Халва - Олег Лаврентьев

места. Ты слышишь, судьба? Все встанет на свои места. Тебе опять не удалось переиграть меня.

Рекс заскулил.

– Не бойся, мне тяжело, но бывало и страшнее. У меня запас прочности, как у буйвола… Слушай, Рекс, будь другом, принеси из буфета бутылку с прозрачной жидкостью. Я редко ею пользуюсь, но сегодня нужно выпить рюмку.

Рекс спрыгнул с колен. Скрипнула дверца буфета, и тишина…

– Рекс, ты где?

Бульканье на кухне, звон стекла. Возвращается, тыкается носом в плечо. От него несет спиртом.

– Скотина ты, скотина, – ласково говорю я. – Зачем ты вылил водку? Ну кто тебе дал право решать за меня? Ты думаешь, я бы напился как свинья?.. А впрочем, может и напился бы. Больно уж тоскливо на душе. Да… Знаешь что? Мы сейчас пойдем в магазин развеяться. Только ты будь внимательным, а то вчера ты взял какие-то плакаты, а я их не просил. Зачем ты их взял? Или это календари? Ты хочешь знать, какой сегодня день недели?..

Мы идем в магазин, причем своевольный пес опять умудрился всунуть в корзину календари. Стелет он их под себя, что ли?

Дней через пять меня попустило. Разжались тиски, сжимавшие грудь, дышать стало свободнее. Я знал, что так будет, не впервой. Судьба, наверное, сплюнула со злости и принялась готовить очередную пакость. Что ж, я готов.

Стемнело. Мы вернулись с вечерней прогулки и готовились ужинать блинчиками с мясом, которые я купил готовыми. Рекс уважал блинчики, слопал две штуки и теперь лежал на диване в сытой позе, на боку, поглядывая на меня вполглаза через дверной проем. Насчет вполглаза я, конечно, фантазирую, но это уже входит в привычку. Отсутствие зрения компенсируется избыточным воображением. Рекс наблюдал, как я забросил посуду в посудомойку и протираю стол. Сейчас закончу и мы будем вместе слушать новости. Неожиданно раздался звонок в дверь. Рекс сел, навострив уши.

– Кто бы это? – удивился я.

Я открыл дверь, и в нос мне ударил ее запах.

– Добрый вечер, можно?

Признаюсь, мне потребовалось изрядное усилие и некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Входите, Надя.

– Спасибо. Вы к нам не заходите, я забеспокоилась. Что-то случилось?

– Мы собирались, мы вот завтра собирались. А не приходили – закрутились, правда, Рекс?

Пес что-то фыркнул, должно быть выражая свое презрение к столь беспардонной лжи.

– Вот видите, он подтверждает.

– Значит, я зря волновалась, – Надя скинула туфли.

– Конечно, зря. В любом случае могли не утруждать себя поездкой, хватило бы и звонка. Да что это я, проходите в комнату, я сейчас поставлю чайник. А хотите, есть блинчики с мясом?

– Даже не знаю. Наверное, нет.

Девушка прошла в комнату и остановилась у порога. Что-то ее поразило. Неужели я допустил какой-то беспорядок? Или у Рекса режутся зубы, и он порвал диван? Глупости, зубы у него давно выросли. Что же она увидела?

– Вы могли бы мне дать понять, – тихо сказала девушка.

– Понять что? – спросил я, чувствуя, что сейчас предстоят какие-то неприятные объяснения.

– Что я… вам нравлюсь, – с усилием произнесла она.

С чего вы взяли?! – чуть не возмутился я, но вместо этого вздохнул и сказал:

– Зачем?

– А зачем парни признаются девушкам в любви?

– У парней есть перспектива на дальнейшее развитие отношений, – скривился я. – А у меня…

– А у вас?..

– А у себя я такой перспективы не вижу! – зло сказал я. – И давайте оставим эту тему. Садитесь на диван, я принесу вам чай и блинчики.

Когда я привез поднос, она сидела на диване и гладила Рекса.

– Чай зеленый, черный?

– Черный.

Я налил чай и сел рядом. Надя взяла блинчик, попробовала.

– Вкусный.

– Мы тоже очень их любим.

– Честно говоря, я не обедала и не ужинала, так что жутко голодная.

– Так давайте я еще дам, двумя не наешься.

– Потом, – беспечно сказала девушка и без перехода продолжила, – вы как-то интересовались, почему у меня только среднее образование. Отвечу – я рано начала работать. В шестнадцать лет я выиграла конкурс красоты в Европе. Это послужило трамплином, я снялась в нескольких картинах. А кроме того показы мод, реклама… Вы редко бывали дома, поэтому, наверное, не следили за всем этим? Надежда Ромина, слышали?

– Пожалуй, нет, – честно признался я, не понимая, к чему она ведет.

– Неважно. Наверное, я бы и дальше могла продолжать эту карьеру, но как-то утром я просматривала почту… Поклонники засыпали признаниями в любви, знаете, как это бывает. «Ваш светлый образ!..» «О такой женщине я грезил ночами…» Откуда он знает, может, я ведьма со смазливой мордашкой. Так вот, читая одно письмо, я подумала – смогу ли я когда-то рассчитывать на искреннее чувство. На человека, который полюбил бы меня, а не мою внешность. И поняла, что не смогу. Люди же искренне считают, что им нравлюсь я. А на самом деле все дело во внешности.

– Понимаю, – кивнул я.

– И я ушла, – продолжала Надя. – Плюнула на карьеру, стала кинологом. Вот только красота моя никуда не делась. И я опять мучаюсь – это мне признаются в любви, или моей мордашке?

– Такое впечатление, что вы ненавидите свою внешность, – усмехнулся я.

– Отчасти, – серьезно сказала девушка. – Я бы точно ее возненавидела, если бы и дальше мучилась неизвестностью. Но появились вы. С вами я могу быть уверена, что дело не во внешности… Вы мне сразу понравились. Нечасто встретишь человека, который в подобной ситуации так «держит удар». Потом вы стали часто бывать. А потом… перестали. И вот тут я поняла, как сильно вы… мне нравитесь…

В голове у меня был полный сумбур.

– Надя, – сказал я, – мне кажется, что вы не представляете себе всех трудностей. Несмотря на ваш лестный отзыв, я все-таки калека. Стоит ли?..

– Стоит! – решительно сказала она. – И не нужно решать за меня, я взрослый человек. Я боялась одного, что я для тебя просто приятный собеседник. Но теперь…

Я хотел продолжить спор, но в этот момент ее рука мягко легла мне на щеку.

– Ну не надо, – попросила Надя. – Неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю? И никуда я сегодня от тебя не уйду. Даже если будешь гнать.

И я сдался. Кажется, судьба устала пинать меня и решила оставить в покое.

Я взял Надину руку в свою и поцеловал.

– Слушай, но как ты догадалась? – спросил я. – Ты вошла в комнату и сразу все поняла. Откуда?

– Ааа… – девушка засмеялась. – Так у тебя же мои плакаты. На всех стенах.

– Но я их не вешал.

– Значит, это Рекс. Я же говорила, что