали, люди пели хором громко размашисто, кто-то толкнул его плечом. Становилось жарче от тел. Запнулся обо что-то. Какой-то кулек или пакет с мусором. Опустился разглядывая, отпустив ее руку. Толпа продолжала напирать. Толкали в спину. Пригляделся. Страшно было смотреть ближе – раздавят. Какая-то шерсть, коснулся рукой. Кровь осталась на пальцах. Собака. Раздавили бедняжку. А потом напирая, вновь и вновь наступали на уже холодное тельце. Еще смотрел на темное пятно, потирая его задумчиво. Еще один знак. Как же плохо… Раздавили не заметив. Шла со всеми, попала в людской водоворот. Надо уходить. Он поднял взгляд туда, где только что была Марианна, не обнаружив там никого. Расталкивая локтями, пробивался вперед. Люди злились, кричали. Кто-то пытался проораться через толпу. Он тоже начал. Крикнул ее по имени, но голос его потонул в массивах блуждающих звуков. «Мариэ! Мариэ! Где ты?» – звал на нильдари, и только соседи по толкучке оборачивались, посматривая испуганно на иностранца.

Где ты, Мариэ? Где ты… Кровь стучала в висках, надвигающийся ужас начал сжимать ребра, во рту пересохло. Где ты… Мариэ! А они все напирали, все пели, улюлюкали. Людская река несла свои потоки все дальше и дальше. Он метался от одного места к другому. Подбежал к какой-то лавчонке, стал на каменное возвышение рядом, но даже с высоты своего роста обладая потрясающим зрением не мог разглядеть ее. Выхватил телефон. Гудки, всё гудки. Никто не берет трубку. Вышел хозяин, недовольно уставился на чужеземца, поправшего ногами ценный стариннейший экспонат. Спрыгнул легко, побежал вдоль лавочек, опережая толпу. Где-то неподалеку русло реки сломалось. Люди качнулись из стороны в сторону. Послышались крики. Женщину задавили. Хоть бы не ее. Толпа снова двинулась восстановленная. Бедняжку с отдавленной рукой вытаскивали наружу. Нет не она. Какая-то толстушка с зеленом сари. Обливалась потом, рядом худосочный муж в светлой рубашке с тревожным, тревожащим взглядом. Селдрион бежал, протискиваясь дальше. Толпа уже достигла храма. Вся площадка была залита многовольтным светом желтых фонарей. Он смотрел с вершины лестницы на них, но там не было Марианны. Метнулся обратно. Протиснулся сквозь толпу, на другую сторону улицы, пробежал там, рыская до того момента, где потерял ее. Проглядывал сквозь черные головы, не находя ничего. Ах эта чертова собака. Отпустил ее руку и теперь навсегда. Вернулся снова. Там, где была еще недавно придавлена женщина в зеленом. Поискал глазами повсюду. На земле выделяясь лежало что-то. Он поднял с ощущением тревожной тоски понимая, что это потертая кепка стража. Затошнило. Автоматически отряхнул с нее пыль, пряча в карман. Стремясь обуздать свои чувства, снова достал телефон, набрал ее номер. Нет ответа. Нет ответа, только гудки. Он прошел, не отпуская руку от уха вниз по улице. Слева поворот на другую улицу. Впереди него молодой парнишка наклонился к земле – чуть было не споткнулся об него. Заглянул через плечо. На телефоне – его фотография. Будто звонит сам себе. «Дай-ка сюда мальчик мой телефон» – с этими слова выдернул цепко. Тот шептал что-то вроде я не вор, Селдрион бросил его недоумевающего. Теперь все дальше и дальше по этой улице. Гораздо меньше людей здесь. Быстро шел, почти бежал меряя землю огромными шагами. Каждая секунда может навредить. Теперь без сомнения все пазлы сложились в картину. Все предупреждения вещали об этом. Ее похитили. При заварушке потеряла защиту, и кто-то увидел ее. Утащили куда-то. Наверное, не один, раз смогли с ней справиться. Почему никто ничего не сделал. Неужели окружающие не заметили? Как девушку тащат куда-то. Наверное кричала. Выкинули телефон или сама потеряла по дороге. Явно не воровство было их целью. Почему он не заметил этого. Дошел куда-то, темно, никого нет. Откуда-то сверху донеслись крики. Вокруг помойка. Заброшенные дома, разрушенные как от взрывов. Повсюду нет окон. Мусора по колено. Наклонился к скрытым в сапоге ножнам. Все на месте. Внизу воняет сильнее. Опять крики. Ее крики. Узнал. Холодная ненависть выкристаллизовала его ум, дыхание стало ровным, он чувствовал, как дотоле спящее животное опять прогрызает свой кокон, стремясь вырваться наружу. Здесь он хозяин, а они жалкие рабы, чьи кишки заслуживают того, чтобы их как можно быстрее вырвать, смешивая запах их гниющей плоти с вонью объедков, по которым бегали крысы размером с кошку. Он повернул в зияющую пустоту дверного проема. Опять налево. Луна была высоко и своим светом благоволила ему. Сырость, затхлость, смех нескольких голосов, ее рыдания. Но он уже никуда не спешил. Так холодно, что даже смешно становилось. Думал, что обезумеет от гнева, но нет, все обратно.

Прошел два пролета, не шелохнув даже крохотной бумажки, способной создать шум. От звуков ее криков, сглотнул прерывисто. Спиной вдоль стены – прижался к пустому проему одной из пустующих квартир, откуда лился свет. Холодный свет фонарей смартфонов, который они включили, чтобы лучше разглядеть ее. Быстро глянул в комнату. Так быстро, что мозг не успел соединить увиденное в страшную правду. Сердце опять забилось неимоверно, гнев охватил. Она лежала посреди этой грязи, уже голая, с завязанным ртом, один из них, был спиной к двери, удерживая ее руки за головой, двое других схватив брыкающиеся ноги, разводили их в стороны. Четвертый и самый главный стоял перед ней на коленях со спущенными штанами, острием ножа проводя по нежной коже живота, оставляя на нем тонкие небольшие порезы. Запугивали.