Четвертое сословие - Джеффри Арчер

Хитер кивнула и вышла из кабинета. Таунсенд провел пальцем по повестке дня заседания правления и остановился на седьмом пункте. Ему нужны более подробные сведения о группе «Вест-Райдинг», чтобы заручиться поддержкой правления. Даже если они дадут «добро», все равно придется отправиться в Англию, чтобы заключить эту сделку. Пожалуй, надо поехать прямо в Лидс, если сделка того стоит.

— Доброе утро, мистер Таунсенд.

Кит поднял голову, но ничего не ответил.

— Ваша секретарша предупредила, что вы очень заняты, и я постараюсь не отнимать у вас слишком много времени, — быстро проговорила она.

Он по-прежнему молчал.

— Меня зовут Кейт Таллоу. Я репортер из «Кроникл».

Кит вышел из-за стола, пожал руку молодой журналистке и подвел ее к удобному креслу, в которое обычно усаживал членов правления, редакторов или людей, с которыми намеревался заключить важную сделку. Сам сел напротив нее.

— Вы давно работаете в компании? — спросил он после того, как она достала из сумки блокнот и карандаш.

Она скрестила ноги и ответила:

— Всего несколько месяцев, мистер Таунсенд. Меня приняли стажером в «Кроникл» после окончания колледжа. Вы — мое первое большое задание.

Впервые в жизни Кит почувствовал себя старым, хотя недавно ему исполнилось всего тридцать три года.

— Что у вас за акцент? — поинтересовался он. — Не могу определить, откуда вы.

— Я родилась в Будапеште, но родители сбежали из Венгрии во время революции. Выбирать не приходилось, и мы попали на судно, идущее в Австралию.

— Мой дед тоже бежал в Австралию, — сказал Кит.

— Из-за революции? — спросила она.

— Нет. Он был шотландцем и просто хотел как можно дальше убраться из Британии. — Кейт рассмеялась. — Вы недавно получили приз молодых авторов, да? — уточнил он, пытаясь вспомнить короткую справку, которую подготовила для него Хитер.

— Да. В прошлом году призы вручал Брюс, так я и оказалась в «Кроникл».

— Чем занимается ваш отец?

— В Венгрии он был архитектором, но здесь ему предлагают только случайную неквалифицированную работу. Правительство отказывается признать его диплом, а профсоюз не проявляет к нему особого сочувствия.

— Меня они тоже не любят, — заметил Кит. — А ваша мать?

— Простите, если покажусь вам грубой, мистер Таунсенд, но мне казалось, что это я беру у вас интервью.

— Да, конечно, — сказал Кит, — начинайте.

Он уставился на девушку, не замечая, что заставляет ее нервничать. Она была очаровательна. Длинные темные волосы, спадавшие на плечи, и идеальный овал лица, еще не огрубевшего на австралийском солнце. Он подумал, что обычно она носит не столь строгую одежду, как этот простой хорошо сшитый темно-синий костюм, в котором она пришла к нему. Но, наверное, она надела его, потому что шла брать интервью у своего босса. Она снова скрестила ноги, и юбка слегка приподнялась. Огромным усилием воли он заставил себя не опускать взгляд.

— Повторить вопрос, мистер Таунсенд?

— М-м-м… простите.

Вошла Хитер и с удивлением обнаружила, что они расположились в директорском углу кабинета.

— На первой линии звонок из Нью-Йорка, — доложила она. — Мистер Лазар. Ему нужно переговорить с вами о встречном предложении на один из ситкомов,[18] которое он получил от седьмого канала.

— Скажите, я перезвоню ему позже, — сказал Кит, не поднимая глаз. — Кстати, Кейт, — подался вперед он, — хотите кофе?

— Спасибо, с удовольствием, мистер Таунсенд.

— Черный или со сливками?

— Со сливками, но без сахара. Спасибо, — повторила она, глядя на Хитер.

Хитер повернулась и вышла, даже не спросив Кита, будет ли он пить кофе.

— Простите, какой был вопрос? — вернулся к разговору Кит.

— Вы писали или публиковали какие-то статьи, когда учились в школе?

— Да, в последнем классе я был редактором школьного журнала. — Кейт застрочила в блокноте. — Как мой отец в свое время.

Когда Хитер принесла кофе, он все еще рассказывал Кейт о своей успешной кампании по сбору средств на крикетный павильон.

— А почему во время учебы в Оксфорде вы не издавали студенческую газету, не стали редактором университетского журнала «Айсис»?

— В те дни меня гораздо больше интересовала политика — и в любом случае я знал, что остаток жизни проведу, занимаясь газетным бизнесом.

— Правда ли, что, вернувшись в Австралию и узнав, что ваша мать продала «Мельбурн Курьер», вы были страшно расстроены?

— Правда, — признался Кит. В эту минуту в кабинет снова вошла Хитер. — И однажды я его верну, — тихо добавил он.

— В чем дело, Хитер? — спросил он, подняв бровь. Она стояла всего в полуметре от него.

— Простите, что прерываю вас снова, мистер Таунсенд, но сэр Кеннет Стирлинг все утро пытается с вами связаться. Он хочет обсудить вашу поездку в Соединенное Королевство.

— Значит, ему тоже придется перезвонить, так?

— Он предупредил, что его весь день не будет на месте.

— В таком случае передайте, что я позвоню ему вечером домой.

— Я вижу, вы заняты, — вмешалась Кейт. — Я могу подождать или прийти в другое время.

Кит покачал головой, хотя Хитер несколько секунд не двигалась с места. У него даже закралось подозрение, что Кен и в самом деле на проводе.

Кейт попыталась еще раз.

— Существует несколько версий о том, как вы получили контроль над «Аделаид Мессенджер» и о том, как вы поступили с покойным сэром Колином Грантом.

— Сэр Колин был близким другом моего отца, — сказал Кит, — и слияние было в интересах обеих газет. — В глазах Кейт сквозило сомнение. — Уверен, вы читали в газетах, что сэр Колин был первым председателем правления объединенной газеты.

— Но он председательствовал только на одном заседании.

— Если вы читали внимательно, то должны знать, что таких заседаний было два.

— Разве не та же судьба постигла сэра Сомерсета Кенрайта, когда вы стали во главе «Кроникл»?

— Нет, вы не правы. Уверяю вас, я бесконечно восхищаюсь сэром Сомерсетом.

— Но сэр Сомерсет однажды назвал вас, — Кейт заглянула в свои заметки, — «человеком, который рад лежать в канаве и наблюдать, пока другие карабкаются в гору».

— Полагаю, скоро вы поймете, что сэра Сомерсета, как и Шекспира, часто цитируют неверно.

— Узнать правду будет непросто, — заявила Кейт, — потому что он тоже мертв.

— Верно, — невольно оправдываясь, сказал Кит. — Но лично я всегда буду помнить другие слова сэра Сомерсета: «Я счастлив, что „Кроникл“ переходит в руки сына сэра Грэхема Таунсенда».