Царство медное - Елена Ершова

– Ну что ж. Раз вы так хотите… Да, полагаю, вы действительно имеете право. Ведь это вы привезли васпу в Дербенд!

Он сделал широкий приглашающий жест, и двери лаборатории бесшумно разошлись в стороны.

Первое, что Виктору сразу бросилось в глаза, так это то, что на этот раз в помещении было куда больше народа, чем в его прошлое посещение.

У дальней стены, как всегда, гудели генераторы и мерно попискивали приборы. Люди, следящие за ними, настороженно обернулись на Виктора. Ему показалось, что их глаза смотрят недобро. Затем все снова вернулись к работе, но этого короткого момента было достаточно, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. А еще, кроме ученых, в лаборатории были военные. Профессор не мог вспомнить, находились ли они здесь раньше. Но сейчас их присутствие показалось даже ему необходимым, как необходимы дополнительные ограждения возле клетки с опасным и очень агрессивным животным. Потому что вовсе не Яна охраняли эти люди в камуфляже. Вернее, не того, кем Ян был раньше.

Сначала в памяти всплыли образы величественных снеговых шапок, лежащих на вершинах гор. Стерильная, нетронутая белизна, контрастно выделенная яркостью ламп, резала глаза, но не сверкала, как сверкают на солнце снежинки. Напротив, она будто поглощала свет. Была матовой и вязкой, как сахарная вата. А потом вспомнились слова Ингвара из далекого и ныне мертвого города: «Она делает куколок из наших детей».

Тогда Виктор понял, что видит перед собой кокон.

Он занимал собой добрую половину камеры и спускался от потолка горкой, как осевший с крыши сугроб. Виктору почудилось, что внутри можно разглядеть шевеление темного и бесформенного сгустка. Однако это было только его разыгравшимся воображением – стены кокона, свитые из невесомых нитей, больше похожих на махровую плесень, были плотными и непрозрачными.

Скорлупа, внутри которой прямо сейчас рождается что-то невообразимое.

Сразу же вспомнился кокон мотылька между рамами, найденный прошлой ночью, и Виктору подумалось, что именно такого исхода он должен был ожидать. Должен был – как ученый.

– Там внутри… это ведь он там? – спросил Виктор и не узнал собственного голоса, настолько тот показался далеким, чужим, охрипшим.

– Я вас предупреждал, профессор.

Динку сделал попытку подхватить Тория под локоть, но тот дернул плечом и отступил в сторону.

– Что вы с ним сделали? – потребовал он ответа. – Какой из ваших экспериментов дал подобные результаты?

– Сожалею, но теперь это не в вашей компетенции, – сухо ответствовал агент.

Виктор ощущал на своем затылке колючие взгляды военных. Сейчас стоило Динку отдать короткий приказ – и его выведут под белы руки из лаборатории, с базы, может, вообще вышлют из города. Или что делают секретные правительственные агенты с теми, кто узнал их сокровенную тайну? Но Динку молчал.

– Можете не говорить, – буркнул Виктор. – Я знаю, с какими образцами вы работали.

Глаза Динку были черными и горячими. И эта пылающая ненависть жутко контрастировала с вежливой – даже чересчур вежливой – речью агента.

– Тогда я не скажу вам ничего нового, – плавно произнес он.

– Отчего же? – едко возразил профессор. – Я бы очень хотел узнать, какой из шести образцов произвел подобный эффект.

Он махнул рукой в сторону кокона, и военные напряглись. Виктор уловил краем глаза, как крепче они перехватили рукояти автоматов.

«Здесь скоро будет очень горячо, – подумал Виктор. – Независимо от того, спровоцирует ли это Динку, или я, или, что вероятнее всего…»

Он старался больше не смотреть на кокон: стерильная белизна пугала. Белый – цвет смерти.

– Так какой образец, Динку? – повторил Виктор.

– Боюсь, что эта информация конфиденциальна. Извините, профессор.

Никакого намека на извинение в голосе агента не было и быть не могло. И это разозлило Виктора. Он непроизвольно сжал кулаки и почувствовал покалывание в правой, недавно освобожденной от гипса руке.

– Вы ведь знали, к чему это приведет?

Всегда знали. Но боже! Каким же дураком тогда выглядел он!

– Каким дураком, – вслух пробормотал Виктор. – Все было спланировано вами. Вся эта экспедиция в Дар. И скрупулезно, шаг за шагом, вы выполняли необходимые условия, а я был только пешкой в этой игре.

Профессор тихо засмеялся. Во взгляде Динку читалось отвращение, но Виктору было все равно. Он смеялся над собственной глупостью, над наивностью, над всеми своими идеалами. Но оставался еще один вопрос, не дающий Виктору покоя:

– Как вы нашли нужного васпу?

Динку смерил его презрительным взглядом и ответил, будто делая большое одолжение:

– Было несложно. Вы биолог, профессор, знаете, как помечают дрозофилу. Надо всего лишь подбросить нужную информацию, создать иллюзию могущества и заставить поверить в нее.

Виктор горько кивнул. Ян не был первым, кто предал Устав. Но единственным, кто попался на крючок экспериментаторов. Прошел дальше по ступеням эволюции, чтобы завершить трансформацию. И для этого Яну не нужно было слишком стараться над достоверностью своих театральных эффектов (… лезвие ножа входит в основание горла, рана набухает кипучей кровью), чтобы его провести.

В Даре с ним творили более страшные вещи.

– Королева делает куколок из детей, – пробормотал Виктор. – И мы все думали, что васпы и есть конечная форма развития. Но это не так. Теперь я понимаю. Поэтому и васпы так настойчиво шли по следу Яна. Одно его существование угрожало привычному порядку улья и Королеве.

– Насекомые действительно чувствуют опасность, – согласился Динку. – Особенно ту, что может обернуться вымиранием всего вида. И стремятся убить особь, способную принести гибель. Но нам это было не нужно – мы отвлекли их Выгжелом.

Виктор сглотнул комок слюны, как ему показалось, раздувшийся в горле едва ли не до размеров теннисного мяча.

– А как же невинные люди? – хрипло спросил он. – Женщины? Дети?

И застыл, увидев ответный взгляд агента – жесткий, решительный взгляд человека, не останавливающегося ни перед чем.

– Цель оправдывает средства, – холодно проговорил Динку. – Помните об этом, профессор. Когда идет речь о благополучии миллионов цивилизованных жителей, что за дело до горстки диких северян?

– Фантастический цинизм и феноменальная конспирация! И как вам удавалось держать все в тайне?

Динку усмехнулся краешком рта:

– Дар всегда был только экспериментальной площадкой. Малонаселенный и якобы зараженный радиацией. Помилуйте, профессор, кто в здравом уме сунется в такое место? А люди… Им дела нет до чужой беды. Даже если кое-что просачивалось в желтые газетенки, кто в здравом уме поверил им? За все эти годы мы хорошо научились подчищать следы.