Знакомьтесь - Юджин Уэллс, капитан - Игорь Поль

Поднимаемся по лестнице, нашаривая ногой следующую ступеньку. Откуда-то начинает тянуть сквознячок. Когда прохладная струя касается лица, стараюсь сделать глубокий вдох. Как назло, струя, едва задев меня, бесследно исчезает, оставляя мне лишь влажную вонь пополам с мошкой, от которой я тут же начинаю кашлять.

Наконец, испарения подземелья остаются позади. Поверхность стены под рукой становится сухой. С противным скрежетом сдвигаем тяжелую дверь. В квадрате проема мелькает и тут же скрывается за тучами лоскут звездного неба. После подвальных ароматов воздух кажется свежим. Никак не можем надышаться.

– Выход там, – говорит мальчишка. – Джиби-роад будет слева, там можно перелезть через сарай. Давай деньги, сахиб.

– Вот, держи, – я отдаю ему мятую бумажку.

– Спасибо, сахиб! – нагловатая гнусавая уверенность куда-то испаряется из голоса нашего спасителя. Я слышу в нем искреннее уважение. Наверное, он впервые в жизни держит в руках такие сумасшедшие деньги.

– Пойдем! – я тяну усталую Мишель за собой. В сандалиях противно хлюпает. Штаны внизу промокли по щиколотку. Воняем мы, точно расхитители могил.

– Внимание – опасная ситуация! – предупреждает Триста двадцатый. Я едва успеваю отскочить назад, оттолкнув Мишель, как где-то рядом в стену врезается пуля. И тут же, будто дали сигнал, на улице поднимается суматошная пальба. Выстрелы взлетают волной сквозь шум моторов и отчаянные крики.

– Стрельба из ручного пулевого оружия, в основном – пистолеты незнакомой модели, – комментирует мой двойник. – Бой ведут несколько разрозненных групп.

– Стреляют не в нас?

– Подтверждение.

Где-то за углом вспыхивает пожар. Крики усиливаются. Ночной ветерок раздувает пламя. Шлейф искр тянется по ночному небу. Неровные тени мечутся по заднему двору. Мальчишка с любопытством выглядывает в дверь, раздувая ноздри, словно хищный зверек, учуявший добычу.

– Триста двадцатый, что посоветуешь?

Из горящей тьмы раздается длинная очередь. Новая волна пистолетных хлопков отвечает ей. Где-то часто бухают из дробовика. Ночной бой разгорается.

Саши Кривой Ноготь видит, как чье-то лицо на мгновенье показывается в дверном проеме. Белый. Точно белый. Физиономия так и светится в темноте. И высокий – во-о-н где его голова. Удрать решили, красавцы! Гордясь своей наблюдательностью, Саши тихонько приоткрывает дверцу и выскальзывает из машины. Осторожно крадется вдоль стены. Подумав, достает из-под рубашки увесистый ствол. Тяжесть в руке подбадривает его. Кажущаяся пустой улица вдруг оживает. Мусор вокруг шевелится. Нищие, что расположились на ночлег у стены дома, шелестя бумагой, осторожно расползаются кто куда, почуяв опасность. Саши подавляет внезапно нахлынувший приступ страха. Он никогда не стрелял из этой штуки. А тот парень – крупная рыба. Сам босс о нем печется. Наверняка этот черт вооружен. И стреляет не чета ему. Ноги сразу становятся ватными. Саши замирает у стены, не решаясь идти дальше. В конце концов, ему не требуется нарываться самому. Бригадир сказал: не выпустить. Он и не выпускает. Вход отсюда виден, как на ладони. Если белый сунется – пальну. Не дурак же он. Поймет, что выходить опасно. Успокаивая себя такими мыслями, Саши приседает на корточки.

Детектив Гаутам Сетх, чертыхаясь, то и дело смотрит на приборную панель, где светятся цифры часов. В темноте он проскочил нужный поворот и оказался в тупике, заваленном старыми картонными коробками из-под пива. Тесный переулок не позволяет развернуть машину. Приходится сдавать назад и долго выбираться на место пошире. Под колесами время от времени что-то трещит и лопается. Длинный кусок рваного полиэтилена, зацепившись за днище, волочется следом. Задние фонари не работают, поэтому он пару раз ощутимо цепляет бампером за стены, каждый раз в сердцах дергая рулем и ругаясь в голос. Старенькая «Тата-Кремио» и без того дышит на ладан. Другой машины ему не видать. А детектив без автомобиля – все равно что конченный человек. Поэтому, когда Гаутам, наконец, выскакивает на оперативный простор, настроение у него становится – хуже некуда. К тому же, он безбожно опаздывает. За то время, что он находился в пути, в трущобах Тис-Хазара можно было спрятать сотню-другую человек, не говоря уже о паре заезжих преступников.

Столб многоэтажки, торчащий над низкими крышами, подобно исполинскому пальцу, упорно не желает становиться ближе. Кажется: еще чуть-чуть, и Гаутам увидит подножие бетонной коробки, но, вылетая с визгом покрышек из очередного переулка, машина вновь попадает в лабиринт кривых улочек, разбегающихся от перекрестка в разные стороны и теряющихся в темноте.

Три машины с выключенными фарами тихонько ползут по улице.

– Ближе нельзя. Это здесь, – говорит Барсук своему заместителю – Бешеному Далилу. – Стоп. Выгружаемся.

Автомобили сворачивают к обочинам. Скрипят дверцы. В темноте выскакивающие из них люди кажутся неясными тенями.

– Вот этот дом. Первый этаж. Направо от входа. Номер тридцать на двери. Заведение Молчуна. Напоминаю – нам нужны только эти двое белых. Больше ничего. Постарайтесь взять живыми. Стрелять только в крайнем случае, – вполголоса инструктирует Барсук сгрудившихся вокруг бойцов. – Но, если сделать ничего не сможете – валите обоих. Особенно парня. Говорят, крут он немеряно. Голыми руками троих в борделе на Джиби-роад замочил. Понятно?

– Ясно, Барсук. Чего там, сделаем. Подумаешь, пара белых, – нестройно отзываются бойцы.

– Далил, бери четверых, обойди дом с другой стороны. Кто знает Молчуна?

– Я знаю. И я, – откликаются из темноты.

– Вот ты, – тычет пальцем Барсук. – Двигай вперед. Найдешь Молчуна, выведай, как и что, и сразу к нам. И осторожно – не спугни клиентов. Ты и ты – останетесь на стреме. С копами у нас договор, сунуться не должны, а вот от Шармы всего можно ждать. Если что – всех мочить. Премия на двоих не делится. Остальные – со мной. Только тихо! И никаких сигарет! Двинули.

Тени разделяются и пропадают на фоне стен.

«Тата-Кремио», визжа покрышками, вылетает из-за поворота. «Наконец-то доехал», – радуется детектив Сетх. Пучки света из фар выхватывают из темноты стены в грязных разводах и оконные проемы, вместо стекол заделанные разноцветными заплатами. Мусор с шумом разлетается из-под колес.

Схваченный лучами фар, Саши Кривой Ноготь застывает у стены, как речной рак в свете рыбацкого фонаря. Ему кажется, что с ревом мчащаяся из темноты машина вот-вот врежется в него. Мелькает запоздалая догадка. Это конкуренты, о которых предупреждал бригадир. Так глупо попался! Страх парализует его. Мысли исчезают. Мечты о женитьбе на красавице Сунити, надежды на скорое повышение авторитета – все мгновенно обрушивается в какой-то бездонный черный провал. Он инстинктивно пытается закрыться от слепящих лучей рукой. Ладонь неимоверно тяжела. В ней зажат неудобный кусок железа. Железа? Глаза слезятся от резкого света. На фоне ослепительного сияния рука видится мутным черным пятном. Саши зажмуривает глаза. Изо всех сил давит на спусковой крючок. Проходит целая вечность, прежде чем палец преодолевает сопротивление курка. Грохот бьет по ушам, перекрывая все окружающие звуки. Руку с пистолетом отбрасывает вверх-вправо. Саши едва не разжимает пальцы от неожиданности. Свет исчезает, оставив в глазах красные пятна. Машина идет юзом, еще больше увеличивая скорость. Мчится мимо. «Ежели что – дави на курок, поможем», – звучит в ушах голос бригадира. «Ага! Слабо, падла!» – вопит Саши в каком-то диком восторге, мгновенно превращаясь из паралитика в буйнопомешанного, и, не целясь, увлеченно палит вслед летящей машине, попадая куда угодно в ночной темноте, кроме своей цели. Выбежавшие из-за угла Заяц с Цыганком тоже выхватывают стволы.