Последний самурай - Хелен Девитт

Сорабджи ехал на конференцию по пульсарам в Сантьяго, и тут из-за какой-то поломки самолет совершил незапланированную посадку в Белене. Сорабджи сел на местный самолетик; тот упал в чаще амазонских джунглей, пилот погиб, Сорабджи спасло местное племя, однако в джунглях он застрял на полгода.

Ночами он глядел с поляны в блистающее южное небо и думал о том, как все далеко, как долго к нему добирается свет и как мало человеку выпадает времени наблюдать прибытие этого света.

Он разбрасывал мягкую грязь по земле перед хижиной и работал над математическими задачами, потому что больше заняться было нечем.

Как-то раз подошел местный мальчик и, похоже, заинтересовался.

Сорабджи подумал: Какой кошмар! Вдруг он прирожденный математик, а родился в обществе, где математики нет! Выучить язык местных Сорабджи не собрался, но подсознательно чуял, что сильно дальше четырех на этом языке не посчитать. Вообразите гения математики, рожденного в окружении языка, на котором бывает один жареный муравей, два жареных муравья, три жареных муравья, четыре жареных муравья, куча жареных муравьев, много куч жареных муравьев, много-много-много… Подумать страшно.

Разровняв грязь, Сорабджи скрипнул зубами и обратился к основам. Положил камень в грязь, внизу написал: 1. Положил два камня в грязь, написал: 2. Положил три камня в грязь, написал: 3. Четыре камня: 4. Ики-го-э (или Пит, как звал его Сорабджи) присел на корточки; Сорабджи не понял, удивился ли Пит, когда появилось 5.

Спустя полгода Пит и Сорабджи очутились в тюрьме.

В джунгли прибыл отряд лесорубов. В племени убили пару человек, остальные разбежались кто куда, а Сорабджи по следам грузовиков устремился к цивилизации. Пит пошел за ним. Они добрались до деревушки в чаще джунглей, и Сорабджи отправился на поиски телефона. Телефон в деревушке был один, в здании под названием Policia; Сорабджи зашел, и его мигом арестовали.

Через пять дней беленский британский консул полетел вверх по Амазонке до Манауса, а затем, одолжив «лендровер», направился вглубь континента.

Беленский британский консул обожал Бразилию. Обожал язык; обожал музыку: обожал эту дикую варварскую страну: обожал этот народ. Ложка дегтя состояла в том, что страна не закрывала границы для британцев, прибывающих не по государственным делам. На его взгляд, британцы не были отважнее прочих наций; они просто бесконечно верили в могущество своего консула, и они верили бы небезосновательно, выдели МИД в его распоряжение, к примеру, небольшую личную армию и взяточный фонд на несколько миллионов, однако они чрезмерно переоценивали то, чего возможно добиться на небольшие деньги из чрезвычайного фонда и скромные дотации на развлечения. Чего они от меня ждут? кипел он; «лендровер» скакал и трясся по рытвинам под рефрен Они что, сбрендили — я-то что тут могу?

Под вечер он прибыл в городок лесорубов. Тотчас направился в Policia, был препровожден в тюрьму и чуть не сблевнул.

Снаружи градусов 100; в тюрьме хуже. В камеру, где смогли бы вздохнуть десять человек, набилось двадцать.

Надзиратель прохрупал сапогами по тараканам и указал на Сорабджи.

Волосы у Сорабджи отросли и свалялись, борода ничем не лучше. Он полгода прожил под тропическим солнцем и загорел до черноты. Уже через неделю от одежды его невыносимо воняло; он стал носить рубашку вместо набедренной повязки, по местному обычаю. Сорабджи не раз говорил, что бедный консул проехал сотни миль вглубь континента, дабы спасти британского гражданина, а нашел Ганга Дина[123]. Набедренную повязку пошили на заказ в «Гивз и Хоукс», но при беглом осмотре это было незаметно.

Как любезно, что вы приехали, учтиво сказал Ганга Дин. Я так рад, что вы сюда выбрались.

А затем, поскольку этот вопрос мучил его не первый месяц: Вы, случайно, не знаете, с выбросами микроквазаров куда-нибудь продвинулись?

Консул ответил, что у него таких данных нет. Затем представился.

А вы кто?

Я Сорабджи, сказал Ганга Дин. Джордж Сорабджи.

Консул объяснил, что ему требуется какое-нибудь удостоверение личности.

Ганга Дин объяснил, что летел на самолете, который упал в джунглях, и паспорт его сгорел дотла. Посоветовал консулу позвонить его, Сорабджи, руководителю в Кембридж, удостоверить личность и выяснить положение дел с выбросами микроквазаров. Потребовал немедленного освобождения и репатриации.

И Пита тоже надо отсюда вытаскивать, прибавил он.

Какого Пита? спросил его спаситель.

Ганга Дин ткнул пальцем в угол.

Что, индейца? спросил консул.

Ну, в индийском посольстве ему вряд ли что-то светит, надменно отвечал Дин. Он с Амазонки.

Простите, но бразильскому подданному я ничем помочь не могу. Если хотите, объясню процедуру ходатайствования…

Сорабджи посмотрел на Пита. Голова у того запрокинулась, глаза закатились. Он скоро умрет, но могло быть лучше. Он, пожалуй, способен прилично сдать экзамены обычного уровня; само по себе, в общем, чудо, но могло быть лучше.

Сорабджи сказал: Он гений математики. Я заберу его в Кембридж.

Консул посмотрел на Пита. Если ты консул, тебе вечно втирают всякую ерунду и ждут, что поверишь, но ничего ерундовее он в жизни не слыхал. Он корректно ответил: Если он бразильский подданный, боюсь, я ничем…

Сорабджи сказал: Ах ты безмозглый. Невежественный. Чинуша.

И еще сказал: В этой камере сидит Ньютон. Если я уеду, ему конец. Если он со мной не поедет, я с места не сдвинусь.

Но что, по-вашему, я могу…

Сорабджи сказал: Есть бумага?

Ему дали листок и ручку, и он написал 1 + 2 + 3 + 4 + 5 + 6 + 7 + 8 + 9 + 10 + 11 + 12 + 13 + 14 + 15 + 16 + 17 + 18 + 19 + 20

и сказал: Вот вам сколько времени надо, чтобы сложить?

Консул помялся…

Этот мальчик, очень веско промолвил Сорабджи, может складывать любые числа от 1 до 500 за 20 секунд.

Консул сказал: Хм.

Сорабджи был зороастрийцем, пусть и не особо верующим, а в школе частенько захаживал в часовню, хотя в это верил еще меньше, и однако сейчас он твердил про себя Умоляю Умоляю Умоляю Умоляю. Умоляю, пусть он не знает про Гаусса умоляю умоляю умоляю умоляю.

Потому что Сорабджи обучил Пита фокусу, который великий математик Гаусс открыл в 8 лет:

Допустим, вы хотите сложить 1 + 2 + 3 + 4 + 5

Прибавьте последовательность чисел наоборот: 5 + 4 + 3 + 2+1

Сумма в каждой паре одинакова: 6 + 6 + 6 + 6 + 6