Лепестки на воде - Кэтлин Вудивисс

Наконец Гейдж поднял голову, не сводя жадного взгляда с тонких черт лица Шимейн.

— Ты не представляешь себе, как часто я мечтал схватить тебя в объятия и целовать! Меня влекло к тебе с первого вечера, с тех пор как я увидел тебя стоящей в кухне у стола. Тогда я понял — я не выдержу семь долгих лет твоей службы, ни разу не прикоснувшись к тебе. Я медлил только до тех пор, пока не решил, что ты согласна стать моей женой.

— Хотите, я открою вам тайну, мистер Торнтон? — лукаво улыбаясь, прошептала Шимейн. — В первый же вечер, когда вы вошли в дом и стащили через голову рубашку, воспоминания о Морисе дю Мерсере начали бледнеть и исчезать.

Гейдж удивленно склонил голову набок.

— Неужели?

— Видите ли, сэр, любая женщина сочтет вас неотразимым, — пробормотала Шимейн.

— Пока ты опережаешь меня.

Теперь пришла очередь Шимейн недоуменно воззриться на него.

— В чем, сэр?

— Я еще не видел вас обнаженной, мадам, а мне, признаться, не терпится.

— Но когда вы убили змею, под полотенцем на мне ничего не было, — возразила она.

— Я заметил, — улыбнулся Гейдж. — Но полотенце было не таким мокрым, как бы мне хотелось, и я решил, что оно дразнит меня, прикрывая… — Он провел кончиком пальца по соску Шимейн. Ее мгновенно бросило в сладостную дрожь, дыхание стало сбивчивым и частым. — Меня неудержимо влекло к тебе — и в тот вечер, и много раз потом…

Шимейн припомнила, как светились глаза Гейджа. Мысленно она вернулась к первому уроку стрельбы, когда желание вспыхивало в ней при каждом прикосновении Гейджа.

— А я радовалась, что вы не умеете читать мысли.

— Почему, милая?

— Вы пришли бы в ужас, узнав, о чем я думаю.

— Мне остается только порадоваться, что вы не знали мои мысли, мадам — иначе вы сочли бы меня похотливым негодяем.

Шимейн тихо засмеялась и потерлась лбом о его подбородок.

— Хотите есть? Ханна превзошла себя, готовя угощение для нас.

— Я жажду только тебя, жена. — Скользнув ладонями вниз по спине, Гейдж подхватил ими ягодицы Шимейн и крепко прижал ее к себе, позволяя ощутить свидетельство его полыхающей страсти. — Я измучился и собираюсь скрепить наш брачный союз не позднее чем через час. Если ожидание затянется, я за себя не ручаюсь.

От его откровенности возбуждение охватило Шимейн.

— Я сшила новую ночную рубашку для нашей брачной ночи. Дадите мне время переодеться?

— Только побыстрее, — мягко предупредил Гейдж.

— Постараюсь, — пообещала Шимейн. Поднявшись на цыпочки, она подставила Гейджу губы, а через мгновение выскользнула из его объятий и бросилась к спальне. На пороге она остановилась и обернулась с улыбкой.

— Войдете, когда я позову?

— Да, мадам. Меня удержит разве что землетрясение.

Оставив дверь приоткрытой, Шимейн вошла в комнату и застыла в восхищении. Друзья приготовили спальню к приезду новобрачных: зажженные свечи стояли по обе стороны кровати, края одеял были маняще завернуты, обнажая выбеленное солнцем белье, отделанное ирландским кружевом — несомненно, подарок вдовы. На одной половине кровати лежала новая ночная рубашка Шимейн, украшенная по воротнику и рукавам тончайшим кружевом.

— О Мэри-Маргарет! — прошептала она. — Сокровище!

Услышав ее, Гейдж приблизился к двери вплотную.

— Шимейн, с тобой все хорошо?

— Да, — засмеялась Шимейн. — Я просто восхищаюсь кружевом, которым Мэри-Маргарет отделала постельное белье. Пожалуйста, пока не входите. Я буду готова через минуту.

Гейдж беспокойно вышагивал по гостиной, снял сюртук и жилет, расстегнул ворот рубашки. Спустя несколько минут открыл шкаф в поисках бутылки мадеры. Отыскав бутылку, Гейдж извлек ее, взломал восковую печать и плеснул немного вина в чашку. Попробовав вино, Гейдж заключил, что им будет не стыдно поделиться с молодой женой.

Наконец из спальни послышался голос Шимейн:

— Можете войти, Гейдж.

— Да, любимая, уже иду, — ответил он и достал из шкафа два тяжелых хрустальных бокала, которые некогда приобрела Виктория для будущей коллекции. Гейдж налил темно-красного вина на дно каждого бокала и внес их в спальню, толкнув дверь плечом. Остановившись у порога, он улыбнулся, окинув взглядом невесту. Шимейн в тонкой полупрозрачной рубашке сидела на постели, прислонившись к подушке в кружевной наволочке. Именно такую невесту каждый жених мечтает увидеть в первую брачную ночь.

Гейдж вспомнил безудержное желание овладеть ею, особенно после того как она приняла его предложение. Но несмотря на боль, которую он испытывал, находясь рядом с Шимейн, он не хотел лишать ее невинности до свадьбы, не мог вынудить Шимейн подчиниться его требованиям. А вот теперь, застыв на месте и лаская ее взглядом, Гейдж порадовался тому, что прежде не стал настаивать. Шимейн наконец стала его женой, и сегодняшней ночью они скрепят брачные узы.

— Это подарила Мэри-Маргарет. — Шимейн указала на кружевные наволочки и простыни. — Она сплела кружево сама.

Подойдя к Шимейн, Гейдж отдал ей бокал и поцеловал. Пока она пробовала вино, Гейдж восхищенно провел ладонью по изящной отделке наволочки, вспоминая, как Мэри-Маргарет выгнала его из спальни, перед отъездом в Уильямсберг. Вечером, когда Ремси и другие мужчины поздравляли новобрачных, Мэри-Маргарет вновь проскользнула в спальню и вскоре вышла оттуда с лукавой улыбкой на губах.

— Эта женщина — чудо, ее таланты неисчислимы, — заметил Гейдж.

Шимейн расправила кружево на вороте рубашки.

— Мэри-Маргарет украсила и мою рубашку.

Глаза Гейджа вспыхнули, едва он взглянул на жену. Отставив бокал, он присел рядом с Шимейн и приподнял повыше подсвечник с зажженными свечами, чтобы лучше рассмотреть кружево.

— Какая красота! — произнес он, но его взгляд неудержимо влекла грудь Шимейн. Прозрачная ткань млечной дымкой окружала прелестные округлости. Виктория не могла похвастаться пышными формами, не считая тех месяцев, когда она кормила Эндрю, но в глазах Гейджа это не умаляло ее женственности. Теперь же, оглядывая Шимейн, он задрожал от предвкушения. На ночь она заплела волосы в одну косу, завязав ее лентой. Густые ресницы Шимейн оттеняли блеск ее прекрасных глаз, мешая заглянуть в их глубины.

Под пристальным взглядом Гейджа Шимейн покраснела. Что ждет ее? Не превратится ли человек, за которого она вышла замуж, в дикаря, любой ценой удовлетворяющего свои желания?

Гейдж поднес к губам ее руку, поцеловал хрупкие пальчики и улыбнулся. Перед Шимейн словно открылись врата рая. С ее губ сорвался трепетный вздох.

— Да, милая, рубашка прелестная, — прошептал он, — но не так, как ее хозяйка.

Поставив подсвечник на столик у кровати, Гейдж пересел поближе к Шимейн и коснулся губами ее рта. Поцелуй был теплым и крепким, не менее опьяняющим, чем мадера. У Шимейн перехватило дыхание, когда Гейдж стал покрывать поцелуями ее шею и грудь, а когда он завладел розовым соском, ее пронзило острое удовольствие. Шимейн невольно застонала и, купаясь в блаженной неге, откинула голову на подушку. Сможет ли она вынести эту прекрасную пытку?