Исход - Леон Юрис

Яков воспрял духом в эти дни. Он снова отправился — на этот раз в Галилею, — чтобы вместе с другими создать в Седжере опытное хозяйство. Как только в Седжеру прибыли молодые представители Второй алии, жизнь там забила ключом. Однажды Яков приехал в Яффу, чтобы повидаться с братом. Он был одержим новой идеей и очень волновался, когда рассказывал о ней Иосе.

— Как тебе известно, — пылко говорил Яков, — бедуины идут на все, чтобы заставить нас поручить им охрану наших сел от них же. В Седжере они явились к нам и пригрозили, что и то сделают нам, и это, если не заключим с ними договор. Мы отказались и прекрасно себя охраняем сами. Поначалу было трудно, но мы устроили засаду и подстрелили их вожака. С тех пор они не высовываются. Выходит, если мы управились в одном селе, то с таким же успехом можем охранять и другие села. Мы разработали план организации вооруженных отрядов. Хотим, чтобы ты взял на себя руководство одним из них.

Еврейская охрана! Неслыханная вещь! Идея взволновала Иосю, но он не подал виду и ответил с обычным спокойствием:

— Я подумаю.

— Чего тут думать?

— У тебя, как всегда, все очень просто. Бедуины без борьбы не откажутся от такого важного источника дохода. Кроме того, есть еще и турки. Они не допустят, чтобы мы носили оружие.

— Я тебе прямо скажу, — сказал Яков, — мы хотим заполучить тебя, потому что никто не знает страну лучше и ни у кого нет такого опыта общения с арабами и турками.

— Ишь ты, — ехидно ответил Иося, — вдруг до тебя дошло, что моя долголетняя дружба с арабами не была напрасной тратой времени.

— Ты лучше скажи, согласен или нет.

— Я уже сказал — подумаю. Придется сначала убедить поселенцев, чтобы они согласились поручить охрану нам. Но меня больше всего тревожит то, что, увидев у нас оружие, кое-кто заподозрит, что мы ищем драки.

Яков нетерпеливо всплеснул руками:

— Выходит, если мы хотим отстоять свое имущество, то уже ищем драки? Ты живешь в Палестине двадцать лет, а все смотришь на вещи, как еврей из гетто.

Иося не сдавался.

— Мы приехали сюда мирно. Мы законно приобрели землю. Мы построили свои села, никому не мешая. Если мы станем носить оружие, это будет отступлением от мирного характера сионизма, и ты не пытайся мне доказать, что здесь нет никакого риска.

— От тебя заболеть можно, — рассердился Яков. — Ладно, Иося… Строй страну под великодушным покровительством головорезов-бедуинов. Очень хорошо. Я скажу ребятам, что мой брат погрузился в размышления. Однако знай, что с тобой или без тебя, а отряды будут. Тот, который мы хотели передать тебе, отправится уже на будущей неделе.

— Куда?

— На гору Канаан.

Канаан! Сердце Иоси вздрогнуло. Он облизал губы, пытаясь скрыть волнение.

— Я подумаю, — сказал он еще раз.

Иося и впрямь решил подумать. Десяток вооруженных евреев, сорвиголов вроде Якова, мог доставить немало хлопот. Им явно не хватало спокойствия и мудрости. Однако мысль о том, что появится возможность жить в окрестностях горы Канаан и время от времени отправляться в долину Хулы, была великим соблазном. И Иося не удержался. Он уволился из шумановского фонда и присоединился к отряду, названному «Гашомер» — «Охранник».

Отряд Иоси должен был охранять местность от горы Канаан и Рош-Пины на севере до Гиносара на юге и до Сафеда и Мерона — на западе.

Иося знал, что рано или поздно стычек не миновать. Как только бедуины поймут, что потеряли выгодную работу, они обязательно нападут на отряд. Самые воинственные племена бедуинов возглавлял старый контрабандист, которого звали Сулейманом. Его основные силы располагались в горах над Абу-Йешей. За услуги по охране Сулейман требовал у крестьян Рош-Пины четверть урожая. Сразу после прибытия отряда, пока арабы еще ничего не узнали, Иося верхом, один и без оружия, отправился к Сулейману.

Он нашел лагерь бедуинов — палатки из козлиных шкур, разбросанные по коричневому склону, — неподалеку от Тель-Хая, расположенного у ливанской границы. Эти вечные кочевники считали себя самыми чистокровными арабами и с презрением относились к нищим феллахам и горожанам. И действительно, хотя жилось бедуинам трудно, они все-таки оставались вольными людьми. Безмерно преданные своему племени, будуины превосходили любого араба отвагой в бою и хитростью в делах.

Появление незнакомого рыжебородого великана вызвало в лагере всеобщий переполох. Женщины в черных одеждах и ожерельях из монет попрятались в палатках.

Иося не спеша доехал до середины лагеря, когда навстречу ему вышел суданский негр, раб Сулеймана. Негр повел его к просторной палатке, рядом с которой паслась большая отара коз.

Старый разбойник, одетый в черные одежды, вышел из палатки. На поясе у него висели два богатейших серебряных кинжала. Он был слеп на один глаз, все лицо его покрывали шрамы.

Сулейман пригласил Иосю в палатку и велел принести фрукты и кофе. Добрых полчаса они курили из одной наргиле и обменивались любезностями, лишенными всякого значения. Подали плов из баранины, затем дыни. Они провели в болтовне еще час. Сулейман понял, что Иося пришел не по пустячному делу.

Наконец он спросил гостя о цели приезда. Иося сообщил, что отныне еврейские поселения будет охранять «Гашомер» и поблагодарил Сулеймана за помощь. Араб не моргнул глазом. Иося протянул ему руку в знак заключения договора о дружбе. Сулейман улыбнулся и пожал ее.

Поздно ночью Иося поехал в Рош-Пину и созвал крестьян, напуганных известием о «Гашомере», на общее собрание. Они не сомневались, что теперь разгневанный Сулейман перережет их всех до единого. Появление Иоси Рабинского и его обещание остаться в Рош-Пине немного успокоили их.

Вместе с другими на собрание пришла девушка лет двадцати, недавно приехавшая из Силезии. Ее звали Сарой. Насколько Иося был крупным, настолько она была миниатюрной, и волосы ее были густо-черные в противоположность его рыжим волосам. Она смотрела на него во все глаза.

— Вы, видно, недавно приехали, — сказал он ей после собрания.

— Да.

— Меня зовут Иося Рабинский.

— Кто же вас здесь не знает?

Иося пробыл в Рош-Пине больше недели. Он подозревал, что Сулейман что-то замышляет, но араб был достаточно хитер и не торопился. Впрочем, Иося тоже не спешил — отчасти из-за Сары, которая произвела на него сильное впечатление. При ней он застенчиво молчал, так как совсем не умел общаться с девушками. Чем больше Сара его дразнила, тем больше он замыкался в себе. Всем в Рош-Пине стало ясно, что он безнадежно влюблен.

На девятый день десяток арабов пробрались ночью в Рош-Пину и унесли несколько мешков зерна. Иося, стоявший на вахте, видел их каждый шаг и запросто мог накрыть с поличным, но он придумал нечто иное.

Наутро он оседлал коня и отправился к Сулейману, взяв с собой трехметровый кнут. Он галопом ворвался в лагерь, резко осадил коня у палатки Сулеймана и соскочил с седла. Раб-суданец встретил его слащавой улыбкой и пригласил зайти. Иося отмахнулся от него, как от назойливой мухи.